Марина Шульман - Заброшенное кладбище

Пообещав кучеру, что быстро вернусь, я поспешила в том же направлении. Мимоходом я заметила какую-то фигуру в окне сторожки. По крайней мере, я здесь не одна. Хотя, признаюсь, некоторый страх у меня оставался. Только перед кем или чем? Как говорят люди — бояться нужно живых, а не мёртвых.

Уверенным шагом я добралась до могилы тёзки и замерла напротив неё. Сегодня снег не покрывал высеченные на надгробии слова, и я прочитала их отчётливо. Оглянувшись, я заметила, что у рядом похороненных людей были другие фамилии. Но что означала эта вишня, обвивающая могильный камень? Что-то типа семейного символа, как первоцвет у Драйзеров?

Поднялся ветер и махнул в мою сторону горстку снежинок. Я убрала белые песчинки с лица. Прошло, наверное, около двух минут. Даже не представляю, что я ожидала тут увидеть сегодня. За ночь что-нибудь изменилось и умершего в мой день рождения человека зовут не Изабелла Конрой?

Мне незачем здесь находиться, и пора уходить. Но как только я собиралась это сделать, то случайно заметила, что ржавая калитка ограды, которую я вчера не могла отворить и через которую пришлось перелезать, сейчас была открыта! Значит, сюда кто-то приходил? Не сама же она отворилась?

Я уставилась на калитку в изумлении. Осмотревшись вокруг, я не видела ничьих других следов, кроме моих, но кое где они смешались, и я не была уверена до конца. Распахнутая дверца словно приглашала меня подойти поближе к надгробию. Не помня себя, я сделала несколько маленьких шагов вперёд и дотронулась рукой в перчатке до холодной каменной плиты, провела пальцами по изгибам металлического вишнёвого дерева. И в тот самый миг я отчётливо услышала из ниоткуда голос, прошептавший всего лишь одно слово:

— Найди.

— Что? — я повернулась кругом, но рядом никого не обнаружила.

Покрытые снегом надгробные плиты, склепы, одинокие деревья на территории кладбища — только людей поблизости точно не находилось. Прозвучавший голос был каким-то нейтральным. Я затруднялась сказать, он женский или мужской, взрослый или детский. Или, может, у меня начинается сумасшествие?

Я зажмурилась и потрясла головой, а потом открыла глаза. Всё было как прежде. В нерешительности я простояла, не двигаясь, ещё минуту, но больше никаких посторонних звуков не услышала. Разве что где-то вдалеке чирикала птица.

Потерев ноющий шрам на руке, я решила возвращаться в особняк доктора. Наверное, это следствие усталости. Права была мама: следовало хорошенько отдохнуть и не зацикливаться на дурацком совпадении. Изабеллы Конрой существовали до меня и будут после.

Когда я уже выходила за ворота кладбища, то услышала шум в хибарке сторожа. Не останавливаясь, я подошла к двери и постучала.

— Открыто! — раздался грубый мужской крик.

Зайдя внутрь, я увидела малоприглядную картину. Помещение представляло собой тесную комнату, очевидно, служившую сторожу домом. Здесь находились неприбранная кровать, стол с пахнущими остатками еды, открытый шкаф, из которого вываливалась как верхняя, так и нижняя одежда.

— Чего надобно? — неприветливо спросил меня мужичонка неказистой внешности.

На вид — лет за пятьдесят. Низенький, толстый, с проплешиной и остатками русых волос, с покрасневшим лицом, какое бывает у пьющих людей. Одет он был в заношенную бежевую рубашку и серые штаны, на которых проступали жирные пятна. Похоже, служитель собирался спать, так как пока я осторожно проходила, он несколько раз зевнул.

И тут я задумалась. Как аккуратно сформулировать мысль, чтобы при этом не выглядеть помешанной? Ладно, сейчас не до деликатностей.

— Извините за беспокойство, я бродила по кладбищу и меня заинтересовала одна могила. Может, вы знаете, кто там погребён, есть ли родственники у этого человека?

Сторож нахмурился и застыл в недоумении. Явно, к нему вряд ли обращались с подобной просьбой ранее. Почесав рукой затылок, мужчина хранил молчание.

— Изабелла Конрой. Похоронена шестнадцать лет назад, в самом конце левой дорожки, — уточнила я, надеясь ускорить его вспоминательные процессы.

— Ну, — наконец-то разродился он, — похоронена так и похоронена. Тебе она пошто сдалась?

В мои планы не входило откровенничать с этим типом. Но как иначе разговорить его? Я растерялась и не могла придумать подходящий ответ. В самом деле, не говорить же правду, как бы глупо она ни звучала?

Видя, что я игнорирую его вопрос, сторож внезапно рассердился:

— Ходят тут всякие, а я им докладчик, что ли? Не обязан я тебе ничего рассказывать…

Опешив от неожиданной грубости, я в гневе развернулась и вышла из хибарки. Зачем я только придумала эту глупую затею!

— … задарма! — закончил фразу мужчина.

Я остановилась. Значит, ещё не все потеряно? Соглашаться или уйти? Замешательство оказалось кстати. Голова сторожа выглянула наружу и заявила:

— Да заходи. Ишь шустрая какая.

Демонстративно вздохнув, я не торопясь вернулась обратно. Мужчина жестом пригласил меня сесть на страшный, почерневший от времени стул, но я предпочла остаться в стоячем положении.

— Так вы знаете про ту девушку? — я задала вопрос, стараясь звучать увереннее. — Можете про неё рассказать?

— Могу, — уже с улыбкой заявил служитель, разведя руками. — И родственников её помню, и улицу, где они жили, и кто к ней потом на могилу приходил.

Он сделал эффектную паузу. Похоже, этот пройдоха умел набить себе цену.

— И сколько стоит ваша информация? — спокойно спросила я.

Сторож опять почесал затылок, но было очевидно, что ответ вертелся у него на языке. Он поспешно огласил своё пожелание:

— Бутылка виски. Принесёшь сейчас?

Вот ведь проклятие! У меня даже не имелось с собой денег, чтобы предложить их вместо пойла этому пьянице. Что же делать? С другой стороны, я ничем не рисковала, согласившись на такие условия.

— Сегодня — нет. Завтра — может быть, — хмуро ответила я и поскорее вышла на улицу.

Сев в экипаж, я попросила Шарля поехать к дому доктору Арендту. Почему события каждого дня выводят меня из себя, почему я постоянно чувствую дискомфорт, почему всё только раздражает? Мне хотелось лечь на кровать и рыдать до забвения.

Едва я вошла внутрь, то поняла, что проголодалась, так как с самого утра ничего не ела. Я направилась на кухню, где увидела, что Ханна руководит работой двух приглашённых помощниц — ведь на сегодня был запланирован званый ужин. Она довольно бесстрастно посмотрела на меня и продолжила давать указаниями девушкам.