Марина Шульман - Заброшенное кладбище

На удивление, я спала крепко и мрачные сновидения меня не мучили. Единственное, показалось, что я слышала одиночный женский крик ближе к рассвету, но сейчас я не была уверена, померещился ли он или прозвучал в реальности.

Когда я проснулась, робкие лучи зимнего солнца уже вовсю освещали комнату. Судя по ним, время завтрака давно прошло, почему же меня не разбудили? Что с Матильдой?

Мгновенно вскочив с кровати, я заглянула в ванную комнату, а потом судорожно стала приводить себя в порядок. Что вообще творится в этом доме? Как мог произойти вчерашний кошмар?

Кубарем я скатилась с лестницы вниз и направилась в столовую, откуда слышался небольшой шум. Зайдя туда, я обнаружила спокойно сидящего Арендта, который с помощью ножа и вилки ел яичницу. Я застыла и внимательно посмотрела на него. Та же одежда, взъерошенные волосы, красные глаза и круги под ними давали основание полагать, что хозяин дома не ложился спать.

— О, Изабелла, это ты. Проходи, — неестественным голосом обрадовался он и вскочил со своего места. — Будешь яичницу? Сам делал!

Не понимая, в чём дело, я послушно села на стул, заботливо отодвинутый доктором, и уточнила:

— Ханна не приготовила завтрак?

— Нет, — радостно крикнул он, уже удаляясь на кухню. — Я попросил её сегодня прийти попозже.

Вероятно, чтобы та не столкнулась с Тильдой? А где Поль? Мне стало не по себе. Я пыталась сосредоточиться, но в голове царил хаос. Так я и сидела, как пугало из сена. Мужчина тем временем принёс тарелку с едой. Ком подступил к горлу, а руки тяжкими камнями лежали на коленях и не хотели подниматься к столовым приборам.

— Почему ты не ешь? — капризно спросил Арендт.

Я встрепенулась, зацепила кусочек яичницы и отправила в рот. Конечно же, это были обыкновенные жареные куриные яйца, но во рту я чувствовала безвкусную массу.

— Что с Тильдой? — осторожно поинтересовалась я.

— С кем-кем? — переспросил Драйзер, уставившись на меня.

— С Матильдой Суонсон, — дрожащим голосом сказала я, и заметив, что Арендт недоумённо смотрит в мою сторону, добавила: — Девушкой для вашего эксперимента.

— Ах, та девушка, да, — расслабился он и откинулся на стуле. — Так ведь препарат ещё не готов. Возможно, потребуется пара недель, тогда и пригласим её.

Драйзер продолжил завтракать как ни в чём не бывало. Я смотрела на него и не узнавала. Неужто он говорил серьёзно? Всем своим видом Арендт показывал, что ответил на мой вопрос и тема закрыта. Проглотив маленький кусочек яичницы, я всё же решилась задать новый.

— Вчера она была здесь. Вы сделали ей укол и пытались загипнотизировать, но всё пошло не так. Помните, мы потом её связывали?

Хозяин дома резко побледнел и отложил столовые приборы. Потом откашлялся и поправил воротник рубашки.

— Ты что-то путаешь. Ничего подобного вчера не было. Я как всегда работал в лаборатории, Поль ассистировал… Никакой Матильды, уколов, гипноза. Я ведь уже сказал, что препарат не готов. С чего ты взяла это?

— К вам же вечером приходил военный. С него всё и началось, — я с жаром пустилась в объяснения, но доктор не дал мне закончить.

Он вскочил с места и стал ходить кругами по столовой. Я с испугом не отрывала от Арендта глаз.

— Да, ты права, — наконец, признал мужчина, ломая пальцы. — Что-то пошло не так. Ей сделалось плохо. Пришлось прибегнуть к снотворному и сейчас она спит. Когда очнётся, мы отправим её домой.

— Тильда всё ещё тут?

— Да, в лаборатории, — подтвердил он, садясь за стол и продолжая завтрак.

Теперь Арендт был больше похож на себя обычного — в лице, жестах и позе появилась уверенность. Только я не могла не спросить:

— Она точно будет в порядке?

— Будет, конечно, — безразличным тоном заявил доктор и потянулся ножом к маслу, а затем намазал тост. — Кстати, я совсем забыл про кофе. Сварить и для тебя?

— Я в это не верю, — тихо сказала я.

— Что? — переспросил он, так как не расслышал мои слова.

— Матильда находилась в ужасном состоянии, — произнесла я, отодвинув тарелку и вставая из-за стола. — Мне надо увидеть её.

— Стой, нет необходимости туда ходить, — бросился наперерез мой собеседник. — Она спит, ей необходим покой.

— Мне нужно убедиться самой, — несмотря на дрожь, я старалась стоять твёрдо. Если я не могу помочь умершей Изабелле, то должна попробовать сделать что-то для живой Тильды. — Вчера я присутствовала там и частично ответственна за то, что произошло.

— О какой ответственности ты говоришь? — скривился доктор, хотя не стал мне препятствовать. — Вы — никто друг другу. У тебя мало своих забот?

Но я уже направлялась в лабораторию. Дверь в неё оказалась закрыта, однако ключ находился в замке с внешней стороны. Стараясь не шуметь, я осторожно повернула его и вошла внутрь.

Тильда неподвижно лежала на кушетке, свободные руки были вытянуты вдоль тела. Её кожа выглядела бледно-восковой, лицо застыло как маска, казалось, что это кукла, а не человек. Опасаясь худшего, я на цыпочках подошла поближе и выдохнула, удостоверившись по слегка вздымающейся груди, что она действительно спит.

Что ж, выходит, доктор говорил правду и по крайней мере не удерживал девушку силой. Только насколько глубок её сон? Когда она очнётся от действия снотворного?

Я медленно возвратилась назад, но не в столовую, а в гостиную. Поджав ноги, опустилась на диван и стала думать, что предпринять. Хотя, что я могла сделать для Тильды? Ничего. В этой ситуации я была бессильна.

Почти сразу же за мной пришёл Арендт и мягко сел на другой краешек. Пару минут мы сидели беззвучно. Тишина оказалась невыносимой.

— Она не поправится, так? — грустно спросила я.

— Боюсь, что нет, — неожиданно подтвердил Драйзер.

Мы снова замолчали. Внутри меня словно прорвался поток, и слёзы одна за одной наворачивались крупным градом.

— Но ведь это бесчеловечно, — хлюпая носом, сказала я. — Вы обманываете и убиваете людей.

— Обманываю и убиваю? — поразился доктор. — Не для себя же я это делаю. А ради всего нашего королевства, ради человечества, ради безопасности. Ты думаешь, откуда берутся новые лекарства, которые помогают больным? Ни в одной библиотеке не хранится их рецептура. Только путём опытов, изучений, экспериментов наука и двигается вперёд. Если мы будем всех жалеть, то никакого прогресса не произойдёт. Сегодня — несколько десятков жертв во имя великой цели, завтра — спасение Валлории.

Он встал с дивана и стал расхаживать по гостиной. Я же не хотела поднимать на него заплаканные глаза и сидела молча.