Терри Ларс - Сказки мертвого Чикаго

– О чём?

– Не знаю. О чём-то, что тебе интересно, иначе ты уснёшь.

– Что ты любишь из еды?

– Я к ней равнодушен. У тебя есть животные?

– Нет. Я бы хотела завести кошку, но ей будет скучно.

– Заведи двух кошек.

– Иногда я уезжаю из города на неделю, чтобы следить за кем-то или искать кого-то. Не думаю, что это хорошо для кошек.

Лорейна чувствовала, что глаза начинают слипаться.

– Ты любишь ходить в зоопарк? – спросил Маккена.

– Не очень. Мне жалко животных. Цирк ещё хуже…

– Говори, пожалуйста. Лорейна, постарайся.

– Первого января я думала, что тебе подарить… Почему ты носишь одни и те же запонки?

– Потому что они меня устраивают.

– Ясно. Твоё кольцо означает что-нибудь? Университетское? Или волшебное? Появится ли джинн, если его потереть?

– Скорее уж можно предположить, что я нёс его, чтобы бросить в Ородруин, и задержался… На самом деле однажды я попал в одну историю… Не буду рассказывать подробности, но после этого я заказал гравировку на внутренней стороне кольца и с тех пор ношу его в качестве напоминания… напоминания самому себе, – Маккена умолк на мгновение. – Как выглядит твоя квартира?

– Уютная. Небольшая. Там много книг. И вещи моих родителей. Мне она нравится тем, что она в одном доме с офисом.

– Вещи твоих родителей? Какие?

– Лампа – моя мать привезла её из Ирландии, три чашки, картина, часть книг тоже перекочевала из дома моих родителей. В общем-то и всё. Мне мало что удалось забрать, когда их не стало. Когда тебе девять лет, у тебя нет особого выбора.

Голова болела, но теперь скорее снаружи, там, где по ней ударили: постепенно внутренности её черепа переставали напоминать гулкий холл, полный боли. Мучительная тошнота прекратилась. Лорейна всё ещё чувствовала слабость, ей всё ещё было холодно, но всё было уже и вполовину не так плохо, как когда она пришла в себя.

– Интересно, а как выглядит твой дом? – спросила она. Роскошные автомобили Дилана Маккены, его дорогие рубашки, его идеальный мужской маникюр требовали соответствующего обрамления.

– Ты в одном из них: это моя квартира.

– Здесь никто не живёт.

– Я живу. По крайней мере, время от времени. У меня семь квартир в разных частях города и я приезжаю в них… в хаотическом порядке. Я сам не знаю утром, куда поеду вечером, – он помолчал. – Где тебе нравится бывать?

– Я люблю гулять вдоль Мичигана. Иногда кормлю белок в парке. А иногда я стою возле яхт и лодок и пою, если меня никто не слышит. Ещё я люблю железнодорожное депо. Но мне там всегда грустно.

– Почему?

– В детстве я называла его «полустанок Мечты». Но не все мечты сбываются, – Лорейна не стала развивать тему. – А ты? Животных у тебя тоже нет… Зоопарк? Вряд ли.

– Да, вряд ли.

– Тогда где любишь бывать ты? Куда ты ходишь, чтобы получить удовольствие?

Маккена задумался, Лорейне показалось в темноте, что он улыбается.

– Пожалуй, есть два места. Правда, это не только удовольствие… в обоих случаях. Я тоже люблю бывать на озере. Но обычно я езжу к заливу, смотрю на воду. Это напоминание о том, что может случиться с каждым из… нас.

…Многие поколения гангстеров, убитых выстрелом в грудь или в голову, вчера обладавших деньгами или властью, сегодня потерявших даже собственную жизнь. История Чикаго. История, отнюдь не ставшая прошлым: после вывода американских войск из Афганистана военных врачей стали отправлять на работу в Чикаго – в этом городе так много огнестрела, что полевые хирурги не теряют квалификации.

…Мёртвое тело Дилана Маккены, прошитое десятком пуль из автоматического пистолета, медленно опускается на дно, преодолевая сопротивление воды, бетонный блок тянет его на глубину, мокрая одежда облепила плоть… Слишком ярко. Слишком больно. Лорейне стало трудно дышать от сострадания или предчувствия.

– А в чём удовольствие? – спросила она, чтобы отогнать этот образ.

– Когда я сижу там, я чувствую… гламор Чикаго… – Маккена говорил медленно, подбирая слова. – У него терпкий и вязкий вкус. Чувствую биение ветра, как биение сердца, понимаешь?

– Да, – она действительно понимала.

– Ветер как будто приносит голоса прошлого. Сухой закон, страхи и мечты гангстеров. Город на перекрёстке, на великом перепутье. Поезда, несущие и уносящие людские волны. Дым и огонь Великого пожара, из которого, как птица Феникс, вырвался обновлённый Чикаго. Вечное озеро с прекрасными яхтами на поверхности и трупами на дне. Напоминание. И удовольствие.

– Отчасти… это похоже на разговоры с мёртвыми.

– Никогда об этом не думал. Но, полагаю, ты права.

– А второе? Ты сказал «два места».

– Это клуб.

– Клуб?

– Видишь ли… я не люблю отношения проститутки и клиента: там всё слишком уж… детерминировано. Я хожу в специализированный клуб, где происходящее не так… очевидно. Почему-то платить ежемесячные взносы мне нравится больше, чем покупать услуги проституток. Хотя и в том и в другом случае будет секс. И всё-таки… это другое.

Это было слишком сильно: узнать об этом. Почти мучительно. Лорейна, не отрываясь, смотрела на Маккену, еле видимого в темноте, радуясь, что и сама она почти невидима.

– Ты сказал «не только удовольствие»?..

– Ещё это потребность: телу нужна разрядка.

– Сними с меня пальто, – попросила Лорейна.

Не стоило, совершенно не стоило об этом просить. Но ей хотелось почувствовать… он наклонится над ней, расстегнёт пуговицы, будто бы собираясь полностью раздеть её: его рука коснётся её плеча, она почувствует его пальцы на своём теле, он будет придерживать её под спину, как будто обнимая. Так легко представить, что это объятия. Настоящие объятия. Она сможет почувствовать его запах: дорогой лосьон после бритья, сигаретный дым, почти неуловимый запах чистой кожи… Он будет близко… так близко… на расстоянии поцелуя. Сорок поцелуев за сорок плетей… сорок обладаний, если сорока поцелуев будет мало…

– Тебе жарко?

– Что? Нет… Нет, просто неудобно.

– Тогда лучше не надо: тебя нельзя трясти. Здесь довольно прохладно, вообще говоря. Как твоя голова?

– Лучше. Не совсем прошла, но лучше. Ты не обязан всё это делать.

– Что?

– Заботиться обо мне.

– Если бы я действительно заботился, я бы отвёз тебя в больницу… И отказался от заказа: по-хорошему, тебе нужно лежать несколько дней. Но мы достаточно давно знакомы, и я понимаю, что отлёживаться ты не будешь.

– Не буду, – она не могла сказать ему, что если не отработает плату за это расследование, то может смело закрывать агентство. Завтра ей придётся встать и работать в абсолютно любом случае. – А что там делают?

– В клубе?

– Да, в твоём клубе?

– Многое. На самом деле, почти что угодно… Это очень зависит… от предпочтений. Или ты спрашиваешь, чем там занимаюсь я?