Наташа Полли - Часовщик с Филигранной улицы

Была половина… нет, без двадцати пяти двенадцать в ту первую ночь после свадьбы. Стрелки на каминных часах были расположены несимметрично, она это заметила, следя за описывающей круги секундной стрелкой. Держа в руке монету, Грэйс некоторое время наблюдала за ней, как за метрономом.

После этого события ускорились. Она вытащила из-под кровати маленький чемодан Таниэля. Как она и надеялась, внутри оказалась смена одежды. Стащив с себя собственную одежду и разбросав ее по полу, Грэйс переоделась в его вещи; ей пришлось завязать рубашку сзади узлом, чтобы она не была слишком велика. Завязывая на себе его галстук, она прошлась по комнате, локтем сбрасывая вещи на пол. Закончив одеваться, она соскребла приставшую глазурь с ножа, которым раньше резала свадебный торт, и дважды полоснула лезвием по руке, размазав после этого кровь по зеркалу и дверной ручке. Никто ведь не заглянет в номер, если только он не будет выглядеть как место преступления. Таниэль оставил на каминной доске пригоршню мелочи, и Грэйс смахнула монетки себе в ладонь, добавив их к своему завалявшемуся в кармане соверену. В последний момент она, спохватившись, сняла с себя обручальное кольцо и серьги.

Повернув дверную защелку таким образом, чтобы дверь не могла захлопнуться, Грэйс взяла пустой чемоданчик и быстро сбежала вниз по черной лестнице, которая, хоть и предназначалась для слуг, своим декором перекликалась с парадной. Обогнув первый этаж, она вошла в хорошо натопленный гостиничный холл и встала в углу возле столика так, чтобы ее не было видно от входа. Она слушала тиканье своих карманных часов, идущих почти синхронно с большими стенными часами. Было уже без десяти двенадцать. Мори запаздывал.

Послышался звук открываемой двери.

– Сюда нельзя! – услышала она громкий голос ночного портье. Грэйс вздрогнула от неожиданности. Не обращая внимания на окрик, в холл вошел Мори.

– Таких, как ты, сюда не пускают!

Грэйс зажмурилась. Мори двинулся в ее сторону, но она уже бежала по направлению к кухне и, пролетев через нее, выскочила через заднюю дверь на улицу. Она слышала голос Мори, спрашивавшего у повара, не видел ли он пробегавшую женщину, но тот, нисколько не лукавя, ответил, что никого не видел.

По свежевыпавшему снегу Грэйс, ни разу не поскользнувшись, добежала до станции метро. Ворвавшись на станцию, она увидела подходящий к платформе полуночный поезд. Она пронеслась мимо тщетно кричащего ей вслед ветхого контролера и открыла дверь вагона еще до того, как поезд полностью остановился. Войдя внутрь, Грэйс села возле окна и, приставив к глазам ладонь, ощущая во рту металлический привкус, стала вглядываться вглубь станции. Если Мори не успеет вскочить в поезд, он сможет добраться до дому, только наняв кэб, и это займет у него по крайней мере на десять минут дольше, чем на метро. Десяти минут ей, если повезет, будет достаточно, чтобы найти Катцу.

После бега Грэйс тяжело дышала, и ей пришлось дважды протирать запотевшее окно. Ей казалось, что поезд стоит чуть ли не час, сердце щемило от мысли, что произошел сбой в расписании и отправление задерживается. Она увидела на ведущей к платформе лестнице серое пальто Мори, заметное среди черной одежды других пассажиров, но в это время паровоз вздохнул и отошел от платформы. Грэйс качнуло на ее сиденье.

– Э-э… простите, – услыхала она голос рядом с собой и вздрогнула от неожиданности. Голос принадлежал маленькому клерку. – Простите, дорогая, что вы делаете здесь так поздно, одетая по-мужски? С вами все в порядке?

– Я замаскировалась, потому что меня преследует лучший друг моего мужа, который обладает способностью помнить будущее, – ответила Грэйс; в ее голове роилось столько замешанных на лжи планов, что на этот раз ей не захотелось изобретать новую ложь. – Я пытаюсь опередить его, чтобы попасть к нему в дом прежде него, чтобы успеть украсть его механического осьминога, конструкция которого основана на произвольно взаимодействующих шестеренках.

Клерк испуганно уставился на нее.

– Вы, кажется, не поняли. Произвольное взаимодействие шестеренок обеспечивается вращающимися магнитами, каждый из которых, в свою очередь, переключается в зависимости от того, куда в каждый конкретный момент повернут магнит – в сторону северного или южного полюса. Для чего мне нужен осьминог на произвольных шестеренках? К сожалению, эта часть моего плана все еще находится в стадии проработки.

– Дамам не следует употреблять алкоголь, – холодно произнес клерк.

– А вам не следует носить галстук этого цвета.

На следующей станции он демонстративно перешел в другой вагон. Грэйс снова посмотрела на часы. Пять минут первого. Она осторожно отодвинула заднюю панель на часах и стала следить за работой механизма, пока птичка клевала воображаемые крошки. Ей было интересно, знал ли Мори, делая эти часы, что птичка предназначается для нее. Если это так, то непонятно, почему он выбрал именно птицу. Она ведь к ним равнодушна в отличие от Мацумото, который любит ласточек. Она положила часы с открытой крышкой на вагонный столик и съежилась на деревянной скамье. Она устала. Тускло освещенный вагон, уносящийся в глубину черного туннеля, казался ей хижиной, затерявшейся где-то в сельской глуши, окутанной ночной темнотой, целостность которой не нарушали ни уличные фонари, ни даже звезды. Несмотря на все перипетии, она чувствовала сонливость.

Она ожидала, что тем или иным способом Мори попадет в Найтсбридж раньше, чем она, но на маленькой станции «Южный Кенсингтон» было пусто. Она, тем не менее, бегом устремилась к Филигранной улице, чужая одежда на ней стала влажной от мокрого снега. В доме номер двадцать семь горел свет. Таниэль все еще бодрствовал, сидя за пианино. В свете одинокой свечи он казался мрачным, но при этом наигрывал бойкую мелодию, готовясь к завтрашнему вечернему спектаклю. Грэйс хотелось постучать в окно.

Вместо этого, обогнув дом по скрипящему под ногами снегу, она подошла к задней двери. Дверь оказалась незапертой. В чистой кухне плита еще хранила жар чуть тлеющих угольков. Катцу нигде не было видно, но она знала, где его искать. Таниэль часто жаловался, что Катцу поселился у него в комоде. Грэйс прокралась вверх по лестнице. На верхней площадке было темно. Она никогда не была наверху, но, толкнув первую же дверь, поняла, что угадала: по полу были раскиданы нотные листы. Поочередно выдвигая ящики, она осмотрела их содержимое, но Катцу в них не было. Отдавая себе отчет, что Мори может появиться с минуты на минуту, Грэйс безнадежно оглядела спальню и решила попытать счастья в комнате у Мори. Обстановка здесь была спартанская. Едва открыв дверь, она сразу же заметила маленького осьминога. Он свернулся на подушке, одним из щупальцев обнимая в воздухе невидимого хозяина. На лестнице скрипнула ступенька, и Грэйс, замерев на одно мгновение, в следующее бесшумно юркнула под кровать.