Лада Лузина - Джек-потрошитель с Крещатика

— Катерина Михайловна попросила узнать все, что можно, о смерти этой женщины — Анны Онопенко, — отрапортовал Катин секретарь Женя. — И родственники отдали мне ее дневники.

— Они так просто отдали их?

— Катерина Михайловна велела не скупиться, — пояснил простоту мироустройства Евгений.

Он недружелюбно укоризненно посмотрел на свой указательный палец, заподозрив его в несанкционированной заусенице — судя по виду пальца, в салоне он бывал чаще, чем Даша.

Чуб не сомневалась, что Женя — гей, но сам он, возможно, еще пребывал в некоторых сомнениях, и Землепотрясная не раз размышляла, стоит ли помочь ему расставить точки над «i»?

— Да и детей у покойной нет, родители умерли, — сказал Женя. — Знаете, я в шоке от этой дамы! Представляете, у нее квартира в центре метров двести была и еще особняк с офисом, за городом дом огромный, недвижимость где-то в Италии и Испании… И все — все это! — теперь достанется какой-то племяннице… шестиюродной, которая тетку в глаза не видала! Потому и дневники ее никому не нужны. И ради чего это Анна жила — непонятно. Лучше бы продала все, пропила или проиграла в Лас-Вегасе — хоть было бы что вспомнить на том свете! А с вдовой второго покупателя картины — Сергея Каулина вышла накладка. Неправильный номер. Я позвонил по нему. Какая-то женщина сказала мне: «Я не знаю такого».

— Можете забыть про Каулина, — облегчила его участь Чуб.

— Я лишь выполняю приказы Катерины Михайловны, — верный паж Женя служил только одной Прекрасной Даме. — Когда Катерина Михайловна проснется, пожалуйста, передайте, что я жду ее в офисе.

— ОК, — Даша не стала сообщать секретарю о глубине Катиного сна. Она озадаченно почесала нос, погрозила кому-то указательным пальцем, мол, «погоди, не спеши…» и вдруг попросила: — Женя, а вы можете набрать родственников Анны Онопенко? Прямо сейчас.

— И о чем их спросить?

— Знают ли они Анну Онопенко.

— Но это же глупо.

— Это во-още-то распоряжение Кати, — не мудрствуя, соврала Даша Чуб.

С лица Жени мгновенно исчезла надменная брезгливость, он деловито кивнул — Катя была его божком, и любое сомнение в ее божественной мудрости почиталось кощунственным.

Секретарь оживил один из последних набранных номеров в своем телефоне.

— Добрый день, я Евгений, мы уже общались сегодня. Простите, вы, как родственница Анны Онопенко… что? Но мы же общались сегодня… Анна Онопенко — ваша тетка… оставила вам наследство. Вы меня спрашиваете, какое наследство? Большое! Квартира, особняк, дом в Италии… Подождите… — он беззвучно матюкнулся — его собеседница просто бросила трубку. — Это розыгрыш? — изумленно воззрился он на Дашу.

— Это то, что и следовало доказать! — удовлетворенно щелкнула пальцами Чуб. — Она не знает Анну Онопенко? Анны не существовало в природе?

«Интересно, а Базов тоже исчез?.. — подумала Даша, попрощавшись с огорошенным Женей. — Удобно, можно не возвращаться назад к его телу, не пытаться оживить его, не звонить в милицию…»

«Удобно… но страшно. Их словно и не было никогда! Никогда…»

«…не умирал. Он словно исчез. Провалился в Лету! Его точно и не было вовсе».

«Подбегают… а на земле никого. Больше его никогда не видели…»

В сквере у Золотых ворот она остановилась, купила мороженое.

День выдался на диво теплым — почти летним. В отличие от Кати, Даша радовалась приближению мая, мысленно торопила весну, и весна совсем не казалась ей чересчур расторопной — скорей заспанной девицей-лентяйкой, которая никак не может толком проснуться и начать фестивалить по полной.

Уже у дома-замка на Яр Валу, 1 Землепотрясную настиг очередной телефонный звонок.

— Даша, Дашенька… — Виктор Арнольдович Бам звал ее голосом утопающего, готового произнести последние слова перед финальным буль-буль.

— Что с вами? Вам плохо? — не на шутку встревожилась Чуб.

— Я уже вызвал себе скорую, — антиквар неожиданно успокоился как человек, убежденный, что хуже уже точно не будет. — Мне лучше провести некоторое время в больничке… неделю, две… Пока она здесь… Она снова здесь!

— Кто?

— Картина… ОНА В МОЕМ КАБИНЕТЕ! Ее никто не привозил обратно. Она вернулась сама. Снова! Я зашел, а она стоит тут, в углу… Как епаный неразменный рубль!

— Неразменный?

— О, это за мной… врачи. Дашенька, я не знаю, нужны ли вам деньги, нужны ли деньги вашим друзьям и знакомым… но я дам 10 тысяч евро любому, кто заберет ее у меня… навсегда! Я хочу, я мечтаю, это мечта моей жизни — никогда, никогда ее больше не видеть!!!

Трубка крякнула, голос антиквара исчез и сменился тишиной.

«Но как?» — постаралась завершить мысль Даша Чуб.

Ну да, все логично, как любит повторять их Маша, картина вернулась к антиквару, потому что ее никто и не покупал.

Первый покупатель не просто исчез — он, по ходу, и не рождался.

Вторая покупательница испарилась.

Умерший Базов, видимо, тоже…

А Катя?

КАТЯ!!!!!!!

Мороженое в рожке полетело в ближайшую урну, Даша сорвалась с места, надавила на тяжелую готическую дверь и ворвалась в подъезд.

Старинная лестница посмотрела на нее сверху вниз пролетом-провалом. Даша всегда поражалась, зачем было строить лестницу с такой «дырой» меж перил — словно специально для самоубийц, — и всегда с опаской посматривала на провал, не дай бог слететь вниз на мозаичный пол. Но теперь бояться нужно было не пола, а потолка — того, что она увидит сейчас наверху, в их Башне…

Или не увидит?

«…ведь Киевицу невозможно убить. Никто не может убить Киевицу! — повторяла она. — Чего я волнуюсь? Катю не может уничтожить какая-то глупая «неразменная» картина…»

Никогда еще Даша не взлетала по лестнице в Башню с такой быстротой.

«Киевицу невозможно убить!!!..»

В круглой комнате Башни Киевиц царила оглушающе-мертвенная тишина.

Диван, где еще недавно лежала Катя, был пуст и даже диванные подушечки не были смяты — аккуратно взбиты и разложены по краям.

Даша попыталась наскоро упокоить себя, соврать самой себе, что Катя очнулась, но не смогла позвонить им (ведь Чуб забрала ее телефон!), встала, взбила подушки, отправилась на их поиски. Нужно только немножко подождать, она найдется, не стоит паниковать раньше времени.

Но успокоиться не получилось — она лишь громко плаксиво всхлипнула и решительно набрала номер секретаря Жени.

— Вы секретарь Катерины Дображанской?..

— Простите, я не знаю этого имени, — ответил ей жизнерадостный голос Евгения. — Вы не туда попали! Вы позвонили в салон красоты «Эрато». Девушка, послушайте, может, это ваша судьба? Как хозяин заведения, готов подарить вам 20 % скидки на первый визит. Будем рады видеть вас в любой день, кроме 1-го и 9 мая!