Кирилл Еськов - Показания гражданки Клио

На внешних фронтах — неустойчивое равновесие. Великую Армаду утопили, да — но вся Англия ясно понимают: сие было Чудо Господне;

— «это всё, конечно, очень бла-ародно», но по второму-то разу Господь может и не дунуть!.. Ровно так и думают испанцы, обстоятельно снаряжающие сейчас Вторую Армаду: для их грандиозной Империи потеря предыдущей — это не то, что несмертельная рана, а, скорее, просто очень болезненный щелчок по носу…Через три года, в 1596-м, неукротимый лорд-адмирал Чарльз Говард ворвется со своей эскадрой в Кадисскую гавань — главные морские ворота Великой Океанской Державы — и на глазах у оцепеневших от такой не укладывающейся в голову наглости кабальерос сожжет прямо у причалов всю ту Вторую Армаду (подарив потомкам историческую фразу: «Джентльмены! Мы в ситуации, недостойной артиллериста: тут как ни стреляй, промахнуться невозможно!..»); вот после ЭТОГО в войне действительно наступит перелом — но сейчас-то англичанам откуда об этом знать?

Как быть дальше — мнения решительно разделились: при дворе оформились «Партия сухопутной войны» во главе с новым фаворитом королевы графом Эссексом и «Партия морской войны», один из лидеров которой — фаворит прежний, адмирал Уолтер Рэли. «Сухопутные» мечтают по полной программе ввязаться в Большую Войну на Континенте, жаждуя интервенций и экспедиционных корпусов, с развевающимися знаменами и барабанным боем; Эссексу к тому не терпится проявить свои личные полководческие таланты (а это «ужас-ужас-ужас»). «Морские» их урезонивают: опыт-то уже имеется (со времен «ограниченного контингента» графа Лестера в Нидерландах), и никакого оптимизма он не внушает; у испанцев — лучшая сухопутная армия мира, качественно лучшая, бить ее иногда получается, но лишь при ощутимом численном перевесе, а на это у Острова ресурсов нет и не предвидится. Так что куда разумнее оставить сухопутную войну своим протестантским союзникам на Континенте, всячески помогая им деньгами и оружием, а самим, тем часом, продолжить методичное разорение испанской морской торговли, приближая экономический крах этого «Колосса на глиняных ногах» [49].

За «Сухопутных», помимо молодых амбициозных военных, выступает старая земельная аристократия, за «Морских» — Адмиралтейство и служилое дворянство из госаппарата Бёрли; разделились и спецслужбы: эссексовская «МИ-5», естественно, за «Сухопутных», а сесиловская «МИ-6» — за «Морских». Отношения между партиями скверные, а между их лидерами — новым фаворитом и старым — остались одни лишь «разногласия по земельному вопросу: кто кого закопает».

Внутри страны обстановка тоже нервная. Заметная доля населения продолжает исповедовать католицизм, что порождает весьма неприятную проблему «двойной лояльности»: с мирянами-то еще так-сяк, но священников теперь рассматривают как лиц, состоящих в прямом подчинении у чужеземного государя — «епископа Римского» (Папу на Острове нынче величают так), приказавшего убить нашу Государыню; от папистов требуют унизительной («и антиконституционной», как справедливо добавили бы нынче) «клятвы на верность Короне» — от чего те (естественно…) всячески отлынивают. И удивляться следует не тому, что вокруг всё громче звучат призывы: «Только массовые расстрелы спасут Отечество!», а тому, что звучат они куда тише, чем могли бы. Главная заслуга в том утишении принадлежит самой королеве: «Ее Толерантное Величество» непоколебимо стоит на том, что с одной стороны (моральной) карать людей за убеждения, а не за конкретные составы преступления — недопустимо вообще, а с другой (прагматической) — что безадресные репрессии по конфессиональному признаку автоматически превращают всех остальных членов такой конфессии из скрытых недоброжелателей в открытых врагов, и затевать такого рода игры со спичками в пороховом погребе воюющей страны может либо идиот, либо изменник.

Тем не менее, «Партия массовых расстрелов» (возглавляемая архиепископом Кентерберийским Джоном Витгифтом и лордом-хранителем печати Джоном Пакерингом) могущественна и пользуется широкой общественной поддержкой, так что королеве всё же приходится время от времени скармливать ей какого-нибудь особо горластого и скандального проповедника — «Политика есть искусство возможного», увы. Основные жертвы тут, кстати, — не католики, а крайние протестанты, пуритане; эти как раз сами жгли бы всех остальных пачками — дай им только волю… Да, там еще есть и иезуиты — но это уж, джентльмены, вообще никакие не священнослужители, а просто шпионы-и-диверсанты, с такими в военное время разговор короткий!

«Под разлёт осколков» случается попадать и естественно-редким в те времена атеистам: к этим претензии (как и к католикам с их «двойной лояльностью») не идеологические, а, если так можно выразиться, инструментальные: королева, по статусу своему, — глава государственной Англиканской церкви, ну а ведь ежели Бога нету — так она выходит никому и не главой; что, натурально, трактуется как госизмена (ну и плюс чисто технические моменты: как, например, прикажете принимать клятву от того, для кого «имя Господа нашего» и «бессмертие души» — пустой звук?..) При этом, в реалиях Елизаветинского государства, пока твой атеизм (или, допустим, нетрадиционная секс-ориентация) остается твоим частным делом — никто специально до тебя докапываться не станет; вот если ты вздумаешь это дело публично манифестировать — можешь нарваться всерьез (а можешь, кстати, и не нарваться — тут как карта ляжет).

В 1591-м «Партия массовых расстрелов» инициирует облавную охоту на «не присягнувших Короне» католических священников (на коих прежде вот так же как раз старались смотреть сквозь пальцы) [50], а с 1592-го — регулярно пытается протащить через парламент репрессивное законодательство, фактически поставившее бы на Острове вне закона вообще всех, кроме англикан: не только всякую нечисть, вроде католиков и атеистов, но даже и протестантов иных толков (а в госаппарате и вооруженных силах этих лишенцев, между тем — тьма тьмущая, включая сюда того самого Потопителя Двух Армад католика Говарда и Верховного Шпиона пуританина Уолсингема, так что идея, безусловно, многообещающая …). Все эти людоедские инициативы, однако, четко и грамотно торпедирует еще на стадии законопроектов (по явному, хотя и молчаливому, благословению «Ее Толерантного Величества») парламентская группировка, возглавляемая крайне странного состава триумвиратом; три головы этого «Цербера» (название просто не могло не возникнуть) — спикер палаты общин Кристофер Йелвертон, генеральный прокурор Эдвард Коук и… скромный депутат от Девоншира сэр Уолтер Рэли!