Юлия Нелидова - Тайна стеклянного склепа

Больница потонула в кромешной тьме.

Я остался в ней один.

Внизу удалялся электромобиль Иноземцева, увозя Зои, наверху витали картины прошлого, возрожденные с помощью пленки.

Долго я не мог и пошевелиться, замер на ступенях, судорожно вцепившись пальцами в перила. Наконец совсем перестал доноситься, замер вдалеке звук мотора — электромобиль, верно, успел удалиться на приличное расстояние, сверху тоже воцарилась тишина. Я словно застыл меж двумя мирами, совершенно не зная, как поступить: спуститься ли и отправиться вдогонку за электромобилем, или подняться поглядеть, что за чертовщина погнала доктора вон.

Вдруг кто-то коснулся моего плеча.

— Вы должны уйти отсюда, — прошептал невидимка, по мягкому голосу которого я узнал Давида. — Немедленно. Возьмите «Модал Кей». Поезжайте в Лонг-Айленд. Дожидайтесь меня там. Гарантирую, что больше вы не будете нашим пленником.

— Но а как же Зои?

— Не тревожьтесь за нее.

— Она с доктором?

— Да. — И тут же повалился к моим ногам, будто его кто толкнул. Я едва успел отскочить на ступеньку назад. Нечто темное повисло на шее Давида, ноги его подогнулись.

— Ты заплатишь мне за все, — прорезало тишину ночи злобное шипение Зои. — Гадкий мальчишка!

Оба сцепились в безумной хватке, покатились по лестнице вниз. Одна тень набросилась на другую. Глухие удары и тяжкие стоны, принадлежащие юноше, воинственные вскрики Зои потрясали заброшенное, пустое здание, казалось, до основания, с потолка сыпалась штукатурка. Девушка была разозлена не на шутку и колотила брата со всей мочи, тот только успевал укрываться. Мне вдруг стало жаль юношу, ведь он был в этой схватке более слабым противником, скорее всего, его левая рука не имела должной силы, чтобы участвовать в драке. Кроме того, девушку обучала искусству боя мисс Ли. По звуку ударов было ясно, что те находят цель. Зои вполне могла неосторожным движением покалечить несчастного. Лучше бы их разнять…

— Зои, стойте, — прокричал я, бросившись на помощь бедному Давиду.

Но не успел.

Когда я слетел вниз, она стояла, опустив голову, свесив руки, и прерывисто дышала. Юноша распростерся на последних ступеньках, голова его беспомощно свисала вниз, лица было не видать. Мне показалось, что сильно вдруг запахло кровью, как на бойне. Тотчас же раздался металлический звон — это упал нож на мраморную ступеньку, Зои выронила его. Резко присела, принялась что-то искать в карманах. И меня ослепил свет фонаря.

— Черт… черт… боже… — проронила она. — Я не хотела… я не била в него, он сам наскочил… он сам выдернул нож из моего кармана…

В одной руке она держала фонарик, другой дергала юношу за плечо. Я жмурился, не мог различить ничего, кроме силуэтов, не сразу увидел вдруг образовавшуюся под Давидом огромную лужу крови, темным пятном кровь разливалась по белому, усыпанному опилками, пылью и истоптанному мрамору. Куртка юноши тоже была залита кровью, раны на груди разглядеть не смог — он прижимал к ней руку, рядом лежал оброненная наваха Зои, рукоять и лезвие которой было испещрено рисунком алых отпечатков пальцев.

Совсем недавно девушка срезала им ветви кустарника, дабы обсыпать холстину, за которой спрятала свой «Форд», а теперь миниатюрный нож стал орудием убийства.

Едва я опустился к Давиду, тот обернул ко мне бледное, перепуганное лицо, захрипел, стал вдруг извиваться, пытаясь отползти и удержать руку на груди, меж пальцами пульсировали фонтанчики крови. Быть может, он подумал, что я решил его прикончить. Он скатился со ступени, дернулся, будто сквозь его тело пропустили ток, и замер.

Отбросив фонарь, Зои перевернула брата с бока на спину, оторвала руку от рядка пуговиц, в которые он судорожно вцепился, стала трясти его за плечи, потом схватилась за ворот его куртки, чтобы разорвать…

Схватилась и вдруг замерла, отдернула руки, с удивлением разглядывая их.

Я подобрал фонарь и тоже присел к Давиду, чтобы проверить, как глубока его рана, надеясь, что он еще не умер, а лишь впал в беспамятство. Но Зои вдруг оттолкнула меня.

— Иди вон! — исступленно прокричала она.

И замерла, глядя на брата. Глаза ее сделались черными и непроницаемыми, черты еще ожесточеннее, губы искривились презрительной усмешкой. Окровавленными пальцами она провела по его щекам три неровные линии, будто какие ритуальные знаки ставила. В глазах застыло нечеловеческое выражение. Она походила на монстра, у которого вот-вот лопнет кожа, сквозь которую пробьется черная шерсть вурдалака, зубы блеснули в страшном оскале.

Именно такой она обернулась ко мне. Именно такой я видел Кали в своих безумных снах. Такой являлась Шридеви.

— Иди к машине, заведи двигатель и жди меня, — выдавила она.

— Что вы с-собираетесь сделать?

— Иди к чертовой машине!

Она запрокинула голову. Свод потолка наполнился ее неудержимым хохотом. Сжала виски, смех сменился ревом. Будто фурия она вдруг метнулась на меня.

И черная пелена застила мне взор.

Ее локоть пришелся в мой подбородок — голова дернулась вверх, будто тряпичная, я услышал, как хрустнули зубы и шейные позвонки, ребро ладони — в ухо, и на черном полотне окоема взорвался фонтан искр. От удара в живот я потерял способность дышать. Последнее, что помню, ощущение чьей-то прижатой ступни к грудине, я открывал и закрывал рот будто рыба, летел назад, будто падал в бесконечную пропасть.

Очнулся от легкого похлопывания по спине, в нос ударил запах гари. В легкие наконец поступил воздух, я шумно вдохнул, выпрямил спину и вскинул голову, словно заведенная марионетка, не без удивления обнаружив себя на пассажирском кресле по правую руку от Зои. Пляшущие огни озарили мое лицо.

Я думал, то пришел рассвет. Нет — пылала больница.

Несколько долгих минут я не мог отдышаться, не мог произнести ни единого звука от завладевшего мною отчаяния. Огонь охватил здание полностью, трещало стекло купола, обваливались деревянные балки.

— Я не виновата, он сам на меня напрыгнул, — услышал я слева сквозь оглушающий треск. — Как безумный.

Зои сидела за рулем, мотор молчал. Она уже успокоилась, но уезжать не спешила. Огонь перекинулся на сухой кустарник. И несмотря на то что царило зимнее время года, а тот был немного сыроват, огонь все же с неохотой, но поглощал его, приближаясь к нам все ближе и ближе.

— Я довезу вас до ближайшего города. Дальше гонки продолжу одна. Вы, верно, не захотите находиться рядом с убийцей.

Я молча глядел на нее, слова проникали в мозг с неохотой.

Конечно же, я ее не оставил. То, что произошло на пустыре в штате Оклахома, вероятно, было предопределено — нрав девушки, ее поступки создавали неистовые завихрения энергий, с которыми ни окружающие ее люди, ни она сама справиться были не в силах. И я жалел Зои, но не мог придумать ни единого способа укротить ее безумный характер. Самая настоящая богиня Шридеви — богиня гнева, разрушения, ненависти и отчаяния. Я искал именно ее, прилепился к ней как репей, завороженно следовал за нею. Удивительны пути господни!