Виктор Глебов - Жажда

Украдкой я взглянул на свою левую руку. Пальцы слегка дрожали. Еще бы! Я только что побывал на волосок от смерти.

Могло быть и так, что меня чуть не уложила пуля, выпущенная каким-то полицейским, но почему он стрелял в направлении поляны, если цыгане удирали от нее. С другой стороны, зачем кому-то пытаться меня убить? Разумеется, удобно воспользоваться суматохой, когда в лесу палят во все стороны, но кто мог целиться в меня? Один из полицейских? Цыган, засевший в зарослях, чтобы расправиться со столичной ищейкой? Это казалось мне маловероятным, и я немного успокоился. Все-таки версия с шальной пулей была куда правдоподобней. Тем не менее следовало кое-что предпринять.

– Господа, у кого-нибудь с собой есть нож? – обратился я к полицейским.

– У меня, – с готовностью ответил один из них.

– Могу я вас попросить вынуть из дерева пулю?

Полицейский воззрился на меня в искреннем недоумении.

– Зачем, ваше благородие?

– Хочу взять ее на экспертизу, – туманно ответил я.

Полицейский пожал плечами.

– Хорошо, господин следователь, как прикажете. – Он двинулся обратно. – Я вас догоню! – крикнул он, скрываясь за деревьями. – Не уезжайте без меня!

Вскоре мы вышли на дорогу, где стояли экипажи, предназначенные для перевозки задержанных. Вокруг суетились полицейские, запихивавшие связанных цыган в клетки. На всех мест явно не хватало, так что несколько приставов отправились в цыганский лагерь за лошадьми и повозками.

Я поискал глазами Гизо и старую гадалку, но не нашел. Возможно, им удалось скрыться. Или их уже усадили в экипаж. А может, Армилов все еще гонялся за колдуном по лесу.

Мериме потребовал, чтобы для зомби освободили место в одной из повозок, и сам уселся напротив. Мне выделили легкую двуколку, но я не торопился, потому что хотел дождаться Армилова и полицейского, которого отправил за пулей.

Через некоторое время приставы доставили из цыганского лагеря кибитки и рассадили в них остальных арестованных. Экипажи двинулись в сторону Кленовой рощи.

Наконец появился Армилов в сопровождении трех своих людей, тащивших Жофре Гизо. Лицо у негра было разбито, и он сильно прихрамывал.

Заметив нас, полицмейстер торжествующе улыбнулся и приветственно помахал рукой.

– Взяли голубчика! – сообщил он очевидный факт, подошел к нам, прислонив ружье к подножке двуколки, достал папиросу и закурил. – Изрядно побегать пришлось, – сказал полицмейстер, наблюдая за тем, как его подчиненные заталкивают колдуна в одну из повозок.

– Я заметил нескольких раненых, – проговорил Мериме. – Надеюсь, они будут доставлены в больницу.

– Да, – сказал Армилов, осклабившись. – Подлатайте их, доктор, если есть охота. Ладно, пора отправляться, – добавил он, беря ружье. – Кажется, мы здесь закончили.

– Не совсем, – сказал я. – Нужно дождаться одного из ваших людей.

– Кого? – осведомился Армилов.

– Не знаю его имени, – я вопросительно взглянул на полицейского, стоявшего рядом с нами.

– Иван, – отозвался тот. – Жмыхов.

– А куда он потащился? – все еще недоумевал полицмейстер. – По нужде, что ли?

– Нет, я попросил его вынуть из дерева пулю. – Я поведал Армилову о том, что случилось на поляне.

– Да вы в рубашке родились, – заключил тот, выслушав мой рассказ. – И что вы будете делать с этой пулей?

Я пожал плечами и ответил:

– Хотелось бы взглянуть на нее. Едва ли она сильно деформировалась от удара в дерево. Быть может, мне удастся определить, из какого оружия ее выпустили.

– Ладно, ждите Ивана и догоняйте нас. А мы поедем. – Армилов вскочил в один из отъезжавших экипажей. – Господин Инсаров, вы потом куда? К нам или в больницу?

– К вам, – решил я.

– Ждем! – Полицмейстер взмахнул на прощание рукой.

– Что-то Ивана долго нет, – заметил полицейский, бывший с нами. – Не поискать ли его?

– Да, действительно, – согласился Мериме.

Меня вдруг охватило нехорошее предчувствие.

– Идемте! – сказал я приставу. – Скорее! И возьмите фонарь.

Тот вытащил из кармана револьвер – должно быть, услышал нечто тревожное в моем голосе.

– Помните дорогу? – спросил я, направляясь к лесу.

– Вроде бы.

– Ждите нас, Мериме! – крикнул я прежде, чем мы скрылись в зарослях.

Через несколько минут мы вышли на поляну. Факелы уже были потушены. В центре я различил силуэт гроба. Неподалеку от него темнело что-то еще. Мы с полицейским подбежали к телу, распростертому под деревом, и осветили его фонарем. Это был Иван Жмыхов. Кто-то нанес ему рану прямо в сердце, и кровь уже успела не только пропитать одежду, но и пролиться на землю. В руке полицейский сжимал складной нож, которым, должно быть, собирался вытащить из дерева пулю.

Я взял у своего спутника фонарь и оглядел ствол. На высоте сажени светлая древесина была разворочена. Углубление, проделанное пулей, оказалось пусто.

– Чертовы цыгане! – с ненавистью проговорил полицейский, глядя на убитого товарища. – У Ивана двое детей!

Я опустил фонарь. Цыгане? Вот уж едва ли.

Воскресенье выдалось на удивление жарким – словно природа решила отомстить за небольшую передышку, которую дала нам. Небо приобрело странную прозрачность, купол его истончился, подобно протертому ситцу.

Люди шли в церковь, обмахиваясь веерами и газетами, пот градом катился по их лицам. Животные прятались где-то, и даже птицы не щебетали, забились в кроны пожухлых деревьев и под крыши.

Мы с Мериме отправились в церковь пешком. По пути одежда наша основательно пропиталась потом. Доктор тяжело дышал и поминутно протирал платком то очки, то раскрасневшееся лицо. Теперь я видел, что он действительно далеко не молод.

Прохлада церкви явилась настоящим спасением для истинных христиан, явившихся послушать проповедь отца Василия. Стариков почти не было – видимо, они не отважились покинуть дома. Тем не менее народу оказалось достаточно. Нам с Мериме удалось встать на место недалеко от кафедры, возле пожилой пары. Перед нами расположилась дородная дама в широкополой сеточной шляпе. Духи, которыми она пользовалась сверх всякой меры, могли бы свалить с ног даже лошадь, не то что людей, прошагавших по жаре добрую четверть версты. Доктор, сделав глубокий вдох, побледнел и замер в трагической позе, наполненной болью. Мне казалось, будто он пришел в церковь с единственной целью – пострадать за веру.

Накануне мы почти не спали. Я провел большую часть ночи в полицейском участке, принимая участие в допросе Жофре Гизо и других цыган. Выяснилось, что некоторым из них все же удалось скрыться, в том числе старой гадалке. Армилов снарядил людей на их поиски.

Полицейские выяснили, что цыгане во главе с негром не раз оживляли покойников, но от убийств обитатели табора открещивались. Ничего нового по делу, которое я приехал расследовать, узнать от них не удалось.