Виктор Глебов - Жажда

Фаэтонов кивнул.

– Я тоже. Ни сегодня, ни три дня назад. Не знаю, зачем я рассказал вам про это. Наверное, увидел мертвого Федора и вот вспомнил… Простите, что отвлек вас от дел.

Доктор сделал движение, чтобы уйти, но я жестом остановил его и спросил:

– Что стало с тварью, напавшей на Рябова?

– Она вползла в него. Он даже принес окровавленную ночную рубаху, показал ее мне и заявил, что не испытывал никакой боли, когда тварь влезала ему в живот, – задумчиво произнес Фаэтонов. – Удивительное дело.

– Пациент, который приходил к вам вчера, – кто он? Ему можно доверять?

– Это хозяин «Диониса».

– Леонтий?!

Доктор кивнул.

– Он самый. Можете сами расспросить его, если желаете.

Спустя десять минут я ехал в гостиницу. Жители Кленовой рощи, встречавшиеся по пути, провожали меня долгими взглядами – кажется, я уже был знаком здесь всем и каждому.

Деревья, торчавшие над домами, походили на растрепанные и спутавшиеся волосы безумца, всклокоченные его же собственной пятерней. Над дорогой роились мухи, около заборов лежали тощие, облезлые псы, вороны сидели на резных коньках крыш и воротах.

Возница остановился возле крыльца «Диониса». Перед этим он едва не переехал зазевавшегося мальчишку, одетого в одни закатанные штаны, сидевшие на нем, словно мешок.

Я бросил кучеру монету и взбежал на крыльцо.

К моему удивлению, доктора все еще не было. Я спросил Леонтия, не приносил ли мне кто письмо или записку, но тот ответил отрицательно и предложил мне поужинать.

– Правда, ничего мясного предложить не могу, ваше благородие, – посетовал он. – Кончились запасы. Но овощное рагу – просто пальчики оближете!

– Давай, что есть, – согласился я и тут же осведомился: – Скажи-ка, любезный, правда ли, что ты видел давеча огромного паука?

Хозяин «Диониса» мгновенно изменился в лице.

– Кто вам сказал?

– Не важно. Так верно это?

– Было такое дело, – нехотя ответил Леонтий.

– Стало быть, он сбежал?

– Так точно. Сиганул в окно, и слава богу! Меня едва удар не хватил, как его увидел. Спасибо кошке – разбудила.

– Не знал, что у вас водятся подобные твари.

– У нас они и не водятся, – мрачно отозвался Леонтий. – Может, в джунглях каких и есть, а тут отродясь не бывало.

– Откуда же она в комнате твоей взялась?

– Не знаю, ваше благородие. Только я своим глазам верю. Вы к рагу вино будете? Осталось мало, всего несколько бутылок.

Мериме появился только в четверть одиннадцатого, взмокший, но довольный.

– На данное время у нашего святого отца назначена встреча! – сообщил он, опустился в кресло и принялся набивать трубку. – Видимо, та записка, которую он получил во время проповеди, содержала сведения о времени и месте свидания. В любом случае, полчаса назад он отправился в заброшенный дом, что стоит на окраине поселения. Я проследовал за ним до конца улицы, но дальше идти не решился – он мог меня заметить.

– Почему вы решили, что отец Василий ищет именно тайной встречи? – поинтересовался я.

Прежде чем ответить, Мериме раскурил трубку и выпустил облако синеватого дыма. Вид у него был самодовольный.

– Он был не в облачении, а в обычной одежде, надвинул шляпу так, чтобы поля скрывали лицо, намотал шейный платок чуть ли не до ушей и всю дорогу оглядывался. Кроме того, священник старался идти пустынными улицами, один раз даже перелез через забор и прошел огородом.

– Вот как? Думаете, нам стоит наведаться в тот дом?

Доктор кивнул и заявил:

– С этим придется поторопиться, чтобы поймать отца Василия, как говорите вы, полицейские, с поличным.

– Возможно, он уже переговорил с тем человеком, который назначил ему встречу, и они разошлись, – заметил я.

– Но попытаться-то стоит! – воскликнул Мериме. – Не зря же я таскался за ним по этакой жаре!

– Согласен. Вы готовы? Или желаете перекусить?

– Нет, не будем терять время. – Доктор поднялся. – Поесть успею потом. Наш любезный Леонтий согласился подать мне ужин даже после полуночи. Правда, предупредил, что на разносолы рассчитывать больше не приходится. Похоже, его запасы все-таки начали истощаться.

Я проверил револьвер, затем наполнил карман сюртука запасными патронами. После стрельбы в доме Рябова я решил не расставаться с оружием на время расследования этого дела, столь странного и неожиданно ставшего весьма опасным.

Мериме скептически наблюдал за моими действиями.

– Ну-ну, – сказал он, выбивая трубку о каминную решетку. – Я слышал, что каторжник выпалил сегодня в полицейского, но не думаю, что отец Василий тоже способен на это.

– Согласен с вами, мой друг, – ответил я, пряча револьвер в карман. – Однако я считаю, что куда лучше быть живым трусом, чем мертвым героем.

Мериме усмехнулся и заявил:

– Я совершенно согласен с вами. Итак, мы отправляемся?

Я кивнул, и мы вышли из гостиницы.

Несмотря на поздний вечер, было душно. На чистом небе мерцали крошечные звезды, месяц сиял, как отполированное серебро. Бледные полосы лежали на земле и домах. Тени, падавшие от заборов, черными росчерками пересекали дорогу.

Экипажей не было. В столь поздний час они уже не появлялись на улицах. Нам пришлось идти пешком. Конечно, был риск опоздать, но, с другой стороны, пару прохожих заметить труднее, чем повозку, останавливающуюся неподалеку от заброшенного дома.

Местом встречи отца Василия с его таинственным визави оказалась одноэтажная развалюха с прохудившейся крышей и выбитыми стеклами. Покосившиеся ставни уныло висели на рамах, силуэт полуразрушенной печной трубы четко вырисовывался на фоне темно-синего неба. Вокруг дома расплывчатым облаком поднимались заросли скрюченных деревьев и кустов.

Какая нужда привела батюшку в это богом забытое место? Кто вынудил его замаскироваться и пробраться сюда, рискуя быть по пути узнанным прихожанами?

Я положил руку на плечо Мериме и, когда тот обернулся, шепнул:

– Вы уверены, что священник пошел сюда?

– Разумеется. Я наблюдал за ним, пока он не скрылся за дверью. Кажется, я различаю в одном из окон слабый свет. Там, должно быть, горит свеча или лампа, прикрытая плотным абажуром.

Я ничего подобного не заметил, так что мне оставалось только поверить Мериме.

Мы начали подбираться к дому, старались не шуметь и прислушивались, не донесутся ли до нас голоса. Перед окнами росли густые и высокие кусты сирени, а также несколько деревьев. Под их прикрытием нам удалось приблизиться к бревенчатым стенам. Вокруг царила полная тишина. Пахло гнилью – должно быть, из подвала.

Мы задержались возле двери, чтобы решить, как действовать дальше, как вдруг я услышал тихий женский голос, произнесший несколько фраз. Ему тотчас ответил мужской, резкий и, как мне показалось, гневный. Вероятно, он принадлежал отцу Василию.