Вадим Сухачевский - Декамерон 1914

— Нет, вы на обратный адрес посмотрите! — воскликнул Львовский.

Там, в парижском обратном адресе значилось:

M. Julien Dunous pour M. Jerome Khleborodоv [84] Господину Жюльену Дюнуа для господина Жерома Хлебородова. , –

и хоть это меня в конце концов развеселило.

Правда, не надолго. Ибо вслед за тем Евгеньева сказала мне, что Ми больше нет в живых.

Так в конце концов и неясно, чтó именно там случилось, но ее нашли возле догорающего здания, где, как оказалось, до этого часу размещался бордель с малолетними рабынями. Там произошло подлинное побоище, шестеро были убиты из ее пистолетика, но чья-то пуля достала и ее.

Бедная Ми! Ты уже никогда не дождешься своего принца на белом коне.

– —

Евгеньева пообещала, что зайдет ко мне, когда рукопись моя будет закончена. Значит, скоро она снова зайдет, ибо мой день гномов , как и моя рукопись, уже подходит к концу. Она передаст эти бумаги Андрею Васильцеву. Надеюсь, что-то в них ему покажется интересным.

Прощайте же все!

Петр Васильцев

20 ноября 1914 г.

………при всех трагических событиях нашего времени, случающихся ежечасно…

…смерть действительного статского советника, государственного прокурора Петра Аристарховича Васильцева, случившаяся всего лишь на 38-м году жизни, в канун Рождественского Сочельника…

…всю свою недолгую жизнь беззаветно служа российской законности…

Товарищ министра

Юстиции Осипов

(дописанное спустя год)

Рукопись моя год назад была закончена год назад, однако (чего я никак не ожидал) жизнь моя после этого продолжилась, и теперь уж неизвестно, когда закончится. В самый разгар войны вдруг сюда, в Россию, явился сбежавший почему-то из Германии профессор медицины, специалист именно по такого рода гномам, светило мировой величины. Он осмотрел меня — да и уговорил лечь к нему на операцию.

Теперь гномы меня не терзают. Правда, профессор сказал, что когда-нибудь они ко мне заявятся снова. Что ж, поживу до этого «когда-нибудь».

Но, глядя на то, что происходит в мире, не знаю — к лучшему ли это…

Впрочем, после ошибочного некролога в газете, напечатанного по случаю моей уже якобы состоявшейся кончины, многие и так уже не числят меня в мире живых.

Что, впрочем, пожалуй что, отчасти и правильно, ибо прокурор П. А. Васильцев перестал существовать еще там, в отеле «Парадиз», в тот самый миг, когда, презрев Закон, встал на сторону Справедливости.

Ну а новый, никому не известный П. А. Васильцев, глядишь, еще чуток поживет столько времени, сколько ему, нынешнему Васильцеву, отмерено.

(Тут рукопись П. А. Васильцева обрывается)

Вечер гномов

(дописанный Ю. А. Васильцевым)

Этот ДЕНЬ ГНОМОВ, однако, никак не закачивался. И продолжение его достигло меня случайно добытыми вырезками из старых газет

Неразлучная пара

(от 1914 г.)

Г-н Львовский, человек самой мирной профессии, художник модных платьев, отправился добровольцем на фронт, где быстро дослужился до чина подпоручика.

Когда его взвод разбежался, подпоручик Львовский, один, пулеметным огнем более 12 часов удерживал наступление роты австрийцев. При возвращении его взвода был обнаружен убитым, с пятнадцатью пулевыми ранениями на теле.

Супруга его, актриса легкого жанра (сценическое имя — Евгеньева), отправилась на фронт вместе с мужем и служила сестрой милосердия в госпитале.

По удивительному совпадению, скончалась от дизентерии в тот же день, что и ее героический супруг…

– —

Не только мужчины — богатыри

(от 1915 г.)

Да, господа, не только!

И примером тому служит вольноопределяющаяся Елизавета Жмых, кавалер двух Георгиев.

В довоенном прошлом простая повариха некоего пансионата, он отправилась санитаром на фронт. За год спасла из-под огня более 50 раненых, за что и получила свои награды.

Увы, в ночь на …декабря Елизавета, вытаскивая раненого, наткнулась на отряд германцев.

Обладая высоким ростом и недюжинной силой, двоих она сумела заколоть штыком, отнять о одного из них винтовку и выстрелами убить еще двоих.

…погибла, сраженная немецкой пулей…

Ах, не только мужчины бывают богатырями в нашем Отечестве!

– —

Смерть пионера авиации

(от 1916 г)

…о г-не Семипалатникове, ученике известного российского инженера Шумского, погибшего в горах накануне нынешней страшной войны.

Сей инженер Семипалатников незадолго до войны перебрался в Североамериканские Штаты, где сменил специальность строителя на специальность инженера по воздухоплаванию.

Через год после начала войны г-н Семипалатников вернулся в Россию, перевезя с собою через океан свой новый аэроплан.

…на коем и погиб, попав под обстрел батареи германских пулеметов.

Тесная фронтовая дружба связывала инженера Семипалатникова с бывшим актером, господином Оболенским, поступившим в армию вольноопределяющимся.

…вместе совершив свой последний гибельный полет.

– —

Из французской газеты

(от 1918 г.)

…о трагической гибели профессора Сорбонны, знаменитого химика (родом из России) Пифагора Финикуиди.

…друг супругов Кюри и Эрнста Резерфорда, трижды выдвигавшийся на Нобелевскую премию, профессор Финикуиди, узнав о применении немцами отравляющих газов на реке Ипр, решил создать оружие возмездия.

…увы, погибнув в результате взрыва своей лаборатории под Парижем.

Вместе с ним погибла и его супруга, урожденная фон Дитрих (а по другой линии — графиня фон Зигфрид), по первому браку — русская княгиня.

– —

Из белоэмигрантской газеты от 1923 г.

(На ротапринте. Тир. 50 экз.)

…И лишь сейчас стали известны подробности о гибели доблестного русского генерал-майора В. С. Белозерцева.

Герой Плевны и Геок-Тепе, этот славный генерал вполне миролюбиво принял события февраля 1917 г., но перенести позор, связанный с разгоном Учредительного собрания, учиненный узурпаторским правительством Ленина и Троцкого, не смог.

Несмотря на свои преклонные лета, участвовал в Ледовом походе генерала Корнилова, затем стал заметной фигурой в штабе Добровольческой армии, сперва у Деникина, потом у Врангеля. Однако после захвата Крыма красными отказался эмигрировать вместе с ген. Врангелем и, оставшись в Крыму, принял мученическую смерть.

По нашим сведениям, обнаружен в Севастополе висящим среди других «Добровольцев» на уличном фонаре.

Так же нам известно, что последнее два слова, которые он произнес перед казнью, были: «Сбылось… Фатима…» Но что он при сем имел в виду, так и останется для нас тайной.