Борис Акунин - Коронация, или Последний из романов

Эраст Петрович взял в руки шар, поддел ногтем едва заметную крышечку.

– «Орлов» и в самом деле хранится внутри, в верхнем отделении сферы. Вынимая камень, чтобы передать его д-для проверки, вы нажмёте вот сюда и тем самым задействуете механизм. В карете этого ни в коем случае не делайте – иначе от тряски может произойти взрыв. А уже нажав кнопку, вы сообщите Линду или его людям о том, что это за игрушка.

Я заглянул внутрь шара. В круглой выемке, поблёскивая голубоватым, неярким светом, лежала бесценная реликвия дома Романовых. Вблизи чудесный камень показался мне похожим на резную хрустальную ручку вроде тех, которыми украшен комод в гардеробной великой княгини. Честно говоря, гораздо большее впечатление на меня произвела красная металлическая кнопочка, почти незаметная на фоне алого бархата.

Вытерев пот со лба, я посмотрел на Эмилию. При неудачном обороте дела, или же если я совершу оплошность, мы погибнем вместе, и куски наших тел перемешаются. Она спокойно кивнула мне, словно говоря: ничего, я в вас верю и всё непременно закончится благополучно.

– Но что дальше? – спросил я. – Взрываться Линд не захочет, это ясно, и правил игры не нарушит. Он вернёт нам Михаила Георгиевича, а сам уйдёт каким-нибудь хитрым лазом. И «Орлов» будет навсегда утрачен.

– Этого не должно произойти ни в коем случае! – впервые вступил в разговор Карнович. – Помните, господин Фандорин, за «Орлова» вы поручились головой.

Словно не слыша полковника, Фандорин улыбнулся мне:

– На этот случай, Зюкин, у меня предусмотрен для доктора ещё один сюрприз.

Однако улыбка, и в самом деле совершенно неуместная в данной ситуации, сразу же исчезла, сменившись выражением смущённым и, пожалуй, даже сконфуженным.

– Эмилия, Афанасий Степанович… Риск, которому вы подвергаетесь, б-безусловно велик. Линд – человек парадоксального ума, его поступки и реакции часто непредсказуемы. План планом, но может произойти всё что угодно. А ведь вы, Эмилия, дама и к тому же даже не являетесь российской подданной…

– Пусть хиск, это ничего. Нужно спасать маленький пхинц, – с величавым достоинством сказала мадемуазель. – Но мы, я и мсье Зьюкин, будем больше спокойны, если знать, какой ещё surprise вы пхидумали.

Фандорин осторожно закрыл золотую крышку, и голубоватое сияние, мерцавшее над столом, погасло.

– Лучше вам этого не знать. Это должно быть неожиданности и для вас д-двоих. Иначе дело может сорваться.

Странное дело – оказавшись вдвоём в тёмной, наглухо закрытой от внешнего мира карете, мы долгое время не произносили ни слова. Я прислушивался к ровному дыханию мадемуазель и со временем, когда глаза свыклись с мраком, стал различать её смутный силуэт. Мне хотелось услышать её голос, сказать ей что-нибудь ободряющее, но, как обычно, я все не мог подыскать уместных слов. На коленях лежал металлический шар, и, хоть взрыватель ещё был не включён, я держал адскую машину обеими руками.

Напрасно я опасался, что у меня возникнут трения с посланцем доктора Линда из-за увесистого узелка странной круглой формы. Первый этап операции прошёл гладко – как говорят в народе, без сучка, без занозинки.

Мы с мадемуазель не простояли в храме и пяти минут, как некий мальчишка, по виду из обычных попрошаек, что вечно толкутся на паперти, протянул мне записку – ещё и пришлось дать паршивцу пятиалтынный из собственных денег. Прижавшись друг к другу плечами, мы развернули листок (я опять ощутил лёгкий аромат «Графа Эссекса») и прочли одну коротенькую строчку: «L'eglise de Ilya Prorok» [29] Церковь Ильи Пророка (фр.) . Я не знал, где это, но мадемуазель, успевшая в доскональности изучить все окрестные улицы и переулки, уверенно повела меня за собой.

Через несколько минут мы были уже возле небольшой церковки, а у соседнего дома ожидала чёрная карета с занавешенными окнами, весьма похожая на ту, что я видел неделю назад, хоть и не поручусь, что та самая. С козёл спрыгнул высокий человек в низко надвинутой шляпе, так что виднелась только густая чёрная борода. Ни слова не говоря, открыл дверцу и протолкнул мадемуазель внутрь.

Показывая узелок, я суровым голосом произнёс заранее приготовленную фразу:

– Это предмет обмена. Трогать нельзя.

Не знаю, понял ли он меня, но к узелку не притронулся. Присел на корточки и очень быстро провёл ладонями по всему моему телу, не постыдившись коснуться самых укромных мест.

– Позвольте, сударь… – не выдержал я, но обыск уже закончился.

Бородатый молча толкнул меня в спину, я поднялся в экипаж, и дверца захлопнулась. Раздался скрежет засова. Карета качнулась, и мы поехали.

Прошло, наверное, не менее получаса, прежде чем между нами завязался разговор. И начала его мадемуазель, потому что я так и не придумал, с чего начать.

– Стханно, – сказала она, когда на повороте карему качнуло и мы дотронулись друг до друга плечами. – Стханно, что сегодня он меня не обласкал.

– Что? – удивился я.

– Как это – perquisitionner?

– А, обыскал.

– Да, спасибо. Стханно, что не обыскал. Обычно обыскал. Если знать, можно было спхятать в панталон маленький пистолет.

Я позволил себе наклониться к её уху и шепнуть:

– У нас есть оружие получше. – И похлопал рукой по бомбе.

– Остохожно! – ойкнула мадемуазель. – Я боюсь! Все-таки женщина есть женщина, даже такая смелая.

– Ничего, – успокоил её я. – Пока взрыватель не включён, бояться нечего.

– Я все думаю про второй сюрприз мсье Фандорина, – вдруг заговорила мадемуазель по-французски, и её голос дрогнул. – Не состоит ли он в том, что бомба взорвётся в любом случае, разнеся на куски и нас, и доктора Линда, и его высочество, а камень потом, как и сказал мсье Фандорин, подберут среди обломков? Для царя главное – сохранить «Орлов» и избежать огласки. Для мсье Фандорина – отомстить доктору Линду. Что вы думаете, Атанас?

По правде сказать, её подозрения показались мне очень даже правдоподобными, но, немного подумав, я нашёлся, что возразить:

– В этом случае нам дали бы не настоящий камень, а подделку. Тогда можно ничего среди обломков не искать.

– А с чего вы взяли, что в шаре подлинный «Орлов»?

– нервно спросила она. – Ведь мы-то с вами не ювелиры. Вы нажмёте кнопку, и тут же грянет взрыв! Вот и выйдет обещанный сюрприз, про который нам с вами ни в коем случае нельзя было узнать.

У меня внутри всё похолодело – слишком уж верным выглядело это предположение.

– Значит, такова наша судьба, – сказал я, перекрестившись. – Если вы угадали правильно, то это решение принято высшей властью, и я исполню всё в точности. Но вам не нужно входить в часовню. Когда нас привезут, я скажу кучеру, что в вашем присутствии нет надобности – я заберу Михаила Георгиевича сам.