Борис Акунин - Коронация, или Последний из романов

– А что, если, встревоженный явлением загадочного боцмана, он уже побежал предупредить доктора?

Фандорин посмотрел на меня, как на неразумного младенца.

– Скажите, Зюкин, вам когда-нибудь доводилось получать письма до в-востребования? Нет? Оно и видно.

Почта хранит письмо или посылку в течение трех дней бесплатно, а затем начинает начислять пеню.

Я подумал-подумал, но не обнаружил в этом обстоятельстве никакой связи с высказанным мною опасением.

– Ну и что?

– А то, – терпеливо вздохнул Эраст Петрович, – что там, где принимают плату, существует финансовая отчётность. Наш с вами п-приятель не может уйти, пока не отчитается и не сдаст кассу – это выглядело бы чересчур подозрительно. Вон та дверь – служебный выход. Минут через пять, самое позднее, через десять, Почтальон выйдет оттуда и очень быстро отправится прямиком к Линду. А мы пристроимся за ним. Очень надеюсь, что больше у д-доктора помощников не осталось. Очень уж они мне надоели.

– Зачем вы убили того немца? – вспомнил я. – Только за то, что он в вас плюнул? Ведь он был оглушён, беспомощен!

Фандорин удивился:

– Я вижу, Зюкин, вы меня считаете монстром почище Линда. С какой стати я стал бы его убивать? Не г-говоря уж о том, что это ценный свидетель. Я всего лишь усыпил его, и надолго, часа на четыре. Полагаю, этого времени хватит, чтобы обоих г-голубчиков нашла полиция. Разве не интересная находка: труп и рядом человек без сознания с револьвером в кармане. А я ещё и оставил свою визитную карточку с припиской «Это человек Линда».

Я вспомнил белую бумажку, которую Фандорин бросил бандиту на грудь.

– Может быть, Карнович с Ласовским из него что-нибудь и вытрясут. Хоть и м-маловероятно – среди помощников Линда предателей не водится. Во всяком случае, полиция усомнится в том, что мы с вами воры, а это уже неплохо.

Последнее соображение прозвучало весьма здраво, и я хотел сказать об этом Фандорину, но он с вопиющей бесцеремонностью зажал мне ладонью рот.

– Тихо!

С силой распахнулась узкая дверь, и во двор вышел, даже почти выбежал знакомый служитель, только в форменной фуражке и с папочкой подмышкой. Мелкими шагами просеменил мимо мусорных ящиков, повфнул в арку.

– Спешит, – шепнул Эраст Петрович. – Это очень хорошо. Значит, п-протелефонировать не сумел или же некуда. Интересно, как он известил Линда о вашем приходе? Запиской? Тогда получается, что логово доктора где-то совсем недалеко. Всё, пора!

Мы быстро вышли на улицу. Я заозирался по сторонам, высматривая свободного извозчика: ведь если Почтальон спешит, то непременно возьмёт коляску. Но нет – стремительная фигура в чёрном почтовом мундире пересекла бульвар, нырнула в узкую улочку. Стало быть, догадка Эраста Петровича верна, и Линд где-то неподалёку?

Не останавливаясь, Фандорин велел:

– Отстаньте от меня саженей на десять и держите дистанцию. Только не б-бегите.

Легко сказать «не бегите»! Сам Эраст Петрович каким-то чудом умудрялся вышагивать споро, но без видимой спешки, а вот мне пришлось передвигаться на манер подстреленного зайца: шагов двадцать пройду, потом немножко пробегусь; пройду – пробегусь. Иначе отстал бы. Уже почти совсем стемнело, и это было кстати – не то, боюсь, мои странные манёвры привлекли бы внимание редких прохожих.

Почтальон немного попетлял по переулкам и вдруг остановился у маленького деревянного особнячка, выходившего дверью прямо на тротуар. В одном из зашторенных окон горел свет – дома кто-то был. Но звонить Почтальон не стал. Открыл дверь ключом и прошмыгнул внутрь.

– Что будем делать? – спросил я, догоняя Фандорина. Он взял меня за локоть, отвёл подальше от домика.

– Не знаю. Д-давайте прикинем. – В свете фонаря было видно, как гладкий лоб под лаковым козырьком полицейской фуражки собирается морщинами. – Возможностей несколько. Первая. Доктор Линд и заложники здесь. Тогда нужно наблюдать за окнами и ждать. Если станут уходить – нанесём удар. Вторая возможность. Здесь только Линд, а Эмилия и мальчик где-то в другом месте. Всё равно нужно ждать, пока он выйдет, и следовать за ним, пока доктор не выведет нас к заложникам. Третья возможность. Здесь нет ни Линда, ни п-пленников, а только Почтальон и его семейство – кто-то ведь все-таки в доме был? В этом случае к Почтальону от Линда должны придти. Вряд ли в этом домишке имеется телефонная связь. Стало быть, опять-таки требуется подождать. Посмотрим, кто придёт, и далее будем действовать сообразно обстоятельствам. Итак, имеется три варианта, и при каждом понадобится ждать. Д-давайте устраиваться поудобнее-ожидание может затянуться. – Эраст Петрович посмотрел вокруг. – Вот что, Зюкин, пригоните-ка с бульвара извозчика. Не говорите, куда ехать. Скажите только, что нанимаете его надолго и что получит он щедро. А я пока присмотрю местечко поудобней. Когда четверть часа спустя я подъехал к тому же углу на ваньке, Фандорин вышел к нам из густой тени. Поправляя портупею, сказал строгим, начальственным голосом:

– Бляха № 345? Всю ночь будешь с нами. Секретное дело. За труды получишь четвертную. Отъедешь вон в ту подворотню и жди. Да не спи у меня, вологда! Понятно?

– Понятно, чего ж непонятного? – бойко ответил извозчик, молодой мужик со смышленным курносым лицом. Как Фандорин догадался по его виду, что он вологодский, я не понял – но ванька и в самом деле вовсю налегал на «о».

– Идёмте, Афанасий Степанович, удобнейшее место п-присмотрел.

Напротив того самого домика стоял особняк повнушительней, обнесённый решётчатым палисадником. Эраст Петрович в два счета перемахнул через изгородь и жестом велел мне последовать его примеру. По сравнению с оградой Нескучного сада это были сущие пустяки.

– Ну как, недурно? – с гордостью спросил Фандорин, показывая на противоположную сторону переулка.

Вид на Почтальонов дом и в самом деле открывался идеальный, но «удобнейшим» наш наблюдательный пункт мог назвать разве что завсегдатай мазохистического (если я правильно запомнил это слово) кабинета из клуба «Элизиум». За палисадником оказались густые и колючие кусты, сразу же начавшие цепляться за мою одежду и расцарапавшие мне лоб. Я закряхтел, пытаясь высвободить локоть. Неужели придётся сидеть тут всю ночь? – Ничего, – бодро шепнул Фандорин. – Китайцы говорят: «Благородный муж не стремится к уюту». Давайте смотреть на окна. И мы стали смотреть на окна.

Правду сказать, ничего примечательного я там не увидел-только пару раз по шторам мелькнула неясная тень. В других домах окна давно уже погасли, а обитатели нашего, похоже, спать не собирались – но это единственное, что могло показаться подозрительным. – А если четвёртая? – спросил я часа два спустя. – Что четвёртая? – Возможность. – Это какая же? – Что, если вы ошиблись и почтовый служитель никакого отношения к Линду не имеет? – Исключено, – что-то слишком сердито прошипел Фандорин. – Непременно имеет. И обязательно выведет нас к самому д-доктору.