Андрей Добров - Ужин мертвецов. Гиляровский и Тестов

— Да плевать мне на ваш «летучий отряд»! Мне что, сотрудники Сыскного статью писать будут? Я должен все сам увидеть — своими глазами! У нас договор, Захар Борисович. Я вам помог, теперь помогите и вы мне!

— Вы мне помогли?! — вскипел Архипов, — Да вы все время мешались у меня под ногами! Вы все время лезли куда не надо и постоянно путали мне карты!

— А досье Уралова? — ехидно спросил я. — Когда бы я его не получил — как бы вы узнали про фабрики Патрикеева?

— Сбегаешь, Гиляй? — услышал я голос своей жены. Она, вероятно привлеченная нашим спором, тихо вошла в спальню и прислонилась к косяку двери. Я посмотрел на нее, ожидая взрыва ярости и упреки. Но глаза ее были печальны.

— Сбегаю, Машуля, — сказал я виновато. — Прости. Надо.

— Надо! — ответила она. — Галоши надень, а то ботинки твои почти развалились уже. Ты же не следишь за ними. А там сыро.

Я подошел к ней и крепко обнял.

— Машуля, — сказал я нежно, со слезами на глазах. — Ты самая лучшая!

— Я в коридоре подожду, — раздался тихий голос Архипова.

Мы стояли обнявшись.

— Володя, — прошептала жена. — Обещай мне…

— Что, Машуля?

— Не как вчера, ладно? Я чуть не умерла, когда Иван привез тебя.

— Обещаю. Помоги мне одеться. И принеси из письменного стола револьвер и коробку патронов. Не бойся, это я так — на всякий случай!

Маша тяжело вздохнула, но принесла и револьвер, и одежду, а когда я уже натягивал папаху, сунула мне теплый узелок.

— На, тут я колбаски поджарила. Ты же ничего не ел. Там еще пара яиц и яблоко.

Я крепко поцеловал ее в жесткие тонкие губы и пошел вниз, на улицу.

Как ни удивительно, но Водовоз стоял на своем привычном месте. Увидев меня, он приподнял свою шапку.

— Так и знал, Владимир Алексеевич, что долго вы валяться не будете, — сказал он одобрительно. — Потому как не таковский вы человек. Раз, раз — и снова на ногах! Вот это по-нашему!

— Спасибо тебе, Иван, — сказал я Водовозу, — что вынес меня вчера и домой доставил. За это тебе от меня вечная благодарность. Ну и подарок. Не без этого.

— Да уж, — ответил весело мой извозчик. — Чуть спину себе не надорвал вчерась.

— Захар Борисович, — позвал я Архипова, — поедем вместе! А ваши люди пусть попробуют успеть за нами!

Когда сыщик уселся в пролетку, я сказал Ивану:

— Гони к Миусскому кладбищу. И если вон та пролетка с полицией тебя догонит, значит, переведу тебя в истопники.

Водовоз оглянулся на пролетку, куда усаживались трое подручных Захара Борисовича, осмотрел лошадь, потом присвистнул и ответил:

— Значится, сидеть вам, барин, в нетопленной квартире.

— Какой я тебе барин! — откликнулся я, но тут он щелкнул вожжами, коротко крикнул, и его кобыла рванула с места так, что мы с Архиповым повалились на спинку дивана и схватились друг за друга.

— Нас остановит первый же городовой! — сказал Архипов. — Так же нельзя по городу! Даже лихачам.

— Ничто! Не успеет! — крикнул в ответ Водовоз.

Я осматривался.

— Откуда туман? — спросил я сыщика.

— Днем вдруг выглянуло солнце, немного прогрело. Вы-то не заметили, были без сознания. Туман — это нехорошо. В темноте да в тумане найти Патрикеева на кладбище будет трудно.

— Не думаю, — ответил я бодро. — Нам и искать его не придется! Главное, чтобы он раньше нас не ушел. А что туман — так это даже хорошо. Он будет думать, что туман его скроет.

— У вас оружие есть?

— Есть. И еще жареные колбаски. Хотите?

Архипов смутился, и я вспомнил, как он прикрывал от меня свой обед в кабинете несколько дней назад.

— Берите, Захар Борисович, думаю, и вы не успели поужинать. А мне сейчас много есть доктор запретил, — соврал я.

— Ну… если так…

Я достал узелок и развязал его. Мы быстро умяли все, что нам дала с собой Маша. Я почувствовал, как благотворное тепло разливается по телу. Слабость начала уходить.

— Так-то лучше! — сказал я.

Мы мчались быстро, уже свернув на Лесную возле Тверской заставы. Большие дома закончились, а дворы по обе стороны дороги терялись в тяжелом сыром тумане.

— Зря мы так быстро едем, — сказал Архипов. — Мои ребята никак не догонят. А я бы не стал соваться на кладбище в такую погоду без них, только вдвоем.

— Ничего, — отозвался я, достав из кармана револьвер и вставляя патроны в барабан, — подождем их у ворот.

Лесная промелькнула в одну минуту, мы выскочили на Палиху и устремились в сторону Сущевского вала. Тут фонарей уже не было, а может, я просто не видел их из-за тумана.

Скоро мы остановились.

— Приехали, Владимир Алексеевич, — сообщил Водовоз. — А та пролетка отстала. Так-то!

— Молодец, — похвалил я Ивана. — Ты поезжай чуть дальше и жди. Только никуда не уезжай пока. Даже если меня долго не будет. И на кладбище за мной не ходи. Вчера ты был молодец, а сегодня я тебе запрещаю.

Водовоз пожал плечами и флегматично тронул вожжами кобылу. Скоро пролетка скрылась в тумане. Мы подошли к воротам и стали ждать.

— Господа, кладбище скоро закрывается, идите домой, — раздался голос. Перед нами материализовался пожилой, но еще крепкий старик в длинном черном кафтане, повязанном ярким зеленым кушаком. Архипов показал ему свой жетон.

— Вот что, братец, — сказал он. — Мы сейчас дождемся еще людей и пойдем внутрь. Ты сразу за нами запирай, но жди здесь. И никого не выпускай, пока я тебе сам не прикажу, лично. Понял?

Старик вытянулся во фрунт и приложил руку к картузу:

— Есть, вашбродь!

— Из солдат, отец? — спросил я.

— Так точно, — сгорбился старик. — Павловский инвалид.

— Гвардеец.

— Был, — ответил смотритель. — Не сумневайтесь, все исполню. Дозвольте только в колокол позвонить. Знак надо дать, чтобы люди шли отседова.

— Звони, — согласился Архипов.

Старик скрылся, и скоро мы услышали глухой звон небольшого кладбищенского колокола.

— Смотрим, вдруг и Патрикеев выйдет, — сказал сыщик.

— Необязательно, стена вокруг невысокая, перелезет, если что.

— Там проволока, — возразил Архипов.

— Накинет поверху пальто, — ответил я.

— Думаете, пойдет на такие сложности?

Я пожал плечами. Из тумана снова возник сторож с большим ключом в руках.

— Ну что, идут? — спросил он.

Мы пододвинулись поближе к воротам и стали наблюдать. Вскоре показались две старушки в черном.

— Монашки, — сказал старик. — Тут неподалеку монастырь ихний, на старом Немецком кладбище.

Послышался цокот копыт — это наконец прибыли люди Архипова. Сыщик подошел к ним и коротко переговорил. Потом они вернулись к нам со стариком и стали ждать. Прошло еще минут десять.

— Отец, у тебя фонарь есть?

— Керосинка есть. И фонарь, но тоже — керосиновый. Старый. Там фитиль, вроде еще не до конца прогорел.

— Семенов, дуй со стариком к нему в сторожку, посмотри, как там с фонарями. Возьми все, что работает.