Клод Изнер - Дракон из Трокадеро

Какой-то кот подошел к трупу, обнюхал его, сел и стал созерцать желтый дым фабрик, меблированные дома с облупившимися фасадами, черные лебедки и темно-зеленую воду.

– Сигаретки, случаем, не найдется?

Жозефа бросило в дрожь, он поспешно отошел от пацана. К причалу была пришвартована баржа. Грузчики, балансируя на сходнях, выносили из нее мешки с гипсом и сваливали их рядом с распряженной повозкой, стоявшей среди груд отделочного камня. Обернувшись, Пиньо увидел рядом с неподвижным телом мальчишку. Тот смеялся над ним и крутил у виска указательным пальцем.

– Вот чудила, жмуриков никогда не видел!

«А вот тут ты ошибаешься, щенок», – подумал Жозеф и перевел взгляд на смазливую мордашку в окне капитанской рубки разгружаемого судна. Белокурые волосы, клетка, в которой разорялись попугайчики, синие ставенки – этого с лихвой хватило, чтобы ощутить в душе прилив радости.

Избавившись от мрачного видения трупа, навеянного прогулкой по берегу канала, Пиньо отправился на улицу Бога.

Дорога, на отрезке в сто метров лишенная покрытия, напоминала собой траншею. Тротуары лежали в руинах, все лавки были закрыты.

От первоначального намерения Жозеф отказался, но, прежде чем уйти, оставил на улице дощечку, по-прежнему оттопыривавшую карман.

«Здесь она хотя бы на что-нибудь сгодится!»

Теперь оставалось лишь найти кафе с телефоном, чтобы поведать Виктору об истории с фуражкой и дедуктивными умозаключениями Шодре, о походе на набережную Жавель и улицу Бога, а также о том, что на данный момент все эти демарши к успеху не привели.

– Не страшно, дорогой, – сказала Таша, поглаживая Виктора по затылку. – Я и сама не в лучшей форме.

Он заверил ее, что причиной его нынешней мужской несостоятельности стала жара, и попытался убедить в этом и себя, но легкие сомнения в душе все же остались. Неужели это отсутствие желания – признак того, что их любовь стала увядать? Легри, как его когда-то учил Кэндзи, исследовал закоулки своей памяти, воскресил самые нежные эпизоды супружеской жизни и успокоился. Все было по-прежнему. Просто его мысли отвлекала нераскрытая тайна:

«Как связать воедино песенку английских моряков, корабль под названием “Эсмеральда„и другое судно, “Комодо„?.. Может, в словах “Не забывай старого корабельного друга„скрывается какой-то тайный смысл?.. Кто такая Мария Селеста?.. И где раздобыть сведения об этом “Комодо»?„

Нет, в том, что он сегодня оказался ни на что не годен, не повинны ни зной, ни безразличие, всему виной расследования, отнимавшие у него все силы.

Что до Таша, то она, немного разочарованная, прильнула к его груди. В ее затуманенном мозгу, совершенно непрошеный, возник образ Фредерика Даглана. Она постаралась его прогнать, открыв глаза и теснее прижавшись к Виктору, но все было бесполезно. Мимолетное, но в то же время навязчивое видение напрочь отказывалось уходить. Уступив чувству вины, Таша свернулась клубочком на краю матраса.

Злясь на самого себя, Виктор встал и оделся. Если Таша от него отстранилась, значит, он ее огорчил. В эти дни близость между ними в послеобеденные часы случалась редко, и он корил себя за то, что упустил такую возможность. Когда он застегивал жилет, в голове неожиданно промелькнула мысль, устанавливающая взаимосвязь между Сен-Луи, портом, из которого вышел в море «Комодо», и Альфонсом Баллю. Виктор даже хохотнул, вспомнив слова старьевщицы, с которой когда-то водил знакомство:

«Кузен вашей консьержки мне все уши прожужжал своим сенегальским портом Сен-Луи! Альфонс Баллю – искатель приключений? Канцелярская крыса он, вот кто! Причем лоснящаяся, как винтовочный приклад, и угловатая, как план укрепленного редута!»

Немедленно повидаться с Альфонсом! Может, он что-нибудь слышал о «Комодо»? Освободившись от гнета, его тело тут же испытало внезапное влечение к Таша – свернувшейся на боку, обнаженной, розовой и нежной. Но Виктор соблазну не поддался.

– Пойду заберу у Бодуэнов Алису, а затем поведу ее в Люксембургский сад поесть мороженого.

– А мне можно с вами? – спросила Таша, не глядя на мужа.

– Нет, я тебе запрещаю, это слишком сытная еда!

Она возмущенно повернулась, схватила подушку и швырнула в него. Он поймал ее на лету и засмеялся.

– Конечно, можно, какие вопросы! Ты имеешь право на три порции мороженого со сливками в виде репараций и возмещения нанесенного ущерба! Только оденься, в противном случае мне самому придется раздеться.

Вырядиться в редингот со стоячим воротником и натянуть по самые брови берет в такую жару было настоящим подвигом. Перед тем как облачиться в несуразный наряд, привлекающий к себе внимание, Уолтер немного поколебался, но одеться легко означало подвергнуть себя большому риску и, к тому же, лишиться возможности спрятать то, в чем он так нуждался. Мэтью вполне мог обойтись без этой встречи и не выполнять, как покорная собачонка, условий, выдвинутых в подсунутой под дверь записке, но она была составлена так, что он просто не мог противиться охватившему его любопытству. Как тот, другой , умудрился его найти?

Съехав из «Отеля Трокадеро», Мэтью Уолтер сделал все, чтобы слиться с окружающей обстановкой. Тот, другой , по-видимому, за ним следил. Почему он назначил встречу в общественном месте? Решил поиздеваться? Стоя на авеню Эйлау, Уолтер любовался дворцом Трокадеро, огромным аккордеоном, построенным к Всемирной выставке 1878 года, посередине которого возвышались две квадратные башни, придающие ему сходство с огромной фабрикой. Мэтью пересек площадь и решил устроить небольшую передышку. С холма открывался грандиозный вид. На первом плане выделялись каменные джунгли, в которых бок о бок высились минареты, купола, колокольни, хижины, южные города и северные дворцы. Затем, по мере привыкания, глаза обнаруживали во всем этом хаосе определенный порядок. Между Сеной и центральным фонтаном выстроились павильоны Алжира, а по бокам от него – французская и иностранная колониальная экспозиции. В последней были представлены английские и португальские владения, голландская Индия, дальше шли Япония, Китай, Россия и Трансвааль.

Мэтью достал носовой платок и вытер с шеи пот. Мысль о том, что все козыри у него, и что тому, другому , никогда не подняться до его уровня, принесла успокоение. Если бы его попросили вспомнить все драки с его участием в тавернах портов всего мира, он быстро сбился бы со счета. Разве не он всегда выходил в них победителем? А эта лживая козявка собиралась заманить его в ловушку с помощью хитросплетенной лжи? Он, идиот, даже не понимает, с кем имеет дело.

Какой-то тщедушный тип тихонько подошел к нему и предложил пачку фривольных фото египтянок, исполняющих танец живота. Уолтер грубо его оттолкнул, немало позабавившись безразличным отношением к происходящему «блюстителя нравственности», которого можно было без труда узнать по темному костюму и котелку, а сам размеренным шагом направился в левое крыло здания, приютившее выставку товаров из Гренландии, Исландии и с Фарерских островов.