Клод Изнер - Дракон из Трокадеро

– Я прекрасно знаю, что это не оружейный склад. Бьюсь об заклад, что этот бравый коммерсант из Бристоля сообщил вам о внезапной кончине Мэтью Уолтера.

– Мэтью Уолтера? Мэтью Уолтер… А кто это?

– Вы думаете, я идиот? О том, что этот человек живет в «Отеле Трокадеро», я говорил вам во время нашей якобы случайной встречи. После убийства Энтони Форестера, номер которого, заметим по ходу, располагался прямо над его покоями, он, опять же по чистой случайности, ударился в бега. Вы уверены, что ничего от меня не скрываете?

Вальми схватил блокнот, который Виктор оставил на конторке Кэндзи, полистал его и наткнулся на фразу, составленную из названий девяти книг.

– Если это тайнопись, то мне остается лишь установить этих «отверженных», отыскать «обитель» и понять, в чем заключается «женское счастье», – прокомментировал он, нахмурив брови.

– Она располагается в Парме.

– Кто?

– Обитель. Парма, итальянский город в провинции Эмилия, была основана этрусками.

– Вы издеваетесь?

– Ошибаетесь, комиссар. Я это сказал лишь забавы ради, безотносительно к расследованию, которое занимает все ваши мысли. И уж тем более к возможной торговле женщинами.

– Смейтесь, Легри, смейтесь, как бы только потом пожалеть не пришлось, – проворчал Огюстен Вальми, бросая записную книжку на конторку.

Затем ткнул себя указательным пальцем в лоб и добавил:

– Если что, у меня здесь все записано.

– Как вам удалось установить личность жертвы, найденной в павильоне Фарерских островов?

– При нем нашли ключ с эмблемой «Отеля Трокадеро». Я заставил директора и служащих явиться на опознание трупа. Их ответ был категоричен, хотя его наряд явно не соответствовал костюму того брюзгливого янки, которого они знали. И любопытный же он субъект, этот Мэтью Уолтер – одет как беглый каторжник, на левой руке татуировка в виде красного дракона, украшенная лозунгом анархистов: «Свобода или смерть!» И приятель вашего кузена, этот господин Финч, который от вас только что вышел, теперь для меня подозреваемый номер один. Клин клином вышибают. Кроме цепочки предположений, никаких весомых доказательств против него у меня нет. Эти мелкие кражи, совершенные в отеле, меня заинтриговали. Господин Финч обратился к администрации с жалобой, что ночью к его штанам кто-то приделал ноги, и на основании этого раскрутил Дутремона на бесплатное проживание. Следующей ночью кто-то прикончил его соседа. И что же уволокли на этот раз? Опять же штаны. А вы мне тут говорите о «Дамском счастье». Это же… это на грани порнографии!

Виктор почувствовал, что внутри у него все сжалось. Татуировка в виде дракона… Комодо! Остров драконов!

Из его груди вырвался глубокий вздох.

– Полно вам, комиссар, вы думаете, что всему виной клика феминисток, решивших отомстить самцам путем кражи у них брюк? Кстати, а на господине Уолтере штаны были?

– Легри, я вижу, вы неисправимы. Нет вам прощения. Хитрите, хитрите, все равно водить меня за нос вам долго не удастся. Дело-то с душком, этот господин Финч ведет себя не как добрый католик…

– Само собой разумеется, что с душком, воду отключают, канализация не работает, вот вам и результат. А что касается Финча, то он не католик, а член англиканской церкви.

– Легри, плевать я хотел на ваш вычурный юмор. Этот сомнительный тип – англосакс, и отрицать этого вы не сможете.

– Но ведь первый убитый был азиат.

– Опять же не факт. Когда-то вы мне уже помогали, и теперь я прошу вас работать в контакте со мной. В последние два дня из-за визита шаха у меня совсем не осталось людей. Его Величество Мозафереддин-шах пробудет здесь целую неделю. Вчера ему показали автомобиль: пришлось дотошно объяснять принцип действия даже самых мельчайших механизмов. После двухдневного пребывания во Дворце правителей он приказал открыть ворота и живо доставить его на авеню дю Буа 1. [98] Ныне авеню Фош. Затем совершил прогулку по Сене на яхте владельца шоколадных фабрик Менье.

Сражаясь с приступом дурноты, Виктор с силой надавил рукой на затылок и закрыл глаза. Лицо комиссара исчезло, и он подумал о Даглане. Почему Фредерик не сказал ему, что остановился в «Отеле Трокадеро»? Что он скрывал? Финч… Даглан… А штаны? Их у него действительно украли? Смешно! Штаны! Да не одни, а двое.

– Витаете в облаках, Легри?

– Да-да, я слушаю, шах, – безвольно молвил Виктор, снедаемый тревогой.

– Затем его под охраной отвезли на скачки, где он посчитал мудрым сделать заявление: «Я знаю, что та или иная лошадь придет первой, но какая конкретно – мне совершенно безразлично». Сегодня он почтил своим присутствием Выставку, хотя запланированный ранее прием в Елисейском дворце отменен по причине, назвать которую вам в данный момент я не могу. Если учесть количество полицейских, выделенных для его охраны, мы должны радоваться, что русский царь отклонил наше приглашение!

Перед этим Огюстен Вальми снял замшевую перчатку и теперь хлопал ею по краю прилавка.

Виктор ухватился за спинку стула. Каждый такой хлопок эхом отдавался у него в голове. Его охватила неодолимая усталость.

«Черт бы тебя побрал! Ты говоришь так же утомительно, как мой досточтимый отец, часами читавший мне мораль. У меня вот-вот начнется жесточайшая мигрень!»

– То, что вы говорите, очень интересно и оригинально, – произнес он, выдавливая из себя улыбку.

– Я доведен до крайности, Легри. Мне в подмогу дали лишь необстрелянного инспектора. Мои силы на исходе. Убийца изображает из себя Вильгельма Телля посреди всего этого проходного двора, где постоянно толкутся тысячи посетителей, а от меня требуют его обезвредить. Я перестал спать.

– Обещаю – если узнаю что-нибудь, достойное вашего внимания, обязательно с вами свяжусь.

– Можете даже ночью, – вздохнул Огюстен Вальми, – вот мой адрес.

Он протянул визитку, посмотрел на свою руку без перчатки и скривился.

– Где я могу помыть руки?

– Во дворе соседнего дома есть фонтан, но я очень сомневаюсь, что в нем будет вода.

– Достала меня эта городская грязь! – взорвался Вальми и грохнул за собой дверью.

– Смотри-ка, а он себе ни в чем не отказывает, – пробормотал Виктор.

Затем отчетливо прочел:

– Рю де ла Пэ, 2.

Его мысли вернулись к Даглану. Неужели Фредерик манипулировал им и Жозефом? Надо засунуть все эти домыслы в самый глубокий карман, прикрыв сверху носовым платком, в противном случае шурин рискует совершить оплошность. Какую тактику лучше применить? Неожиданно прощупать этого карманника?

«Кстати, Даглан, говорят, что у вас, как и у Энтони Форестера, в “Отеле Трокадеро” умыкнули брюки?»

Ничего не говорить и, в свою очередь, тоже начать им манипулировать? Но как? Он ведь скользкий, как угорь.