К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

Екатерина Парр не считала себя серьезным теологом — причем вполне справедливо, ибо никогда таковым и не была. Ее небольшая книга под названием «Молитвы, или Размышления», опубликованная в 1545 году, совершенно ортодоксальна. Однако «Стенание грешницы», написанное, вероятно, после зимы 1545/46 года, выдает автора, страстно обеспокоенного спасением души после смерти, которое достижимо только чтением Библии и искренней верой во Христа. Конфессиональные писания такого рода были широко распространены в то время, правда это сочинение было единственным, которое вышло из-под пера королевы Англии.

Екатерина рассказывает, как любовь к мирским удовольствиям надолго заслонила от нее милость Божью, пока она наконец-то не прозрела и не обратилась к Нему. Она пишет со свирепой самокритичной религиозностью, похожей на «исповеди» и «плачи» того времени. «Стенание грешницы» вполне могло вызвать подозрения окружавших королеву традиционалистов, поскольку ее вера в спасение приходит через личные отношения с Христом и изучение Библии, а не через обряды официальной Церкви. Однако — и это весьма существенно — в книге вообще ничего не говорится против мессы да и в принципе не упоминается о пресуществлении.

Написание подобного рода богословских трактатов в то время вообще было делом рискованным, хотя зимой 1545/46 года Генрих предпринял новый радикальный шаг против старой религии и упразднил часовни, где служились заупокойные службы, правда этот шаг король, вероятно, предпринял в первую очередь из соображений финансового характера, желая присвоить пожертвования верующих, поскольку казна сильно нуждалась в деньгах. Однако в первые месяцы 1546 года обычно присущая Екатерине осторожность как будто совсем ее покинула: она публично поддерживала протестантов и, если верить Фоксу, открыто спорила о религии с королем.

Как отмечает Фокс, «сильно занедужив, Генрих прекращал свой обычай приходить к королеве, и потому она была вынуждена сама навещать супруга — или после ужина, или после завтрака». Это, конечно, относится к марту-апрелю 1546 года (хотя большинство авторитетных историков датируют запись месяцем позже), поскольку то был единственный период до осени, когда Генрих серьезно болел. Фокс сообщает нам, что Екатерина просвещала короля в вопросах религии и однажды имела неосторожность сделать это в присутствии епископа Стивена Гардинера, лидера консерваторов, который, все в тот же критический месяц март, вернулся из долгого посольства за границей и быстро получил доступ к королевским ушам. Гардинер, согласно Фоксу, впоследствии сказал его величеству: «Ох, не пристало королю выслушивать такие дерзкие слова от своих подданных. Я уж не говорю о том, сколь опасны и рискованны религиозные воззрения, излагаемые королевой и так упрямо ею отстаиваемые, ибо сие не только подрывает государственную политику, но и учит народ, что все должно быть общим. Нет, не дело это. И как бы эти еретики ни маскировались и ни перекрашивались, их взгляды всегда были и остаются поистине гнусными, а для монархов — столь опасными… что они по закону заслуживают смерти».

Именно тогда, если верить «Книге мучеников», Гардинер убедил короля начать поиски еретиков в окружении королевы, а также открыть охоту на них по всей стране, изрядно напугав Генриха среди прочего упоминанием об анабаптистах, хотя воззрения Екатерины Парр (равно как и самого Фокса) были весьма далеки от анабаптизма.

Если я не ошибаюсь и это действительно случилось в марте-апреле, когда король шел на поправку, то время совпадает с записями об арестах и допросах, которые начались в апреле и продолжались вплоть до июля. Но тогда неизбежно возникает вопрос: почему религиозные консерваторы избрали своей мишенью именно Екатерину Парр? Мне кажется, что ответ очевиден: королева была ядром группы высокородных дам, которые на протяжении Великого поста в 1546 году неоднократно собирались вместе, чтобы, как утверждал Гардинер, слушать проповедников, отрицавших, что во время мессы хлеб и вино становятся телом и кровью Христа, и обсуждать между собой запрещенные книги. Среди этих дам были родная сестра Екатерины Анна (жена сэра Уильяма Герберта), леди Денни (жена сэра королевского гофмейстера Энтони Денни) и — потенциально самая важная из всех — Энн Стенхоуп, супруга графа Хартфорда. Если бы ересь Екатерины была доказана, то это не просто обернулось бы страшным ударом для Генриха, убедившимся в предательстве женщины, которую он все еще любил (нет ни малейших свидетельств того, что король хотел избавиться от Екатерины Парр в 1546 году, скорее наоборот), но, вероятно, все придворные дамы из ее окружения тоже попали бы в опалу, а это автоматически означало бы конец карьеры и для их мужей. Стало быть, Екатерина Парр, образно выражаясь, являлась краеугольным камнем, выбив который из фундамента можно было обрушить все здание сторонников Реформации.

Охота на еретиков продолжалась три месяца. Весной и в начале лета 1546 года Екатерине, должно быть, пришлось особенно тяжело: было от чего впасть в отчаяние, — но она, судя по всему, не потеряла самообладания и на протяжении всего этого времени сохраняла спокойствие. Да и ее окружение, похоже, сплотилось вокруг королевы, хотя в этом нет ничего удивительного: падет один — падут все. Возможно, в ту пору имели место обыски, и достоверно известно, что в апреле Екатерина отдала некоторые книги (среди которых вполне могла быть и рукопись «Стенания грешницы») на хранение своему дяде лорду Парру.

К июлю никаких улик против Екатерины Парр обнаружить так и не удалось. К тому времени допросы подозреваемых, похоже, в основном закончились. Несмотря на все усилия, так и не было найдено никаких свидетельств против кого-либо из придворных, за исключением разве что Джорджа Блэгга; однако тот все-таки был другом Генриха, а не королевы. По всему выходило, что Томас Ризли и Ричард Рич, которые активно выискивали еретиков, действуя от имени епископа Гардинера (а возможно, и негласно выполняли поручение герцога Норфолка), проиграли и должны были смириться со своим поражением.

Потом, в конце июня и начале июля, произошла просто из ряда вон выходящая, совершенно отвратительная история с Энн Аскью, чьи мемуары под названием «Испытания» были нелегально переправлены во Фландрию, где их на следующий год опубликовал Джон Бойл. Энн Аскью (в замужестве Кайм) была супругой линкольнширского дворянина. По стандартам того времени поведение этой двадцатипятилетней женщины было крайне необычным. Радикальная протестантка, открыто отрицавшая пресуществление во время мессы, она бросила мужа, убежденного католика, и двоих детей, чтобы в 1545 году отправиться в Лондон и там проповедовать на улицах. В столице у нее были родственники (точно известно о двоюродном брате) и имелись отдаленные связи с придворными невысокого ранга. Вскоре Энн Аскью уже держала ответ перед лондонскими олдерменами, решительно отрицая, что является еретичкой. Тем не менее через год ее снова вызвали в мэрию, и на этот раз, несмотря на все попытки оправдаться, смутьянка в конечном итоге признала достаточно для того, чтобы ее обвинили в ереси. Поскольку Энн Аскью наотрез отказалась отречься от своих воззрений, она предстала перед Тайным советом, где среди прочих ее допрашивал и епископ Гардинер. В конце июня был вынесен приговор: ее вместе с тремя мужчинами-еретиками приговорили к публичному сожжению.