К Сэнсом - Каменное сердце

Помощник посмотрел на меня проницательными глазами:

— О чем это вы там шептались с Ллевеллином? Надеюсь, ваш разговор не имел отношения к Эллен?

— Давай лучше полностью сосредоточимся на деле Хью Кертиса, — ответил я резким тоном.

— Итак, вы выяснили, где находится Рольфсвуд? И намереваетесь отправиться туда и все разнюхать, если вам выпадет подобный шанс, да? — не отступал Джек.

— Ну, не знаю, там видно будет.

— А мне думается, что вам следует оставить это дело в покое.

— Да я прекрасно знаю, что ты обо всем этом думаешь! — внезапно взорвался я. — Но поступлю так, как считаю нужным!

Со стороны Угрюма донесся хриплый смешок.

— Поссорились… любовнички! — воскликнул он, глядя на нас с Бараком.

Скандалист был уже пьян, он комкал и жевал слова, и на лице его горела злоба.

— Эй, заткнись там, пока я сам не заткнул тебе рот! — привстав на месте, сверкнул глазами мой клерк.

Угрюм ткнул в мою сторону пальцем:

— Горбуны приносят несчастье, это всем известно! Хотя какого гребаного несчастья еще можно ждать, когда придется идти в бой под командой дряхлого сони-капитана и косого герольда?

Я обвел взглядом кружок сидящих вокруг людей. Едкий дым царапал мне глаза, солдаты в смущении отворачивались… Угрюм неловко поднялся на ноги и снова обратился ко мне:

— Смотри не сглазь меня! Ты…

— А ну прекрати! — Все повернулись на окрик и увидели, что последовавший за мной Голубь остановился в нескольких футах от костра. — Заткни пасть, дурак! Ты не у себя в деревне! Ты больше не можешь в охотку красть уток у бедняков и велеть им называть себя мастером!

— Что ты сказал?! — тут же взревел Угрюм. — Да я тебе яйца оторву!

Голубь неуверенно смотрел на своего односельчанина, который уже потянулся за ножом, решительно отталкивая руку пытавшегося удержать его товарища.

Внезапно появившийся высокий человек в белом плаще отвесил Угрюму внушительную пощечину. Тот пошатнулся, выпрямился и снова потянулся к ножу.

Перед забиякой стоял Ликон.

— Ну-ка, ударь меня, паршивец, и сразу попадешь в бунтовщики! — рявкнул он и уже более спокойным тоном добавил: — Но если хочешь, я расправлюсь с тобой с глазу на глаз, как и подобает мужчине.

Угрюм, из угла рта которого потянулась струйка крови, бессильно уронил руки. Раскачиваясь, как марионетка с перерезанными нитями, он застыл на месте.

— Я не бунтовщик, — возразил он, после чего снова пошатнулся и выкрикнул: — Просто я хочу жить! Жить!

— Тогда перестань пить и работай, как все остальные. Так солдату проще всего выжить, — бросил Джордж.

— Трус! — донесся из тьмы еще чей-то голос.

Угрюм повернулся на этот крик, помедлил и углубился в темноту.

Ликон обратился к солдатам:

— Должно быть, скоро свалится… Пусть через какое-то время кто-нибудь сходит за ним и переправит Угрюма в палатку. Завтра утром я заставлю его принести мастеру Шардлейку извинения перед всем строем.

С этими словами капитан направился прочь.

Я поспешил догнать его:

— Спасибо тебе, Джордж. Только прошу, не надо никаких публичных извинений. Это все равно бесполезно, а я не хочу расставаться с вами таким образом.

Ликон кивнул:

— Очень хорошо. Однако какое-то наказание должно последовать. Нельзя же спускать подобную наглость.

— Подобные вещи происходили со мной и прежде. И случатся еще не раз, — сказал я и, помедлив, добавил: — Просто парень слетел с катушек от страха: не знает, что ждет его впереди.

Джордж посмотрел на меня и кивнул:

— Понимаю. Теперь, когда мы уже возле Портсмута, многие из рекрутов начинают бояться. Но я сказал правду: если дело дойдет до битвы, только дисциплина и совместный труд могут предоставить солдату возможность сохранить жизнь. Хотя в конечном итоге все решают судьба и случай.

Недолго помолчав, он проговорил:

— Сегодня утром от этой барабанной дроби мне уже выть хотелось. — Джордж сделал еще одну недолгую паузу и продолжил: — Мастер Шардлейк, после того, что я наговорил вам в Годалминге, вы… вы действительно считаете, что я гожусь в командиры? Мне ведь придется командовать ребятами, от сэра Франклина толку не будет. Он хорош, когда надо поддерживать дисциплину: вчера вечером несколько человек после пьянки принялись буянить, и он буквально несколькими словами прекратил дебош. Но вы же видели его — он слишком стар для того, чтобы вести людей в бой!

— Я уже говорил тебе, Джордж, что такого командира, как ты, еще поискать, — искренне заверил я молодого человека.

— Благодарю вас, — ответил он негромко. — Я боялся, что на самом деле вы считаете иначе.

— Нет. Клянусь спасением души!

— Молитесь за нас, после того как мы расстанемся.

— Охотно. Хотя, на мой взгляд, Бог давно уже перестал слушать мои молитвы.

Странно было ночевать в одной палатке с Дириком. Он вовсю храпел, мешая мне спать. На следующее утро мы снова были в седле, и к потертостям на ногах у меня добавилась мучительная боль в спине. Начинался последний день нашего путешествия верхом. Лицо Угрюма заметно опухло после вчерашней пьянки. Когда он занял свое место в строю, многие из солдат бросали неодобрительные взгляды в его сторону — надо думать, потому, что он позволил себе показать на людях свой страх. Снодин, напротив, выглядел не хуже, чем обычно, — признак истинного пьяницы.

Мы выступили в путь. Топот марширующих ног, грохот телег за спиной, неизменное облако пыли, окутывавшее нас, — все это уже сделалось повседневным и привычным. Но это действительно был последний день пути: солдатам предстояло дойти до Портсмута, а нам, по словам Дирика, осталось проехать всего несколько миль до деревни Хорндин, после чего свернуть к Хойленду.

День опять выдался душным и жарким. Почти все утро солдаты пели вульгарные версии куртуазных придворных песен, оснащая их таким количеством непристойностей, что я просто не мог не улыбнуться. Мы вновь въехали в лесной край, чередовавшийся с низинами, лугами и редкими деревнями, жители которых шли в церковь на воскресную службу. Из уважения к ним солдаты умолкли.

Потом, мили примерно через две, дорога сузилась, зажатая между двумя высокими, поросшими лесом откосами, и мы наткнулись на громадную телегу, которая потеряла колесо и опрокинулась, перегородив дорогу от края и до края. На ней везли большую железную пушку пятнадцати футов длиной, однако она выскочила из-под удерживавших ее толстых канатов и теперь лежала на земле. Четверо везших телегу рослых коней паслись тут же на обочине. Возчик уговорил солдат помочь ему починить повозку: пушку надо было доставить в Портсмут из Сассекса на лошадях, хотя, по мнению возницы, ее следовало переправлять морем.

Пока несколько человек поднимали пустую телегу и надевали на ось запасное колесо, остальные солдаты расселись, устроившись в самом низу узкой ложбины. Дирик сперва расхаживал взад и вперед в обществе Фиверйира, рассматривая при этом лес, а потом подошел к нам с Бараком.