Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— Вайолет, тебе это, видимо, будет непросто, — сказал он, — но все же попробуй вспомнить слова, которые пел тот голос.

— Да какой от этого толк? — не выдержал слишком долго молчавший Адамс. — Она уже все вам рассказала про Дьявола и черта!

— Мне просто любопытно, мистер Адамс, — пояснил Мэтью. — Кроме того, мне кажется, что воспоминания об этом голосе сильно тревожат вашу дочь, иначе она не стала бы об этом сообщать. Вы согласны?

— Ну… — с кислой миной протянул Адамс. — Может, оно и так.

— Больше ничего не вспомнила? — спросил Мэтью у девочки; та покачала головой. — Тогда на этом закончим. Суд благодарит тебя за показания.

Вайолет и ее отец вышли из камеры. В последний момент девочка со страхом оглянулась на Рейчел, которая сидела, опустив плечи и прижимая ладонь ко лбу.

После ухода Адамсов судья начал заворачивать кукол в белую ткань.

— Насколько понимаю, — прошептал он, — все прочие свидетели уже сбежали из города. А это значит… — Он прервался, чтобы прочистить горло, что было делом нелегким и болезненным. — Значит, судебный процесс завершен.

— Погодите! — Рейчел поднялась со скамьи. — А как насчет моего слова? Разве мне не дадут высказаться?

Вудворд холодно посмотрел на нее.

— Это ее право, сэр, — напомнил Мэтью.

Судья продолжил заворачивать кукол.

— Да, да, — сказал он. — Конечно, это ее право. Раз так, высказывайтесь.

— Вы ведь уже приняли решение, да? — Она подошла к решетке и вцепилась в прутья.

— Нет, сначала я изучу протоколы допросов, когда буду в состоянии это сделать.

— Но это уже будет простой формальностью, не так ли? Что я могу сказать, чтобы вы убедились в лживости всех этих обвинений?

— Не забывайте, — сказал Мэтью, — что все свидетели поклялись на Библии. На вашем месте я бы поостерегся называть их лжецами. Однако… — Он запнулся.

— Однако что? — прохрипел Вудворд.

— Из показаний мистера Бакнера и мистера Гаррика выпадают отдельные подробности, и это надо принять в расчет. К примеру…

Вудворд поднял руку:

— Избавь меня от примеров. Я не намерен обсуждать это сейчас.

— Но вы согласны со мной, сэр?

— Сейчас мне нужен отдых.

Со свертком под мышкой, Вудворд подвинул кресло назад и встал на ноги. Кости тотчас откликнулись болью, голова закружилась, и он схватился за край стола, выжидая, когда пройдет головокружение.

В тот же миг вскочил и Мэтью, готовый поддержать судью, если тот потеряет равновесие.

— Кто-нибудь придет вам помочь?

— Полагаю, снаружи меня ждет экипаж.

— Может, я выйду проверить?

— Нет. Не забывай, что ты все еще заключенный.

Вудворд настолько обессилел, что был вынужден закрыть глаза и опустить голову на грудь.

— Я настаиваю на своем праве высказаться, — сказала Рейчел. — Что бы вы там ни решили заранее.

— Ну так высказывайтесь. — Вудворд опасался, что у него вновь заложит горло, тогда как нос уже почти закупорился.

— Это какой-то подлый заговор, — начала она, — подстроить все так, будто я кого-то убила, будто я наводила порчу с помощью кукол и творила прочие мерзости, в которых меня обвиняют. Да, конечно, свидетели поклялись на Библии. Не представляю, как и почему они выдумали все эти сказки, но если вы дадите Библию мне, я также готова на ней поклясться!

К удивлению Мэтью, Вудворд тотчас взял со стола Священное Писание, нетвердой походкой пересек камеру и между прутьев подал ей книгу.

Рейчел прижала Библию к груди.

— Клянусь этой Библией и каждым написанным в ней словом, что я не совершала никаких убийств и я не являюсь ведьмой! — В ее горящем взоре смешались тревога и торжество. — Вот! Видите? Охватило меня пламя? Или я закричала оттого, что мои руки обгорели? Если вы так высоко цените слова, данные под присягой на Библии, оцените ли вы так же мое опровержение?

— Мадам, — устало прошептал судья, — не оскверняйте себя новыми кощунствами. Вы здорово наловчились морочить людям голову, отдаю вам должное.

— Но ведь я держу Библию! Я только что на ней поклялась! Хотите, чтобы я ее поцеловала?

— Нет. Я хочу, чтобы вы вернули ее мне.

Он протянул руку. Мэтью заметил, как гневно вспыхнули глаза Рейчел, и на мгновение испугался за судью. Но затем Рейчел отступила от решетки, раскрыла Библию и с внезапно помертвевшим лицом начала методично, одну за другой, вырывать из нее пергаментные страницы.

— Рейчел! — невольно вырвалось у Мэтью. — Не надо!

Вырванные из священной книги страницы планировали на солому вокруг нее. Совершая это святотатство, она смотрела в глаза судье, как будто бросала вызов — мол, попробуй мне помешать.

Вудворд выдержал ее взгляд, играя желваками на скулах.

— Теперь, — прошептал он, — я вас вижу ясно.

Она выдрала еще одну страницу, дождалась ее падения, а потом просунула Библию между прутьями. Вудворд не сделал попытки подхватить изувеченную книгу, и та упала на пол.

— Ничего вы не видите! — сказала Рейчел, и ее голос взволнованно дрогнул, хотя выражение лица ей удавалось контролировать. — Скажите, почему Бог не покарал меня смертью прямо сейчас?

— Потому, мадам, что он доверил это дело мне.

— Будь я настоящей ведьмой, Бог ни за что не допустил бы такого кощунства!

— Совершить это способен только отъявленный грешник, — произнес Вудворд с недюжинным самообладанием. Затем он нагнулся и поднял книгу, у которой был вдобавок надорван корешок.

— Да она просто вне себя, сэр! — сказал Мэтью. — Сама не понимает, что делает!

Теперь Вудворд повернулся к своему секретарю и на сей раз даже смог повысить голос.

— Все она отлично понимает! Боже правый, Мэтью! Неужели она и впрямь тебя околдовала?

— Нет, сэр. Но я считаю, что этот поступок можно объяснить ее тяжелыми душевными страданиями.

Тут у Вудворда отвисла челюсть и вытянулось бледно-серое лицо. Одновременно у него возникло ощущение, будто весь мир стремительно завертелся вокруг него, поскольку сомнений уже не осталось: эта женщина до такой степени заморочила мозги его секретарю, что бедняга даже позабыл страх Божий.

От Мэтью не ускользнула потрясенная реакция судьи.

— Сэр, она сейчас воистину в ужасном положении. Надеюсь, вы учтете это обстоятельство при оценке последнего инцидента.

У Вудворда на эту просьбу нашелся лишь один ответ:

— Собирай свои записи. Ты выходишь на волю.

Теперь потрясение испытал уже Мэтью.

— Но… согласно приговору, я должен провести здесь еще одну ночь.

— Будем считать, что я тебя помиловал! Поторопись!

Мэтью увидел, как Рейчел отступает в темную глубину своей камеры. Он разрывался между желанием покинуть эту грязную дыру и пониманием того, что после ухода из тюрьмы он, скорее всего, больше не увидит Рейчел Ховарт вплоть до утра ее казни. А ведь у него было еще столько вопросов, на которые следовало найти ответ! Нет, он просто не мог бросить все и уйти, ибо подозревал, что тогда эта история будет терзать его до скончания века.