Роберт Харрис - Второй сон

— Да, я прекрасно помню Тома Хоува, — кивнул Куик.

— Надо полагать, остальные не слышали о труде Хоува «Corpus Inscriptionum Angliarum»?

Ответом ему были непонимающие взгляды.

— Этого я и боялся, Оливер. Мы очутились среди варваров! — Шедуэлл позволил себе улыбнуться, после чего его лицо вновь посерьезнело. — Как я поставил себе задачу составить полную перепись всех дошедших до нас бетонных памятников прошлого, так мистер Хоув посвятил свою жизнь расшифровке всех надписей, сделанных в процессе Исхода, — титанический труд, который на момент его смерти, увы, остался незавершенным. Он обходил церкви, иной раз посещая по десятку в день, копировал все душераздирающие сообщения, выбитые на стенах, и составил внушительный каталог, содержащий свыше пятидесяти тысяч имен. Алфавитный указатель к этому масштабному труду позволяет в исключительных случаях проследить судьбу человека или семьи до того момента, когда они исчезли. Впервые их жизни на краткий миг выступили из темноты. Имя Моргенстерна упомянуто дважды. Во-первых, на стене церкви Святых Петра и Павла в Тракстоне, в графстве Гэмпшир. Сообщение от его племянницы, датированное неделей спустя после начала Исхода: «Ищу моего дядю, Питера Моргенстерна. Буду здесь ежедневно в полдень». Что-то в этом духе — точно уже не помню. А вы, Олли? — (Куик покачал головой.) — Ну, значит, это все. Во-вторых, дальше к северу, в деревушке Пьюси, в нефе церкви Иоанна Крестителя. Имя писавшего разобрать не удалось, зато фамилия Моргенстерна видна довольно отчетливо. Почерк отличается от почерка его племянницы, так что его искал кто-то другой. Текст примерно такой же, и дата тоже.

Хэнкок, жадно слушавший, был явно разочарован:

— Не слишком-то много это нам дает, мистер Шедуэлл.

— Напротив, капитан, антиквару это говорит о многом. Тракстон и Пьюси расположены к западу от Лондона. Значит, те, кто его искал, полагали, что он направился в нашу сторону. Если помните, его письмо нашли на теле человека, которому, по всей вероятности, оно было адресовано, — профессора Чендлера из Кембриджа. Того похоронили неподалеку от Уинчестера — опять-таки, к западу от Лондона. Все скелеты, обнаруженные в месте захоронения Чендлера, имели признаки насильственной смерти. При них не было найдено ничего сколько-нибудь ценного. Судя по всему, они направлялись на встречу с Моргенстерном, когда их подстерегли, ограбили и убили. Прошу прощения.

Голос Шедуэлла начал садиться. Он закашлялся. Куик поднялся из-за стола, чтобы помочь, но Шедуэлл замахал на него руками. Когда кашель перестал душить его, он продолжил:

— Мы полагаем — разумеется, не без оснований, — что Моргенстерн заранее приготовил убежище рядом с Чертовым Креслом. Возможно, он находился там, когда разразился Апокалипсис. Или, что более вероятно, направился туда из Лондона, как только понял: то, что он давно предсказывал, начинает сбываться. По сравнению со всеми остальными у него должен был быть день форы. Уж он-то лучше всех понимал, что совсем скоро воцарятся беззаконие и хаос. Мне представляется невозможным, чтобы он не попытался спасти своих ближайших родственников. Это свойственно человеческой природе. Они наверняка сопровождали его, как и родные всех тех, кто помогал ему строить ковчег.

— «В сей самый день вошел в ковчег Ной, и Сим, Хам и Иафет, сыновья Ноевы, и жена Ноева, и три жены сынов его с ними» [18] Бытие, 7: 13. , — процитировал Фэйрфакс.

— Да, — согласился Шедуэлл, — но, как гласит Священное Писание, никого больше они с собой не взяли.

— И правда, — вынужден был признать Фэйрфакс.

Эта мысль никогда не приходила ему в голову.

— Именно поэтому рассказ о ковчеге всегда казался мне самым жестоким во всей Библии, ведь у Ноя наверняка было множество других родственников, которых он хотел бы спасти, и у жен его сыновей тоже — они-то потеряли вообще всех. Но спасти можно было лишь немногих. Племянница Моргенстерна, искавшая своего дядю в Тракстоне, безымянный путник в Пьюси… Вы спрашивали, какие выводы мы можем сделать из этих фактов, капитан Хэнкок? По моему мнению, это были родственники, которых Моргенстерн вынужденно оставил тонуть в бурных водах.

Шедуэлл умолк и, отвернувшись от стола, вновь устремил взгляд в огонь. За спиной у него Куик знаками стал объяснять Хэнкоку, что старику пора в постель. Тот кивнул:

— Час уже поздний. Впереди длинный день.

— Вы хотите, чтобы мы завтра вернулись на холм? — спросил Фэйрфакс.

— Да, хочу. А как иначе? В понедельник мистер Шедуэлл должен предстать перед судом. Мы не можем позволить себе потерять целый день.

— Но послезавтра Шаббат. Я должен произнести проповедь в Эддикотте. Мне нужно подготовиться.

— Нужно — значит готовьтесь. Но по мне, все это глупейшая трата времени.

— А нельзя ли обсудить это завтра с утра, джентльмены? — спросила Сара. — Я лично уже с ног падаю.

Она отложила в сторону салфетку и поднялась. Хэнкок, Фэйрфакс и Куик поспешили встать.

Фэйрфакс был рад, что ужин закончился. Он был по горло сыт теориями и откровениями Шедуэлла. Ему нужно было время, чтобы в одиночестве переварить услышанное и привести в порядок мысли перед воскресной проповедью.

— Могу я попросить у вас бумаги и чернил, капитан Хэнкок? Мне нужно начать работать над текстом проповеди — пусть даже, по-вашему, это пустая трата времени.

— Разумеется. Не обращайте внимания на мои глупые шутки. Я велю служанке принести их вам в комнату.

Куик помог Шедуэллу подняться на ноги. Хэнкок отдал какое-то распоряжение слугам, которые ждали у двери, потом взял со стола свечу и повел гостей в коридор, а оттуда по лестнице — на второй этаж, слуги же тем временем принялись убирать со стола.

Дом Хэнкока был куда больше приходского — построенный, как с гордостью сообщил капитан, по его собственному проекту. Он обратил внимание гостей на высоту потолков и в особенности дубовых панелей, которыми были обшиты стены:

— Высокая обшивка всегда говорит о добротности отделки, а высота этих панелей — пол-ярда.

Вдоль одной стороны широкого коридора тянулись крепкие дубовые двери. Хэнкок принялся по очереди открывать их. Первую комнату он отвел Шедуэллу с Куиком:

— Надеюсь, вы не против ночевки в одной комнате. Кровать широкая, два человека на ней прекрасно уместятся. Свечи зажжены, постель прогрета.

Следующая предназначалась Фэйрфаксу.

— Прекрасная комната. Надеюсь, когда-нибудь в ней будет детская. — Он отважился подмигнуть Саре. — Сладких снов, преподобный отец.

— Доброй ночи, капитан Хэнкок. Леди Дарстон. — Впервые за все время Фэйрфакс коснулся губами ее руки.

— Доброй ночи, Кристофер.