Роберт Харрис - Второй сон

Хэнкок выскочил из траншеи и решительным шагом направился к ним:

— Что это за россказни про бойню, мистер Шедуэлл?

Его мрачный тон заставил старика разыграть изумление.

— Это правда. — Он обвел взглядом лица, повернутые к нему. — Они кто — мужчины или дети?

— Мужчины, которые с детских лет слышали, что это место населено злыми духами, — сказал Фэйрфакс.

— Тогда правда должна их успокоить. — Шедуэлл возвысил голос, чтобы все могли его слышать. — Это дело рук не злых духов, а людей из плоти и крови — точно таких же, как все мы. Сами подумайте, — он язвительно засмеялся, — ну откуда у чертей взяться огнестрельному оружию!

Его смех немедленно перешел в приступ кашля.

— Вам-то легко говорить! — выкрикнул кто-то. — Вы сами уже одной ногой в могиле!

И вновь от имени ткачей заговорил Кифер.

— Нас убедили пойти сюда выкапывать вещи, которые якобы были закопаны здесь. О трупах и о бойнях речи не шло. А тут самое настоящее кладбище! — Причетник молитвенно сложил руки. — Это место смерти, и тревожить его не след.

Рабочие одобрительно зашумели.

— Я не прошу вас копать там, где похоронены мертвые, — сказал Хэнкок. — Пусть себе лежат с миром, где лежали. Кто-нибудь из вас нашел хотя бы одну человеческую кость? — (Ответа не последовало.) — Вот и замечательно. А теперь давайте забудем про всякие глупости и вернемся к работе. — Никто не шелохнулся, и Хэнкок грохнул по стене башни кулаком. — Шевелитесь, черт бы вас побрал!

— Мы тебе не рабы, Джон Хэнкок…

— Ты обманом завел нас сюда…

— Эта земля принадлежала моему мужу!

Это был женский голос — настолько неожиданный в подобном месте, что все головы разом повернулись на звук. Впрочем, Сара Дарстон сейчас не очень-то напоминала женщину. Ее волосы были спрятаны под шапкой, рукава закатаны, веснушчатые руки и белая мужская рубашка покрыты гарью, лицо стало влажным и блестящим от жара костра.

— Эта земля принадлежала моему мужу, — повторила она, приблизившись к башне, — и он копал здесь многие годы в поисках клада, который мог бы поправить дела нашей семьи. Он не щадил себя и тем самым окончательно подорвал свое здоровье. — Она умолкла и огляделась по сторонам. — Вы все знали сэра Генри — человека исключительно достойного и храброго, — и я лично ничуть не боюсь копать в этом месте, пусть даже только ради того, чтобы почтить его память.

Она спрыгнула в траншею, забрала у ближайшего рабочего лопату и принялась яростно вонзать лезвие в землю, крест-накрест, небрежно выкидывая то, что выкопала, в сторону стоявшей поблизости тачки. После полудюжины бросков она остановилась, тяжело дыша, и обвела мужчин взглядом:

— Ну что? Предоставите женщине делать это все в одиночку?

Она выбрала одного молодого и красивого парня и принялась буравить его взглядом. Через несколько секунд тот кивнул, сокрушенно ухмыльнувшись, поплевал на ладони, поднял свою кирку и замахнулся. Стоявшие рядом с ним потянулись за лопатами и возобновили работу. Остальные некоторое время смотрели на них, потом, один за другим, молча двинулись к своим траншеям. Несколько минут спустя в лагере вновь кипела работа, мятеж был подавлен, и Сара вернулась обратно к костру.

Прошло несколько часов. Небо потемнело. Кучи извлеченной из траншей земли и камней все росли и росли, а раскопы углублялись. По совету Шедуэлла, подкрепленному многолетним опытом, дно траншей превратили в пандусы с уклоном в сторону башни — по наклонной поверхности легче было вывозить грунт в тачках.

Фэйрфакс наконец дождался своей очереди работать в самой нижней секции раскопа, там, где было труднее всего. Он вынужден был сбросить сутану и остаться в нижнем белье. Копать пришлось по щиколотку в холодной воде, которая попадала в башмаки и делала раскисшую черную землю на лопате вдвое тяжелее. Полоска серого неба над головой казалась невероятно далекой, и хотя стенки траншеи для надежности укрепили досками, Фэйрфакс чувствовал давление земной толщи, постоянно думая о том, что она в любой момент может смести эту хрупкую преграду и обрушиться на него всей своей тяжестью. Каждый раз, когда напарник задевал его, ему представлялось, как они вдвоем окажутся погребенными заживо в этом чудовищном месте и будут рвать и пихать друг друга в попытках выбраться.

Земля на каждом уровне с неохотой открывала следы человеческого присутствия из предыдущих столетий, главным образом пластик: прозрачные обрывки пластиковых мешков, которые липли к рукам, точно содранная кожа, бесформенные куски зернистого белого пенопласта, бутылки всевозможных форм и размеров, бесцветные и цветные, фрагменты литых корпусов диковинных устройств древних. Периодически попадались рыже-коричневые прожилки в земле, хранившие форму предметов, превращенных в пыль ржавчиной, за исключением немногочисленных монеток и неидентифицируемых крошащихся комков, которые рассыпались у Фэйрфакса в пальцах, ничто металлическое не сохранилось. Дерево превратилось в черную труху. Зато в изобилии попадалось стекло: фрагменты бутылок, изящные грушевидные колбы, а также осколки более замысловатых штуковин, которые, должно быть, происходили из того же источника, что и коллекция покойного полковника Дарстона. Самую любопытную находку сделал рабочий, копавший на мелком конце траншеи: очки, превосходно сохранившиеся, в оправе из коричневого пластика и с целыми стеклами. Он обтер их рукавом, и очки пошли по рукам: все по очереди пытались их примерить. Кто-то утверждал, что они волшебным образом возвращают зрение, но, когда Фэйрфакс водрузил их на нос, перед глазами все расплылось, будто он пытался рассмотреть что-то сквозь слезы.

— Надо отнести их доктору Шедуэллу, — сказал он. — Может быть, они очень важны.

Его напарник смачно сплюнул:

— Как по мне, все это зряшная трата времени и сил, преподобный отец! Мы роемся тут, как рудокопы, уже половину холма изрыли — и все это ради жалкой пары очков!

Фэйрфакс уступил место следующему в очереди и зашагал по пандусу туда, где оставил свою сутану. По мере того как день клонился к вечеру, рабочие в траншее все больше и больше падали духом: страх сменился мрачностью, а мрачность — подавленностью. Фэйрфакс видел это по их лицам, поникшим плечам, прохладце, с которой они работали. Местность вокруг башни, затянутая пеленой дыма, изрытая траншеями и обезображенная кучами земли, в самом деле напоминала открытую горную выработку. Издалека донесся рокот, который он сперва принял за очередной взрыв в каменоломнях, но потом понял, что это раскат грома. Он задался вопросом, сколько еще времени осталось до наступления темноты. Час, два — не больше.

Шедуэлл сидел за столом в своей палатке и что-то записывал в конторскую книгу. Куик рядом с ним делал зарисовки. На столе и вокруг него были свалены находки, грязные, все в земле; Хэнкок ковырялся в них с мрачным видом человека, который приехал за тридевять земель на ярмарку в надежде закупиться с выгодой, а нашел лишь всякую ерунду. Фэйрфакс протянул Шедуэллу очки: