Клэр Уитфилд - Падшие люди

– На мой взгляд, – произнес доктор Шивершев, протяжно вздохнув, – принимая во внимание все то, что вы мне изложили, у вас есть причины для серьезного беспокойства. Однако, кроме окровавленной одежды на чердаке, что еще мы имеем? К примеру, та его, другая работа… Вы сказали, что она более доходная, что ваш муж не распространяется о ней и что к этому секретному проекту, возможно, имеет отношение джентльмен с медалями, которого вы встретили в ресторане. В чем конкретно заключается эта работа?

– Не знаю. Он не объяснил.

– Кому-нибудь еще вы говорили о том, что рассказали мне? Вы обращались в полицию?

– Ой, нет, что вы, – покачала я головой.

– Почему?

– Это ж какой скандал! А если я ошибаюсь? Томас – джентльмен, а я всего лишь… дочь проститутки. Кто захочет, без труда это выяснит, если из-за меня поднимется шум. Кто мне поверит? Богатые, сами знаете, друг за друга горой. А мы, простые люди, каждый сам по себе. Пусть нас роднит только чувство неполноценности в сравнении с богачами, доктор Шивершев, но мы не должны навлекать друг на друга неприятности.

– Миссис Ланкастер, мне понятны ваши сомнения. Спасибо, что рассказали мне все это. Думаю, вам лучше взять небольшой отпуск. Вам есть куда уехать, хотя бы на несколько дней, побыть там, где вам не будет грозить опасность от мужа или вашей экономки?

– Отпуск? Да вы что? Сейчас не время для отпуска.

– Я говорю о том, что вам нужно побыть где-то в безопасном месте, подальше от них, пока я… обдумаю все это. Миссис Ланкастер, почему вы уверены, что эта другая работа не связана с противозаконной деятельностью? Вы не думали о том, что ваш муж может быть замешан в чем-то таком, чем он заниматься не должен?

– Нет, не думала.

– Вам точно ничего не известно о том, что это может быть за работа? Может, есть какие-то улики, догадки? Он сам ничего не говорил?

– Нет, ничего. Ни слова. Хотя я спрашивала.

– Понятно.

– У меня есть дом в Рединге, но я сдаю его внаем, там сейчас жильцы. Томас знает про него, поэтому бежать туда нет смысла.

– Ясно. Но вы же понимаете, что теперь я за вас в ответе. Я беспокоюсь за вас, миссис Ланкастер.

– Прошу вас, не говорите пока никому, ладно? Я должна придумать план. Повремените, пожалуйста. Пообещайте, что не сообщите в полицию или кому-то еще.

– Обещаю. А вы со своей стороны приходите на прием через несколько дней, и мы еще поговорим. Посмотрим, как заживает ваша шишка, проверим, нет ли новых. Мне нужно время, чтобы обдумать то, что вы рассказали. Может быть, миссис Ланкастер, мы потом с вами вместе составим план.

Я выдохнула с облегчением – как будто освободила легкие от ядовитой смеси серы и свинца, которая заполняла их целую вечность. Я была рада, что нашелся человек, который не реагировал на мои откровения как на бредни сумасшедшей. Если я пропаду без вести, если меня убьют или что-то еще со мной случится, по крайней мере, доктор Шивершев, я была уверена, не оставит это так. Не ахти какая страховка, но мне стало спокойнее.

– Миссис Ланкастер, у меня к вам большая просьба.

– Слушаю вас.

– Пожалуйста, сократите употребление настойки опия.

– Что, простите?

– Ваши глаза реагируют на свет не так, как положено, и на всем протяжении нашей беседы вы постоянно чесали руки.

– Правда? – Я задрала рукава и увидела на запястьях и выше, а также на тыльной стороне ладоней красные расчесы и засохшие царапины, на которые до сей минуты я даже не обращала внимания. Я все еще ошеломленно смотрела на них, когда доктор Шивершев взял меня за руку и чуть ли не силком поднял с кресла.

– А теперь, с вашего позволения, мне нужно идти. У меня важная встреча. Очень богатые пациенты… сами знаете, какие они.

Он повел меня к выходу мимо полок, заставленных сосудами с препаратами. Мое внимание привлекла единственная не запылившаяся стеклянная емкость в форме колпака. Ее содержимое я узнала мгновенно. Это был образец с чердака Томаса: младенец во чреве.

Вся кровь отлила к моим ногам, я испугалась, что у меня подкосятся колени. К счастью, доктор Шивершев по-прежнему крепко держал меня за руку.

– Вы в состоянии сами добраться домой? – спросил он. Видимо, почувствовал, что я дрожу.

– Вполне. Это просто усталость. Приду домой, отдохну.

– Конечно. Такой рассказ требует огромных душевных затрат. Постарайтесь успокоиться, прошу вас. Все образуется, вот увидите. – Она глянул на мое лицо и заметил, что мои глаза прикованы к новому препарату. – А, я и забыл, ведь вы тоже медик! Естественно, вы не могли не обратить внимания на мое последнее приобретение.

Не выпуская моей руки, он подвел меня к сосуду с плодом.

– Поразительный экземпляр, удален весьма искусно. Перед вами матка в период беременности. Плод в полной сохранности. Думаю, где-то четырнадцать-шестнадцать недель. Удивительно, да? – Коротким, как обрубок, пальцем он ткнул в стенку сосуда. – Вот это – плацента. Красота, правда? Женщины воистину великие творцы. Вы только посмотрите, что они способны вырастить в себе. Их дар уникален. Потрясающе.

Доктор Шивершев смотрел на экспонат как на произведение искусства. Он искренне считал, что этот образец прекрасен. Глаза его светились благоговением. Таким я его еще не видела. А мне самой было дурно. Тошнило так, что словами не передать. Мейбл была примерно на таком сроке беременности, когда я отправила ее на аборт. Возможно ли, что сейчас мы восхищались младенцем, удаленным из чрева Мейбл? От этой ужасающей мысли меня стала бить дрожь. Неужели я настолько далека от реальности, что самолично доставила Мейбл в руки того, кто вырезал у нее внутренние органы? Неужели? В голове стоял туман. Я просто была не в состоянии думать и рассуждать здраво.

– Где вы это взяли? – спросила я.

– У дельца в одной кофейне. В таких заведениях черта можно купить. Вы не поверите.

– Почему же, доктор? Верю. – Я обвела взглядом остальные полки. В сосудах, что на них стояли, хранились различные органы в разрезе, части тела, вены и артерии, заполненные воском, – буквально все, что можно извлечь из человеческого организма. Пугающие экспонаты, неподвижные и безмолвные, как теперь мои женщины. Но ведь некогда они принадлежали живым существам, которые к чему-то стремились, чего-то боялись. – Чем же эти органы вас так завораживают? Вы ведь наверняка видели множество вскрытых трупов. Зачем это коллекционировать?

– Скажите, в детстве, если вам случалось найти труп животного, разве вы не тыкали в него палкой? – спросил доктор Шивершев, едва я умолкла. Он посмотрел на меня с улыбкой. – Готов поспорить, что тыкали, миссис Ланкастер.

– Да, конечно.

– А теперь ответьте, что побуждало вас тыкать, разглядывать, переворачивать труп, смотреть, что у него внутри?