Клэр Уитфилд - Падшие люди

– Почему ты разговариваешь в таком тоне? Когда-то мы были близки.

Мэри опять вздохнула. Еще одно лишнее препятствие. У нее были четкие инструкции, и времени на Джозефа уже не оставалось. Ясно, что он хотел бы вернуться. Нужно побыстрее от него избавиться.

– Прости, Джо, но сейчас я очень устала. Зайди, пожалуйста, в другой день. Может, к тому времени ты найдешь работу, а я не буду так утомлена. Настоящие друзья должны радовать друг друга. А я на приятное общение сегодня совершенно не настроена.

– Ладно, – промолвил Джо. – Можно я зайду завтра?

– Да, завтра можно. Надеюсь, что за ночь я хорошенько высплюсь, – ответила Мэри, прекрасно зная, что завтра ее здесь не будет.

Джо потоптался в нерешительности и в два шага достиг двери. Оглянулся: убогая комнатушка в доме по адресу Миллерс-Корт, 13. Она и для одного человека была маловата, а они прожили в этой жалкой тесной клетушке несколько счастливых месяцев. В Николе, увы, частная интимная жизнь была недоступной роскошью.

– Значит, до завтра. – Джо надел кепку и посмотрел на разбитую секцию окна. – Застекли окно, сделай новый ключ. С открытой дверью жить опасно – маньяк этот ходит.

Мэри рассмеялась. Она боялась не маньяка. Но, не желая показаться легкомысленной, ответила:

– Он убивает женщин на улицах. Дома мне ничто не угрожает.

– Все равно, ключ надо сделать, – сказал Джо, прикрывая за собой дверь.

Доктор Шивершев ушел, оставив меня в доме одну с двумя трупами – моего мужа и экономки. Мне, пожалуй, повезло, что за время работы в больнице медсестрой я насмотрелась на мертвецов. Вернулся он вечером вместе со своим помощником Уолтером – мужчиной с рыжими бакенбардами. Они приехали на частном экипаже – старой хлипкой повозке, не внушавшей доверия. Казалось, эта колымага развалится от тряски по булыжным мостовым.

Мы поместили миссис Уиггс в старый сундук. Туда же положили окровавленную тряпку с теперь уже усыхающим человеческим органом, что я нашла в саквояже Томаса. Сундук принадлежал миссис Уиггс. Думаю, она не стала бы возражать; во всяком случае, не сомневалась бы в его чистоте. Доктор Шивершев показал мне, как сделать из ткани тампоны и заткнуть рану, чтобы кровь не сочилась из коченеющего тела, уже изменившего цвет. Потом велел переодеться в платье миссис Уиггс, а сам вместе с Уолтером понес сундук из дома. Я шла за ними. Мы создавали видимость, что миссис Уиггс вместе со своим багажом садится в экипаж и навсегда исчезает в неизвестном направлении. У любого, кому случилось бы нас заметить, сложилось бы именно такое впечатление. А я буду всем говорить, что она, наряду с остальными слугами, покинула нас из-за несносного характера Томаса. Предстояло, правда, придумать объяснение тому, как мне самой удалось выжить.

Я морщилась, надевая вещи миссис Уиггс. Внутренне съеживалась, ощущая на своем теле ее платье. В нос мне лез запах уксуса в смеси с гвоздикой, что исходил от ее соломенного капора, в котором застряли ее волосы, щекотавшие мне лицо. Я пошатывалась, наблюдая, как мужчины вдвоем поднимают сундук на повозку. Боялась, что он упадет, крышка откроется и тело миссис Уиггс вывалится на тротуар. Я, должно быть, неважно выглядела; доктор Шивершев даже хлопнул меня по спине, как это обычно делают моряки, подбадривая друг друга. Качнувшись, я споткнулась, чуть не вылетела на дорогу.

– Ничего, прорвемся! Мы же британцы, – сказал он.

Я согласно кивнула, хотя не совсем его поняла. Он ведь по происхождению был вроде как русский. Но уточнять не было сил.

– Мне всегда нравилась эта фраза, – объяснил доктор Шивершев, словно прочитав мои мысли.

Уолтер привез нас на Дорсет-стрит в Уайтчепеле, где вместе с доктором Шивершевым они сняли сундук с повозки и поставили на землю. Я не отрывала от него глаз, даже моргнуть боялась, в оцепенении думая, что, стоит мне смежить веки, произойдет ужасное.

К Уолтеру подбежал тощий мальчишка. Тот дал ему несколько монет, они обменялись парой слов, и мальчишка потащил лошадь с повозкой прочь.

– Куда же он? – спросила я.

– Дальше пойдем пешком, – ответил доктор Шивершев.

Вместе с Уолтером он подхватил сундук. Время было позднее, часов десять-одиннадцать вечера. На темных улицах ни души: страх перед Джеком Потрошителем разогнал всех по домам. Сундук с телом миссис Уиггс качался и трясся между ними, задевая обоих по ногам. Я тупо шла следом по булыжной мостовой, сдобренной грязью нечистот и конским навозом. Этот глинистый покров сначала высох, потом снова был полит недавним дождем. Мои ноги утопали в вонючей жиже. Мы шли мимо многоэтажных домов из мелкого кирпича, окна нижних этажей находились почти на уровне тротуара, многие были разбиты и завешаны газетами или мешковиной. Вдруг мы остановились. Между двумя деревянными дверями виднелся узкий арочный проход. Сама я бы его даже не заметила. Мы вошли в арку, и нас окутал мрак. Мы находились в самом сердце Никола. У меня волосы на затылке встали дыбом. Как же все это знакомо. Возвращение к истокам. То, чего я всегда боялась. Круг замкнулся.

Ощупью пройдя по узкому проулку, мы вышли в тесный внутренний дворик. Где-то текла вода, под ногами хлюпала какая-то гадость, ноздри забивал смрад гниющего мусора. Мы миновали лестницу справа, и я услышала шорох: это разбегались потревоженные нами крысы. Они снова сбились в кучу позади нас. Единственная лампа излучала слабое дрожащее сияние. По периметру я увидела семь маленьких комнатушек. Вряд ли в них происходило что-то хорошее.

Мы вошли в дверь с номером 13 во дворике Миллерс-Корт – обиталище подружки доктора Шивершева, Мэри Келли. Обстановка в ее тусклой каморке была скудная, дверь до конца не открывалась, упираясь во что-то изнутри. К ней специально что-то приставили. К этому трюку прибегали для того, чтобы предупреждать обитателей о вторжении незваных гостей. Помнится, мама тоже так делала.

Мы остались ждать снаружи, а доктор Шивершев проскользнул в щель, как угорь, и убрал препятствие, коим служила тумбочка, чтобы можно было занести сундук. Когда мы все вошли, он снова придвинул тумбочку к двери, зажег масляную лампу. На тумбочке стояли с полдесятка огарков, и мне подумалось, что, возможно, Мэри украла их из домов, где она подрабатывала поденщицей. Хотя, судя по тому, какой Мэри предстала мне в «Десяти колоколах», вряд ли она занималась поденной работой.

Доктор Шивершев занял деревянный стул в углу комнаты и жестом предложил мне присесть на железную койку у стены. Я опустилась на кровать. Она в несколько слоев была застелена одеялами, и некоторые из них были высокого качества, не из тех, что ожидаешь найти в жилище проститутки. Может, доктор Шивершев подарил или другие клиенты. А может, Мэри сама их купила на те деньги, что заработала, завлекая на встречу со смертью невинных людей – ничего не подозревавших поставщиков органов для коллекций джентльменов. Что, если и меня сюда заманили с той же целью? Очень удобный способ избавиться от человека.