Клэр Уитфилд - Падшие люди

Уолтер стоял у окна спиной к стене. Время от времени он всматривался в него, хотя стекло было непрозрачным. Вероятно, для успокоения нервов. Я уже начала ощущать ноябрьский холод, пальцы ног мерзли. В углу комнаты я заметила небольшой камелек и надеялась, что Мэри, подружка доктора Шивершева, затопит его, когда придет, но спрашивать я не посмела. Однако все равно сняла капор миссис Уиггс. Уф. Опять этот тошнотворный запах уксуса в смеси с гвоздикой.

За дверью раздались шаги. Мы все выпрямились, замерли. Доктор Шивершев вскинул палец, приказывая мне молчать.

– Добрый вечер, – послышался женский голос. – Хочу немного попеть.

Мужчины заметно расслабились. Эта была Мэри.

Дверь приотворилась, и ее изящная фигурка без видимых усилий проскользнула через щель в комнату.

– С кем ты разговаривала? – спросил доктор Шивершев.

– С Маргарет из последнего дома, что перед самыми туалетами. – В речи Мэри слышался акцент – валлийский или ирландский, с примесью лондонской грубоватости. Точно я не могла определить.

С ее появлением я встала. Меня смущало, что я сижу на ее койке, которая, я остро сознавала, служила ей местом для плотских утех, вполне вероятно, с моим личным врачом. Все взгляды сразу обратились на меня, словно я собиралась произнести тост. Я покраснела.

Мэри смерила меня взглядом и чуть раздвинула губы в улыбке, которую женщина обычно предназначает своей сопернице. Не отрывая от меня красивых глаз, она подошла к доктору Шивершеву, наклонилась, обеими ладонями обхватила его седоватую голову и приникла к нему в долгом поцелуе – устроила спектакль для меня. Я порывалась заверить Мэри, что не представляю для нее угрозы. Вероятно, она опасалась, что в его глазах мой статус дамы из среднего класса затмит ее красоту. На лице доктора Шивершева, как бывает с мужчинами в подобных случаях, появилось самодовольное выражение. Даже не знаю, что больше вызывало у меня тошноту. Меня ужасно ломало оттого, что я перестала принимать опиум, к тому же днем я своими руками зарезала свою экономку и на моих глазах убили моего мужа. Так что я вряд ли была в настроении соперничать за мужское внимание.

– Что теперь? – спросила я. Мне не терпелось поскорее перейти к осуществлению следующего этапа нашего плана.

Мэри затянула песню «Фиалка с могилы матери» и принялась плотно занавешивать единственное окно в комнате, выходившее во двор. Сначала опустила прибитую над ним старую лоскутную тряпку, а поверх закрепила, как ни странно, черное пальто.

Мне никто не ответил, и я, раздраженно вздохнув, снова села на кровать. Она заскрипела и запиликала на все лады, как струнные инструменты в оркестре. Если Мэри занималась проституцией, мне было жаль ее несчастных соседей.

– Мэри, затопи камин и зажги парочку свечей, – распорядился доктор Шивершев.

Она повиновалась. На ней были безукоризненно чистый белый передник, платье из грубой полушерстяной ткани и накинутая на плечи красная шаль. И никакого капора на голове. Мне вдруг подумалось, что все три раза, когда я ее видела, она была без головного убора. Свои длинные светлые волосы Мэри носила распущенными, и они, падая ей на спину, подпрыгивали и колыхались в такт ее движениям. Я сразу вспомнила Мейбл. Мэри была столь же очаровательна: широко распахнутые глаза, на лице застыла печать вечной юности. Мужчины, вне сомнения, находили ее привлекательной. Наверняка описывали такими словами, как «миленькая», «прехорошенькая». Только девушки вроде Мэри и Мейбл не нуждались в словах. Их и так обожали, им было незнакомо такое понятие, как невзрачность. И они могли оставаться в неведении сколько угодно, пока симпатичная внешность верно им служила. А нам, всем остальным, обыкновенным дурнушкам, и вовсе не имело смысла строить свою жизнь, полагаясь на нечто столь мимолетное, как красота.

Жилье, привлекательность, одежда, мебель – все свидетельствовало о том, что Мэри имеет доход выше среднего, но по ней не скажешь, что она много времени проводила на коленях, убираясь в чужих домах. На колени она, может, и вставала, но явно не для того, чтобы мыть и скоблить.

– Мэри, в котором часу ты встречаешься с нашим человеком? – спросил доктор Шивершев.

– Не раньше двух, Робби. Времени полно. Ты готов?

Робби? Брр.

– Ладно, я пошел. Пока, – сказал Уолтер. Он подмигнул Мэри, кивнул доктору Шивершеву, меня наградил настороженно-невыразительным взглядом и выскользнул за дверь. Я определенно была лишним колесом в их компании.

Мэри поставила тумбочку перед дверью и снова запела. Периодически она поглядывала на меня, а потом сказала:

– Извини, привычка.

– Прости, не поняла.

– Пение… Я пою, когда нервничаю. Привычка у меня такая.

Она встала перед сундуком. Туда же подошел доктор Шивершев.

– Ну что, Сюзанна, мы готовы? – осведомился он.

– К чему? – спросила я.

– К операции.

Я не сразу его поняла.

По плану мы должны были положить миссис Уиггс на кровать Мэри и инсценировать убийство, совершенное Джеком Потрошителем. Я полагала, что это будет сделано уже в мое отсутствие. Более пространных мыслей на эту тему я себе не позволяла. Но теперь сообразила, что они рассчитывают на мое участие. Я невольно рассмеялась.

– А успеем? – спросила Мэри.

– Да, – подтвердил доктор Шивершев. – Мы ведь не живую спасаем. Можно работать быстро.

– Ладно. – Мэри бросила на меня беспокойный взгляд и повернулась к нему: – Она не подведет?

– Нет, – ответил он и обратился ко мне: – Представьте, что мы в операционной, разве что условия еще более ужасные, чем в Лондонской больнице. Так, Сюзанна, помогите мне переложить тело на кровать.

– Я думала, мы выдадим миссис Уиггс за Мэри. Что, мы и органы будем из нее извлекать… прямо здесь? – уточнила я.

Мэри вытащила из-под кровати большой деревянный ящик, открыла его. В нем лежал полный набор хирургических инструментов.

– Сюзанна, оставить миссис Уиггс в том виде, как она есть, мы не можем. На Мэри она не похожа. Даже беспомощная лондонская полиция это разглядит. Нам предстоит сделать так, чтобы в ней нельзя было опознать ни Мэри, ни кого другого. Будем воссоздавать мизансцену очередного уайтчепелского убийства. Сюзанна, это была ваша идея, если помните.

– Я защищалась, – буркнула я.

– Ха! – фыркнула Мэри. – Попробуй убедить в этом полицейских.

Я сердито глянула на нее, но она повернулась ко мне спиной, отошла к окну и стала осматривать его снова и снова, как Уолтер, а потом запела. Ее тоненький голосок дрожал и вибрировал, как у писклявого ребенка. Действовал мне на нервы.

– Тот же рост, та же фигура. Волосы? Более или менее похожи, – констатировал доктор Шивершев. – К тому времени, когда мы с ней закончим, только по этим приметам ее и можно будет опознать. Сюзанна, повторяю: откройте этот чертов сундук.