Анастасия Логинова - Тайны мадам Дюбуа

– Мисс Райс, прошу вас, я ни на что не намекаю. Просто ответьте, что делала мадам Гроссо все это время?

– Ничего! Откинулась на подушки и курила. Она даже разговаривала неохотно!

– А вы или месье Муратов пытались завести с мадам Гроссо разговор?

– Нет! Хотя разок Мишель подошел. Вы ведь знаете Жанну: она курит днем и ночью, но никогда не имеет при себе спичек. Он подошел, чтобы поднести ей огня.

– Мисс Райс, вы, должно быть, видели: месье Муратов лишь поднес спичку – или предложил мадам Гроссо папиросу из своего портсигара?

– Он всего лишь поднес спичку! – четко и надменно выговорила Ева.

Мишель сидел подле, чуть вздернув брови и с удивлением смотрел то на Ева, то на Вальца. Все-таки вмешался:

– Позвольте, месье Вальц, отчего вы заостряете внимание на папиросах? Разве мадам Гроссо отравили не из чаши в алькове мадемуазель Аурелии?

Но вопрос сей Вальц оставил без ответа.

– Господа, – вновь заговорил он, – теперь я обращусь ко всем и попрошу каждого припомнить даже самые несущественные, на его взгляд, детали. Это касается убийства месье Дюбуа. Установлено, что он погиб в тот же день, что и мадам Гроссо, но двенадцатью часами ранее. Днем – покуда пассажиры любовались островом Борнхольм, мимо которого проплывала «Ундина». И вскорости после убийства злоумышленник должен был перенести тело – из каюты первого класса предположительно на прогулочную палубу, чтобы оставить в одном из хозяйственных помещений. Быть может, кто-то из присутствующих видел что-то необычное в это время?

По залу ресторана вновь прошел неодобрительный гул. Подозреваю, Вальц спрашивал это уже не в первый раз, и ничего путного никто ему сказать не смог. Сомнительно было то, что в этот раз что-то изменится.

И все-таки неожиданный свидетель появился.

– Господин обер-лейтенант…

Пассажиры обернулись на голос стюарда Ноймана, решившего вдруг чем-то поделиться.

– Право, не уверен, смогу ли помочь… но в тот самый день, около двенадцати сорока, я действительно видел кое-что. Один из господ, присутствующих здесь, именно в указанный вами час помогал месье Дюбуа спуститься по лестнице, ведущей из первого класса на палубу. Практически нес на себе, взвалив на плечо. Я хотел, было, помочь, да господин отшутился, что месье Дюбуа пьян, и он сам справится. Сожалею, но я не видел, куда они отправились потом. Я не придавал этому значения раньше, но, раз вы говорите, что к двенадцати сорока месье Дюбуа был уже мертв…

Пассажиры прекрасно понимали, что это значит. Оставался лишь последний и самый главный вопрос – и Вальц сделал всем одолжение, его озвучив:

– Кто именно нес пьяного месье Дюбуа? Вы сказали, этот человек присутствует здесь и теперь?

– Да, господин обер-лейтенант. Это был месье Муратов, – ответил Нойман недрогнувшим голосом.

– Вы уверены? – переспросил Вальц.

Но ответ Ноймана утонул в возмущенном возгласе самого Муратова:

– Это ложь! Совершенно наглая ложь! Этому человеку вообще нельзя верить – он аферист!

Заставив присутствующих ахнуть и обернуть головы в свою сторону, Муратов замолчал. Для того, чтобы с важностью подняться, одернуть полы сюртука и продолжить куда более спокойно.

Ева, совершенно бледная, с каким-то потухшим взглядом, сидела подле Муратова и не издавала ни звука.

– Месье Вальц, – степенно заговорил Муратов, – прошу обратить внимание, что верить этому человеку, господину Нойману, нельзя. Подозреваю, что сам он и виновен в смерти месье Дюбуа! Более того, сделал это в сговоре с мадам Дюбуа! Я лично стал невольным свидетелем их свидания в ночь накануне убийства мадам Гроссо! Они тайком встретились на корме парохода, а потом и вовсе укрылись в служебном помещении! Неужто станете отрицать это, мадам Дюбуа?

Вопрос был обращен ко мне и, хотя я прежде не рассчитывала вмешиваться, все же ответила:

– Не буду, – пожала я плечами, невольно смутившись. – Свидание и правда имело место быть.

Ненадолго повисло неловкое молчание, которое нарушил господин Вальц:

– Месье Муратов, господа, вы не знали, разумеется, но господин Нойман, который в этот раз исполнял обязанности стюарда на пароходе, приходится мадам Дюбуа никем иным, как законным супругом. Обстоятельства вынудили нас пойти на этот подлог. Господина же, которого вы все знали как месье Дюбуа – ныне покойного – зовут Эрих Шефер, и он исполнял обязанности начальника Берлинской полиции. Или вы все-таки это знали, месье Муратов? И, хотя сказанное только что господином Нойманом действительно ложь – разумеется, он не видел, кто нес труп на палубу, – важнее другое. Месье Муратов, вы только что признались, что были свидетелем свидания мадам Дюбуа и ее супруга в ночь накануне убийства. А значит, велика вероятность, что застали и операцию, предшествую тому: задержание господина Шефера и его подручных. А потом и проследили, в какой именно каюте его заперли. Более того, вы не просто стали случайным свидетелем – вы следили за передвижениями Шефера, ведь он был для вас опасен. Шефер знал, на чье имя оформляла документы Бланш Перье, ваша подельница. Та самая, которую вы хладнокровно застрелили вчера около девяти вечера.

– Боже мой, неужто это правда?.. – Ева Райс ладонями закрыла свое бледное лицо.

Муратов, бросив на нее короткий взгляд, одернул ворот сорочки, будто ему трудно было дышать и очень неискренне стал оправдываться:

– Это все какое-то безумство! Это ложь! Я даже не заговорил ни разу с этой девушкой – Бланш!..

– Теперь я вас попрошу не лгать! – перебил его мой муж.

Жан, оттолкнувшись от стены, расправляя плечи, которые привык чуть сутулить, изображая стюарда, вышел вперед, к Вальцу.

– Уверяю, нам все известно про вас и ваше прошлое, месье Клод Бедар.

– Что?.. Откуда вы знаете? – не сдержался наш обвиняемый.

И только теперь я вздохнула с облегчением, ибо догадка моя – относительно настоящего имени князя Муратова – была «пальцем в небо», как заметил мой муж. Но все же он рискнул положиться на мою интуицию.

– Вас давно ищут, месье Бедар, – продолжал Жан. Он снова лгал, но лгал весьма уверенно. – Вы ведь не думаете, что Шефер не поделился с нами соображениями относительно вас? Нет смысла отпираться!

Обведя взглядом присутствующих в поисках поддержки и не найдя ее, Клод Бедар остановился взглядом на Еве:

– Милая… любовь моя…

– Ты убил Жанну… – уже без вопроса в голосе произнесла та. А бледные щеки ее стремительно розовели. – И ты лгал мне – все это время! И я ведь знала, знала, что ты лжешь!

А после, как дикая ирландская кошка, Ева бросилась на него, стараясь ногтями впиться в лицо…

* * *

Догадка моя была смелой, даже безумной – и помогла мне к ней прийти подсказка мадам Гроссо. Только не фотокарточка, а сам журнал. Не зря Жанна назвала его «книгой», оговорившись. Фотокарточка послужила закладкой для рассказа, напечатанного в «Le Moniteur de la Mode». Рассказ был простеньким, романтичным и пошловатым, повествовал о семейной паре, решившей разжечь угасающие чувства, встретившись на курорте в качестве «незнакомцев» и начав тайный роман. Автором же рассказа значился некий Клод Бедар – молодой драматург родом из Парижа, как было указано под сноской.