Валерий Введенский - Напиши себе некролог

Очередь зашумела:

— Дайте ему телеграмму.

— Помогите полиции.

— Ну отдайте, мы же на поезд опоздаем.

— Мне лишь на почерк взглянуть, содержание без вас знаю, — Крутилин сунул телеграфисту депешу от исправника Гюббе.

Тот прочел, вопросительно взглянул на товарищей, те дружно кивнули. Телеграфист встал, подошел к ящикам, выдвинул нужный и, быстро перебирая пальцами, нашел нужный лист.

— Почерк Капы? — спросил у Яблочкова Крутилин, получив заполненный от руки бланк.

— Нет. Скорее, Костика, — сказал чиновник.

— Отправителя не запомнили? — на всякий случай Крутилин показал телеграфисту фотопортреты Гневышевых, Капы и Костика.

Тот пожал плечами:

— У нас сотня клиентов каждый день. Как прикажете их запоминать?

Кондуктора восьмого вагона Ухналева будить пришлось долго:

— Три ночи не спал, — объяснил он, стараясь не дышать на полицейских густым перегаром.

— Девушку эту помнишь? — Крутилин сунул ему в руки портрет Капы.

— Нет. А должен?

— Села в понедельник в твой вагон…

— Не было такой! Точно не было. Ее бы запомнил. У меня ведь в третьем классе «чистой» публики, считай, не бывает. А этаких красавиц и подавно. Они в первом классе ездют с гусарами в обнимку.

— Зачем Костик отправил телеграмму? — спросил Яблочков.

— Уверен, что почерк его?

— Сложно сказать. Всего несколько цифр и букв…

— Значит, не Костик ее послал, а Злодей. Чтобы пустить нас по ложному следу.

— Но это глупо. Мы за несколько часов выяснили правду…

— Потому что я не поддался на уловку. Ты-то в Москву чуть не отправился. Учись, пока я живой!

Пока Нева полностью не покрывалась льдом, Петр Первый плавал по ней на лодке. И подданных пытался приучить к любимому им удовольствию — обязал всех жителей каждое воскресенье совершать с ним водный променад. Пытавшихся увильнуть — штрафовал. Однако по будням горожане предпочитали ходить пешком или передвигаться на лошадях — слишком уж холодный в Петербурге климат, даже в летнюю жару на воде зябко. Даже запрет на строительство мостов на подданных не подействовал. И тогда Петр велел вместо улиц вырыть каналы. Копать их начали с Васильевского острова. Жителям очень повезло, что сумасбродный император вскоре скончался. Каналы, к облегчению горожан, сразу зарыли. От Северной Венеции остались лишь странные названия улиц на Васильевском острове: по правой стороне они четные, например, 4-я линяя, по другой — нечетные, то бишь 5-я.

Первоначально жителей Васильевского острова хоронили возле Галерной гавани. Но при наводнениях сие кладбище уходило под воду, и желающих предавать там родственников земле оказалось немного. Потому в середине XVIII века для погребений отвели другой участок — за Малым проспектом между 18-й и 23-й линиями. Его обнесли деревянным забором, а в центре воздвигли церковь в честь иконы Смоленской Божьей Матери. От нее получили названия и само кладбище, и речка, что течет вдоль его границ. В 1803 году там захоронили знаменитую петербургскую юродивую Ксению Блаженную. И неудобное для обитателей других частей города кладбище внезапно стало престижным и быстро разрослось.

У морга Губернского правления было многолюдно — попрощаться с Капой и Костей Гневышевыми пришли все их одноклассники, многие с родителями. Из родственников присутствовала лишь тетка Анны Сергеевны, сгорбленная старуха в старомодном черном платье, прибывшая вчера из Воронежа. Она и возглавила траурную процессию из трех катафалков.

Арсений Иванович хотел было по дороге на Смоленское кладбище опросить гимназистов и гимназисток, вдруг кто из них знает высокого бритого молодого человека в темно-синих совиных очках, но Крутилин строго-настрого ему запретил:

— Не время и не место. Нанесешь им визиты завтра. Не мешай горю.

Перед отпеванием гробы Костика и Анны Сергеевны открыли, гроб Капы оставили закрытым.

— Одни косточки от нее остались, — горестно объяснила всем Степанида и, заметив в толпе Крутилина, обратилась к нему: — Иван Дмитриевич! Заклинаю, найдите убийцу!

— Найду, клянусь.

Перед погребением у вырытых могил выступили директор Третьей гимназии и Женя Тарусов. Когда опускали гробы, никто не смог сдержать слез.

— Злодея нашего, молодого-бритого, не приметил? — спросил Иван Дмитриевич у Яблочкова, когда шли обратно.

— Увы.

— Я тоже.

— Что он здесь забыл?

— Говорят, убийцы приходят на похороны своих жертв.

— Те, кого совесть мучает.

— Ты чего озираешься?

— На всякий случай, — соврал Яблочков. — Вдруг пропустил Злодея.

«Как бы отстать? Хотя на пару минут» — размышлял он.

Леночка Корнильева, как и ее товарки, пришла на похороны в черном платье и в шляпке с черной вуалью. Даже не видя ее глаз, Арсений Иванович готов был биться об заклад, что всю церемонию она глядела исключительно на него. Но подойти, даже на секундочку, было невозможно — Леночку сопровождали родители: пышная розовощекая дама и внушительный господин в вицмундире Министерства путей сообщения с петлицами действительного статского советника. Однако после похорон Леночка примкнула к подружкам и обратную дорогу шла, разговаривая с ними, отстав и от сыщиков, и от папы с мамой. Яблочков понимал, что маневр произведен неспроста, ради разговора с ним, но оторваться от начальника не получалось.

— Кого ты там высматриваешь? — снова спросил Крутилин, когда Яблочков в очередной раз обернулся.

— Невельского, — опять соврал Арсений Иванович.

— Зачем?

— Ммм… Его поведение показалось мне подозрительным. Стоял отдельно от всех, единственный, кто не плакал.

— Не все горе на людях показывают.

— А теперь и вовсе исчез, — на сей раз Яблочков сказал правду, среди возвращавшихся Невельского и впрямь не было.

— Может, у него родственники здесь похоронены? Пользуясь случаем, пошел навестить, — высказал предположение Крутилин.

Неужели не удастся перекинуться с Леночкой хотя бы парой слов?

До ворот оставалось каких-то полсотни саженей, когда Крутилина окликнули. Сыщики обернулись — княгиня Тарусова. Яблочков торопливо сказал:

— Не смею мешать! — и пошел обратно.

— Я восхищен речью вашего сына, княгиня, — признался Крутилин Александре Ильиничне. — Так он проникновенно сказал, аж слезу вышиб.

— Они с Костиком дружили.

— Знаю.

— Костик часто у нас бывал. И Капа тоже. Приятная была девушка. Царствие им небесное, — княгиня перекрестилась. — Как продвигается расследование?

— Мы уже знаем, как преступник выглядит. Остается лишь его отыскать.

— И как он выглядит?

— Высокий, молодой, бороду, усы и бакенбарды не носит, голову бреет. Носит темно-синие очки. А еще о-де-колоном от него сильно разит.