Андрей Марченко - Однажды в СССР

Ведь вдуматься: что он натворил, как глуп он был, решившись на это. Ему стоило бы сейчас не разменивать высоту на ступеньки и пролеты, а принять ее разом, выпить за несколько секунд.

Девушки и сумки были на месте.

Аркадий опустился на пол. Валентина сидела молча на подоконнике, напоминая чем-то химеру. Ее лицо искажали усталость и дурное освещение. Вика быстро мерила шагами кухню чьей-то будущей квартиры.

— Это нечестно! — возмущалась она. — Вы не имели права нас в это втягивать.

Парень молчал, понимая, что она, в общем-то, права: он действительно не имел права.

По улице Парижской Коммуны проехала милицейская машина со включенными маячками, но без сигнала.

— Загоняют тебя, — прервав свое персональное молчание, сказала Валентина. — Здорово вы их достали. Сколько же вы уперли?..

— Четверть миллиона, — ответила Вика вместо Аркадия.

— Ого, лихо.

— Да что лихо, что лихо! Одному деньги уже до лампочки, до той, что в морге. Второй и буханки хлеба не посмеет купить. Нам о себе надо подумать. Я не хочу к этому иметь никакого отношения! К тому же мне завтра на работу.

— Ну, так давай, иди, — ответила Валентина. — Никто не держит.

Вика и Аркадий удивленно посмотрели на Валентину. Та совсем не шутила. И, кивнув, Вика заспешила прочь — спустилась по лестнице, пошла по улице, исчезнув скоро меж домов.

Встала и Валентина.

Ну вот сейчас, — подумал Аркадий. — Сейчас она уйдет, и дорога останется одна — неспешно вверх и быстро вниз. Сдаваться милиции не хотелось — после позора суда его, вероятно, ждал расстрел.

Но Валентина остановилась возле Аркаши, запустила пальцы тому в волосы, потрепала их и сказала:

— Пошли, что ли. Мне ведь тоже завтра на работу.

…Около полуночи устроили совет, на котором говорили правильные, но вполне очевидные слова.

— …Его портреты размножьте, отправьте на вокзал, в аэропорт, на морвокзал, — распорядился начальник ждановской милиции. — Линейным отделам милиции обеспечить досмотр всех электричек на всем пути следствия — вдруг на каком-то полустанке сядет. Пусть в каждую щель заглядывают, в каждый туалет. Само собой, проверять каждую машину на выезде из города. Слышали? Каждую! И проселки… Один раз он по ним ушел. Посты, засады, патрулирование с воздуха. Пока не поймаем — выходные отменяются. Объявляйте республиканский розыск. Донецкая, Запорожская, Днепропетровская, Ворошиловградская — в первую очередь. И да! Ростов-на-Дону тоже известить!

Карпеко опасался разноса, но милицейское начальство было сдержанным, вероятно из-за того, что совещание было расширенным: на нем присутствовал и Легушев и Кочура. Причем сидели они рядом, как бы поясняя сведущим: они люди прежде всего одной номенклатурной крови, а уже потом — соперники.

— А если через море? — вращая в пальцах карандаш, предположил Карпеко. — До того берега — пятьдесят километров. Скорость моторной лодки — километров двадцать — тридцать в час. Это два-три часа ходу.

В ответ начальник Ильичевского РОВД, Одиссей Георгиевич Папакица покачал головой:

— На лодке через открытое море — скорей подозрительно, предложи кому-то — не согласится, заподозрит недоброе.

Данилин вообще слабо представлял, как это море можно было переплыть. Ему представился беглец, который плывет на надувном матраце с крохотным веслом или шлепает плицами водного велосипеда.

— Мог угнать лодку? — лениво предположил Данилин. — Или купить?

— Продать лодку им не могли — все они зарегистрированы. А вот мотор мог купить в спорттоварах. Но можно проверить — не пропадали ли лодки за последнюю неделю, — столь же лениво ответил Карпеко.

— А если заляжет?.. — вмешался в разговор Кочура.

— Тем проще. На каждый столб прицепим его портрет, перетрусим всех. Найдем. И главное…

За окном загрохотал-завизжал дежурный троллейбус и покатился вниз по улице — к морю и к вокзалу.

— Это только в сказке бывает: пошел, куда глаза глядят, — проговорил начальник милиции, глядя в темень за окном. — А реальный человек, даже если бежит, то что-то его заставляет выбирать дорогу — воспоминания, чьи-то советы, личные комплексы наконец. Узнайте о нем все. У него должны быть родственники — проверьте их до четвертого колена. Выясните, с кем он дружил в армии, в институте, с кем сидел за одной партой — вплоть до детского садика. Армейская дружба уже однажды сработала, как видим. В мозги ему надо залезть, решить, куда бы ты пошел, если бы был им.

Время было поздним, все устали, и совещание закруглили…

-

…Отдохнул Карпеко в своем кабинете, составив четыре стула. Под голову он положил бронежилет, а кобуру со «стечкиным» повесил на спинку одного из стульев. Усталость дала о себе знать — следователь спал крепко, и совесть его после совершенного убийства тоже спала беспробудно. Только после пробуждения на таком ложе жестоко болели ребра.

Сергей взглянул на часы — было около восьми утра. Приложил их к уху — не остановились ли?.. Однако анкер мелко стучал, отмечая секунды.

Очевидно, что ночью ничего не случилось — иначе бы его сон был прерван жестоко и бесцеремонно. И со спокойной совестью Карпеко приготовил свой завтрак — сладкий крепкий чай с кислыми ржаными сухарями.

Сергей совершенно не сожалел о проспанных часах. Что толку, если бы они провели всю ночь в размышлениях, бодря себя сигаретами и кофе? Все равно бы к утру усталость взяла свое. Днем бы все равно плохо соображали, а к ночи свалились бы с ног. Вору ведь тоже надо иногда спать.

Затем Карпеко отправился чистить зубы и безопасной тупой бритвой скреб лицо, напевая легкомысленный мотив из «Утренней почты». Дела шли неплохо. Вчера, в полдень случилась катастрофа, однако же, к ночи положение получилось несколько исправить. Удалось определить не подозреваемых, а даже виновных. Причем один уже находился в морге. Второй был обречен.

Из туалета Карпеко спустился к дежурке. Действительно, за ночь ничего особого не произошло. Район, казалось, притих в испуге после ночных событий. Мужья опасались колотить жен, хулиганы не били стекла, пьяные не бузили.

Вскоре прибыл Данилин — вид он имел мятый. На ночь его определили в гостиницу, что находилась рядом с плавбасейном. Спал он в номере-люкс, забронированном по номенклатурной квоте. Вернее сказать — пытался уснуть. Ему все чудилось, что вдалеке он слышит визгливо-жалобное мычание сирены. Данилин то и дело прикладывал к уху телефонную трубку, проверяя — работает ли аппарат, не повреждена ли линия.

Глядя на своего коллегу, Карпеко в душе немного злорадствовал. А что этот приезжий думал? Что он сюда в отпуск приехал? Дело раскроет на глазах удивленных провинциалов, на солнышке погреется и домой?