Дмитрий Ольшанский - Крест, орёл и полумесяц. Часть 1. Последний крестовый поход

Господи! Я видел много такого, о чем не желаю даже вспоминать!

Хорошо, что король не одобрял подобную жестокость и осуждал любое насилие по отношению к мирному населению покоренных им земель. Он старался поддерживать порядок в войске и не допускать бессмысленного кровопролития. Но во время взятия города Тырново Владислав явно недоглядел за своими подчиненными, и вскоре его войска погрязли в грабежах и разбое. Город был полностью опустошен. Все, что нельзя было унести с собой, – уничтожалось на месте, людей выбрасывали из домов, где их грабили, насиловали или убивали.

Узнав об этом, король пришел в неописуемую ярость. Он приказал закрыть ворота города и арестовать всех причастных к грабежам. Преступников оказалось так много, что Владислав ужаснулся и произнес:

– О Господь! За что ты послал мне такое неразумное войско! Они думают лишь о собственной наживе, а не о величии нашего святого дела!

После король обратился к провинившемся:

– Если бы вы совершили такое на моей земле, я бы повелел незамедлительно казнить вас всех до единого, ибо являюсь защитником своих владений, точно так же, как деспот Георгий Бранкович охраняет от посягательств Сербию, а князь Дракул хранит порядок в Валахии. Долгое время у этой земли не было своего защитника и некому было охранить ее народ от произвола и насилия, которые сыпались со всех сторон. Но отныне знайте все: я встану на защиту этого края и буду поддерживать здесь должный порядок подобно тому, как я делаю это в венгерских и польских землях. За любое преступление против мирных людей, проживающих здесь, будь они христиане или магометане, вы будете держать ответ передо мной и понесете суровое наказание, если ваша вина будет доказана.

Владислав сделал паузу и грозно оглядел своих солдат.

– На первый раз я прощаю ваши преступления, и пусть те, чьи руки не замараны в крови женщин и детей, ступают обратно и возвратят все, что они посмели незаконно забрать. Идите же! И запомните: мы пришли сюда не как захватчики, но как освободители. Пусть те, кто считает иначе, сегодня же покинет мое войско!

После такой пылкой речи молодого короля солдаты несколько присмирели. Конечно, восстановить причиненный ущерб было невозможно, но зато удалось избежать новых погромов и приструнить некоторых особо ретивых молодчиков.

На какое-то время порядок был восстановлен, хотя повеление Владислава пришлось по вкусу далеко не всем. Многие наемники, бродяги и откровенные преступники, прибившиеся к нашему войску, считали грабеж своим священным правом и не желали отказываться от него добровольно.

Как-то раз мы с Джакобо грелись у костра и услыхали, как несколько подвыпивших солдат стали чересчур громко высказывать свое недовольство.

– Мы проливаем кровь, а этот сосунок нас жизни учить будет! – кричали они.

– И то верно! Посмотрел бы я на него в бою! А то языком-то молоть каждый горазд!

– Да кто он вообще такой? Трусливый щенок, который и пикнуть боится без позволения воеводы!

Поток оскорблений в адрес короля превысил все мыслимые пределы, и Джакобо потерял остатки самообладания. Отложив миску и отерев рот, он подтолкнул меня локтем:

– Мне кажется, пора ощипать этих птенчиков.

Я согласно кивнул. Мы уже хотели подняться, но тут рядом с нами опустился человек в капюшоне.

– Не стоит, пусть продолжают, – тихо произнёс он. Мы с Джакобо переглянулись. Это был король Владислав! Двое его гвардейцев остановились чуть поодаль.

– Кто бы там что ни говорил, а я не стану отказываться от права, дарованного мне самими небесами! – на ноги, слегка покачиваясь, поднялся высокий наемник с глубокими оспенными рубцами на лице. – И пусть наш достославный король отправляется в пекло со своими указами!

Солдаты дружно подняли чаши, одобряя слова своего товарища

– И тебя совсем не страшит гнев Владислава? – вдруг спросил король, не поднимая капюшона.

Рябой только рассмеялся.

– Какое там! Этот мальчишка смелый только на словах, а как до дела доходит… – он смачно сплюнул себе под ноги.

– Но если наш король настолько жалок, – терпеливо продолжил Владислав. – Почему храбрецы вроде тебя не отваживаются сказать ему это в глаза?

Наемник скривился, окинул взглядом своих друзей и, глотнув из кружки, произнес:

– Если бы здесь был король, я бы легко повторил каждое свое слово, да ещё и харкнул в рожу, чтобы оно получше усвоилось.

На этот раз рябой засмеялся один. Его дружки молча опустили головы, а Владислав, поднявшись на ноги, медленно подошел к наемнику:

– Что ж, у тебя есть такая возможность.

Он сбросил с головы капюшон, и смельчак остолбенел. Сидевшие вокруг костра вояки также уставились на короля, лишившись дара речи.

– Государь, я… – откашлявшись, начал наемник, но ничего более внятного выдавить так и не сумел.

Владислав еще некоторое время взирал на обескураженного воина, а затем пошел прочь, не говоря ни слова.

Не могу даже представить, какие мысли роились в голове короля в тот вечер, но на следующее утро меня разбудил непонятный шум. Выглянув наружу, я увидел, что, несмотря на моросящий дождь, в лагере царит небывалое оживление. Солдаты стекались к обозным повозкам, но никто толком не мог сказать, что там случилось. Набросив на себя плащ, я выскочил из палатки.

День выдался холодным и серым, а мелкий дождь очень быстро сменился сильным ливнем. Я вымок до нитки, но продолжал упрямо протискиваться сквозь толпу, пока не увидел штандарт Яноша Хуньяди.

Воевода стоял под тентом и сурово глядел на небольшую площадку, оцепленную мадьярскими воинами, – там возле огромного раскидистого дуба замерли трое. Я разглядел в одном из них рябого наемника, которого видел накануне. Он был облачен в длинную перепачканную грязью робу и что-то громко выкрикивал, но его слова утопали в шуме дождя.

Каким-то чудом мне удалось пробраться к воеводе.

– Что здесь происходит? – отдышавшись, спросил я.

– Правосудие, – коротко ответил Хуньяди и указал перед собой.

Только теперь я увидел, что через одну из ветвей дуба перекинута веревка с петлей и было ясно, кому она предназначается.

Позади послышался ропот. Воины быстро расступились, и перед нами появился сам король Владислав.

– Янош, по какому праву ты это устроил? – никогда прежде я не видел короля таким разгневанным. – Немедленно прекратить!

Воевода с почтением поклонился владыке.

– Государь, теперь это невозможно сделать. Преступник понесет наказание.

– Для меня нет ничего невозможного! – Владислав старался перекричать дождь. – Выполняй!

Все командиры сейчас с интересом наблюдали за происходящей склокой. А на площади тем временем шли последние приготовления к казни. Приговор был зачитан и теперь дело оставалось за палачом.