Иван Любенко - Убийство в Пражском экспрессе

— Но пока мы будем размышлять, он ещё кого-нибудь порешит, — засомневался Никанор Евграфович.

— К сожалению, от этого никто не застрахован. Но и злоумышленнику теперь не так-то просто застать врасплох членов «Центра действия».

— Вы правы. Без оружия у нас никто не ходит, — Вельможко демонстративно отодвинул полу пиджака, из-за ремня показалась рукоять «Зауэра».

— Верное решение, — согласился Ардашев.

— Клим Пантелеевич, скоро я получу долгожданный кредит в один миллион английских фунтов. Эта сумма будет направлена на поддержку вооружённых сил Юга России.

— Каким образом вы хотите отправить деньги?

— После заседания «Центра действия», мы пошлём одного из наших членов с деньгами в Хеб. Там находится школа русских авиаторов. В Россию вылетает бомбовоз «Голиаф» с будущими лётчиками на борту. Это самый надёжный способ. Ведь банковские переводы с Россией приостановлены. Главное — получить кредит до вылета бомбовоза.

— Ваш представитель тоже полетит в Россию?

— Безусловно. Он будет отвечать за сохранность всей суммы.

— Вы уже решили, кто это будет?

— Пока ещё нет. Дело это чрезвычайно опасное. Выбираю достойную кандидатуру.

— Я могу присутствовать на вашем заседании?

Кисловский поднялся. Встал и Ардашев. Старик взял хозяина кабинета под руку, отвёл в сторону так, чтобы не слышал Вельможко и спросил полушёпотом:

— А как я вас представлю?

— Как частного детектива. Объясните, что по вашей просьбе расследую кражу из сейфов банка «Славия» и теперь ещё и убийство господина Кутасова.

— Хорошо. Только… — Кисловский замялся.

— Вас что-то смущает?

— Видите ли, я собирался обсудить с братьями вопросы, о которых не говорят в присутствии посторонних. Они не поймут, если это произойдёт при вас.

— Не волнуйтесь. После окончания собрания я уйду, чтобы никого не смущать.

— Но у меня нет от вас секретов. Давайте сделаем так: я проведу вас в соседнюю комнату. И там, благодаря специальной вставке из фиолетового стекла и слуховому окну, вы сможете не только видеть, что происходит, но и слышать.

— Отлично.

— Признаться, у меня складывается ощущение, что вы не доверяете членам «Центра действия». Верно?

— Тогда я отвечу вопросом на вопрос: кто кроме служащих банка и вас лично знал о том, в каких конкретно ячейках хранится кредитный договор и сам крест?

— Только братья. Они же, как вы понимаете, являются и членами «Центра действия».

— В том-то и дело, — тяжело вздохнул Ардашев. — У меня есть подозрение, что вор был осведомлён о точном местонахождении креста и документов.

— Вы полагаете, его наняли?

— Да.

— Думаете, кто-то из наших?

— Не могу этого исключать. Но, как бы там ни было, я буду у вас. Приду раньше и, вероятно, не один.

— С паном Войтой?

— И не только.

— А кто ещё?

— Простите, но пока не могу сказать. Но вы не переживайте. Это очень надёжные люди, которые умеют хранить тайну.

— Хорошо. Пусть будут. Я согласен.

— Только сообщите мне заранее дату и время собрания. Протелефонируйте.

— Обязательно.

— Премного вам благодарен.

— Нет, Клим Пантелеевич, это мы должны благодарить вас за бескорыстную помощь. Что ж, не будем отрывать вас от дел.

Кисловский и повернулся к спутнику.

— Нам пора.

Вельможко поднялся.

— Всего доброго, господа. Прошу вас быть очень осмотрительными.

Гости направились к выходу вместе с Ардашевым.

Когда входная дверь за визитёрами закрылась, навстречу Климу Пантелеевичу уже шагал облачённый в пальто Войта.

— Оружие не забыли?

— Обижаете, — натягивая перчатки, ответил помощник.

— Вацлав, отыщите его. Что это за игры? И будьте осторожны. Удачи!

— Спасибо, шеф! — на выходе бросил сыщик и растворился в морозном воздухе улицы.

Ардашев вернулся в лабораторию и вновь принялся изучать содержимое одного из бумажных конвертов, принесённых из квартиры покойного пана Плечки.

В Хебе на аэродроме с утра уже шли занятия. Погода вполне благоприятствовала тренировочным полётам: из печных труб тянулись дымные столбики тепла. Солнце играло в окнах казарм и штаба лётной школы.

Слышался стрёкот авиационных моторов. Курсантов последнего набора учили определять лётную погоду по носовому платку. Руку с платком поднимали вверх и, если он развивался, как флаг, то это означало, что сила ветра была больше шести метров в секунду. При такой погоде следовало соблюдать осторожность, а лучше и вовсе оставаться на земле.

Первые полёты без инструктора продолжались одну-две минуты на высоте не более двадцати метров. Это позволяло, в случае возникновения непредвиденной ситуации, успеть спланировать и не разбиться. А вот крены свыше восьми градусов были запрещены: существовала опасность сваливания аэроплана на крыло.

Более опытные авиаторы, уже прошедшие курс истребителей, вели воздушные бои друг с другом, пытаясь зайти сопернику в хвост. Начинающие лётчики наблюдали за ними с восхищением и небольшой долей зависти.

Механиков и мотористов набирали из унтер-офицеров. Они изучали матчасть «Ньюпоров», «Вуазьенов», «Хевилендов», «Сопвичей», «Фоккеров» и многих других аэропланов, в том числе и тех, на которых летали авиаторы красных — «Фарман-30» и «Эльфауге» с мощностью моторов от 80 до 120 л. с.

В учебном классе с вновь прибывшими курсантами занятия проводил капитан Ильин. Сегодня знакомились с основами ориентирования в воздухе.

— Должен вам сказать, господа, что лётная техника, на которой вам придётся летать, не совершенна. Компасы установлены далеко не на всех аэропланах, но и те, что есть в полёте могут показывать неверное направление. Виной этому — вибрация мотора. Но это не единственная причина ошибки. Дело в том, что для крепления бомб применяются перкалевые мешки, привязанные к верхним лонжеронам внутри кабины. Из-за этого картушка компаса может отклониться на десять, а иногда и двадцать-тридцать метров. Какой же выход? А он прост: сверяйте своё местонахождение визуально и с картой десятивёрсткой. Опускаться ниже восьмисот метров не советую — могут достать пулемёты и снаряды красных. Лучший потолок при пересечении линии фронта — километр. Вы и местность разглядите, и будете находиться на относительно безопасной высоте. Разведывательные полёты рекомендуется выполнять на высоте не ниже двух километров.

Неожиданно дверь учебного класса отворилась, и в помещение вбежал мальчик лет шести. В руках он держал книгу.

— Папа-папа! Смотри, у дяди Славы в комнате я нашёл игрушку! Фокус-покус! Все думают, что это книга. Открываем, а внутри — часики!

Ильин остолбенел.

— А ну-ка дай её мне, сынок, — вымолвил офицер.