Иван Любенко - Убийство в Пражском экспрессе

— Он приёмный сын и пусть всё останется, как есть. Я привезу все документы и фотографии из Хеба. Скажем ему, что мы друзья его родителей и теперь он будет жить с нами.

— Получается, он не будет называть меня мамой, а тебя папой?

— Это зависит от нашего отношения. Если заслужим — будет. Не стоит торопить события. Всему своё время.

— Когда ты поедешь за ним?

— Во вторник, двадцать третьего. До этого времени мне надо закончить кой-какие дела.

— Буду ждать с нетерпением. Ты подарил мне надежду.

— Я рад, что ты согласилась.

Клим Пантелеевич повернулся к шкафу и достал бутылку Шато-д-Икем.

— Может, выпьем по бокалу?

— С удовольствием!

— Вот и прекрасно!

Остаток вечера Ардашевы провели за разговорами о Павле. Вероника Альбертовна говорила, что завтра же займётся покупкой мебели для ребёнка, предлагала отгородить ему часть комнаты и накупить игрушек, сводить на каток, чтобы он отошёл от потери родителей. Клим Пантелеевич соглашался, вздыхал и предлагал не торопиться, а дождаться того дня, когда он привезёт мальчика.

— Главное, Вероника, понять душу малыша, поговорить с ним, в глазёнки заглянуть. Кровать, игрушки и каток — не проблема. Всё решим. Надобно избавить Пашу от горя.

— Павлик, Пашенька, Павлуша… — задумчиво проронила супруга.

У подъезда дома на Житной «23» стояла полицейская «Шкода», рядом остановился «Laurin & klement». Из авто вышел немолодой человек среднего роста в шляпе и пальто. Несмотря на небольшую полноту, он без труда поднялся на третий этаж. Полицейский, дежуривший на лестничной клетке, попытался его остановить, но, услышав в ответ слово «контрразведка», вытянулся в струну и не стал проверять документы.

— Здравствуйте, инспектор! Рассказывайте, что тут у вас, — с порога отдал распоряжение капитан Гампл.

— Самоубийство, — раскуривая трубку, ответил инспектор Яновиц. — Соседи с нижнего этажа увидели, что с потолка капает красная вода. Вызвали привратника. Выломали дверь. В ванной комнате обнаружили труп незнакомца. На полу, как видите, окровавленный нож. Воду перекрыли. Позвонили в полицию. Документов при нём не оказалось. Короткая стрижка, подтянут, имеет шрамы на плече и спине. Скорее всего, военный. А исходя из того, что в комнате на столе стоит початая бутылка водки, а также, принимая во внимание, что рядом с ванной валяется папироса, можно сделать вывод: пустив себе кровь, он продолжал курить папиросу. Так поступить может только русский. Иностранец, в таком случае, согласно циркуляру, обязан уведомить отдел контрразведки.

Тело, вытащенное из ванной, уже лежало на полу. Рядом валялся папиросный окурок. Судебный медик заканчивал составлять протокол осмотра.

— Что скажете, доктор? — поинтересовался капитан.

— Форменное самоубийство. Выпил водки. Набрал ванну, закатал рукава и порезал вены. Смерть наступила в результате потери крови.

— Давно?

— Часа три назад, плюс-минус полчаса.

— Это и всё?

— А что ещё тут скажешь?

— Орудие самоубийства находится рядом с трупом, что свидетельствует о суициде, — заключил пан Яновиц.

— Так-то оно так, — вздохнул капитан и полез за сигаретами. Закурив, он подошёл к окну и распахнул форточку.

— Прикажете вызывать медицинскую карету? — осведомился инспектор.

— Сначала пригласите сюда этого русского детектива. Сыскное агентство «1777». Скажите, что срочно. А потом можно и санитаров звать.

— Господина Ардашева? — поднял от удивления брови сыщик.

— Именно.

— Но… — замялся полицейский, — я не знаю его телефонного нумера.

Гампл открыл портмоне, выудил оттуда визитную карточку и протянул полицейскому.

— Благодарю.

— Действуйте.

— Простите, но зачем нам нужен этот Ардашев?

— Есть у меня одна догадка. Хочу проверить. Выполняйте приказ, инспектор.

— Да-да, это займёт немного времени. В соседнем доме находится «Славянский книжный магазин Франца Говорка». Там точно есть телефон.

Ардашев появился вместе со своим помощником через полчаса. Поблагодарив капитана и инспектора за приглашение, он сел на корточки и с помощью складной цейсовской лупы принялся изучать раны на руках покойника.

— Ваш? — осведомился капитан.

Клим Пантелеевич протянул контрразведчику фотокарточку.

— Это поручик Вячеслав Сергеевич Бараевский. Истребитель. Лётный инструктор.

— Вы его искали?

— Да. Он пропал после взрыва в Хебе. Вероятнее всего бомбу он и пронёс.

— Вопрос в том, кто ему её передал?

— Надеюсь, установить это в ближайшие дни.

— Вы помните наш уговор?

— Не волнуйтесь, капитан. Всё произойдёт ровно, как я обещал.

— Получается, поручика замучила совесть, и он покончил жизнь самоубийством?

— Простите, но самоубийством здесь и не пахнет. Чистой воды умерщвление.

— То есть как? — врач подскочил со стула.

— Вот это вы нафантазировали, господин частный детектив! — возмутился Яновиц. — Орудие убийства на месте. Следов присутствия второго человека нет. Дверь была замкнута. Самоубийство в закрытой изнутри квартире.

— А он прав! Какие у вас имеются доказательства? — кивая головой, вопросил капитан.

— Господа, а позволите, прежде чем я отвечу, взглянуть на ключ? — поинтересовался Ардашев.

— Какой ключ? — не понял инспектор.

— Ключ от этой квартиры. — уточнил Клим Пантелеевич.

— Кстати, да. А где ключ? — озадачился Гампл. — Вы мне его не показывали.

— Так это, — пожал плечами Яновиц, — не могу знать.

— То есть как? — нахмурился капитан.

— Когда мы приехали, дверь уже была выломана. Привратник ожидал нас. А про ключ я и не спросил. Сейчас выясню.

Полицейский вышел, но вскоре появился вновь.

— Нет, в дверях никакого ключа не было. У привратника тоже. В одежде покойного тоже ничего нет. Я лично обыскивал.

— Стало быть, господа, квартира была закрыта снаружи, а не изнутри, так? — спросил Ардашев.

— Получается так, — неуверенно согласился Яновиц. — Но покойник мог выбросить ключ в окно или форточку.

— Согласен, — парировал Клим Пантелеевич и достал коробочку монпансье. — А окна и форточки были закрыты, когда вы вошли?

— Окна заклеены бумагой. Зима-с, — пришёл на выручку бывшему начальнику Войта.

— А форточки, как я вижу, открываются свободно. И, если покойник перед смертью решил выбросить ключ на улицу, то нам его уже не найти. Второй день идёт снег, — зло вымолвил Гампл.

— Но зачем ему выкидывать ключ в форточку? — полицейский удивлённо потёр лоб.

— С таким же успехом он мог опустить его и в унитаз, — вздохнул Войта.

— Но для чего? — удивлённо покачал головой доктор.

— И это главный вопрос! — улыбнулся Клим Пантелеевич.