Фиделис Морган - Неестественный свет

— Парк Сомерсет-Хаус, мадам.

— Конечно, конечно. Отлично. Отвези нас туда.

Разъединение или разложение субстанции на составные части.

Элпью с графиней, дрожа, сидели на скамейке под тутовым деревом. Слуги в ливреях сновали взад-вперед по обсаженным деревьями аккуратным дорожкам, соединявшим Сомерсет-Хаус и Королевскую Гардеробную в Савойе: коробки и свертки с вещами либо несли на хранение, либо забирали оттуда.

— Все без толку, — вздохнула Элпью. — Мне кажется, надо оставить наши попытки. Мы ничего не сможем сделать, чтобы найти убийцу Бо Уилсона.

Графиня подула на свои затянутые в перчатки руки.

— Какие у нас есть зацепки?

— Никаких, — ответила Элпью, поплотнее закутываясь в плащ.

— Нет, нет и нет, Элпью. Мы не сдадимся. Первое, — сказала графиня, оттопыривая пухлый палец: — Кто был тот мужчина, которого мы видели на причале у Дорсетского парка? Второе: кто была та женщина, которую мы видели на кладбище у церкви Святого Павла? Третье: та ли это женщина, о которой рассказала нам Бетти — которая платила Бо? Четвертое: кто пытался убить миссис Уилсон и почему?…

— Пятое, — поддержала Элпью, — что это за грандиозное открытие, которое сделал Бо за день до того, как его убили?

— И, если задуматься, шестое, — сказала графиня, — куда увезли Бо после его путешествия на лодке?

— Седьмое, — подхватила Элпью, согреваясь от счета, — что он надеялся получить в своем лабораториуме? — Вздохнув, она поднялась со скамейки. — Это абсурд. Так мы можем продолжать до бесконечности.

У графини потекло из носа. Она сунула руку в карман и вытащила платок.

— Восьмое, — объявила Элпью, доставая из кармана найденный платок, — чем пропитали этот платок, что он сияет в темноте, и кому он принадлежит?

— Девятое, — сказала графиня, державшая свой платок в вытянутой руке, — не могла бы ты дать мне тот, светящийся? Не хочу пользоваться этим, потому что его дал мне Бо.

Выхватив у графини платок, Элпью расправила его на одном колене, а «заколдованный» — на другом.

— Одинаковые! Но один излучает свет, а другой — самый обычный. Следовательно, мы вполне можем предположить, что заколдованный платок тоже принадлежал Бо.

Скомкав, она сунула оба платка в карман, и графине пришлось утереть нос перчаткой.

Позади них на улице остановился экипаж, и группа мужчин направилась через парк к Сомерсет-Хаус.

— Знаешь, там жила королева. Королева Екатерина. [37] [37] Екатерина (1638–1705) — жена английского короля Карла II. Покинула Англию в 1692 году. Даже после смерти дорогого Карла. Несколько лет назад она вернулась в Португалию.

— Мадам, — Элпью была не в настроении снова внимать воспоминаниям своей госпожи, — я с удовольствием послушаю ваши рассказы о прошлом, но не сейчас, когда нам нужно раскрыть убийство.

— Прошу прощения, но вот чему удивляешься при виде этого милого дворца — почему последующие королевы его избегали? Ни Мария-итальянка [38] [38] Мария Моденская (1658–1718), вторая жена короля Якова II. Якова его не жаловала, ни Мария Вильгельма. [39] [39] Жена Вильгельма III Оранского (1662–1694); правила совместно с мужем.

Элпью сердито на нее посмотрела.

— Хорошо, хорошо! — Графиня беспокойно поерзала на скамейке. — Итак, к чему мы пришли?

— Да ни к чему новому, мадам. Вот что мы имеем: Бо Уилсон встречался с какой-то женщиной, имя и адрес неизвестны. Она платила ему за какие-то его услуги, мы не знаем, какие, а он этими деньгами расплачивался с кредиторами. Одновременно он обучал Бетти, свою служанку и доверенное лицо, алхимии, из-за которой он и влез в долги, а свою любимую жену, не умеющую даже читать и писать, держал в полном неведении.

— А Бетти тем временем уносила из его дома красивую мебель, обставляя ею убогий подвал в Солсбери-Корте.

Через парк прогрохотала тележка. К ней поспешили два ливрейных лакея, неся большие коробки с надписями «свечи» и «столовое и постельное белье».

— Мы также знаем, — подхватила графиня, — что он посетил лекцию в Грэшам-колледже, пообедал в том жутком французском ресторане…

— Чума на это место, — при одном воспоминании о нем сплюнула Элпью.

— … уплыл на лодке, возможно, в унылое и безлюдное место под названием Ламбет и на следующее утро вернулся домой целый и невредимый. Затем он посетил представление в театре, где ему передали записку…

Графиня щелкнула пальцами.

— Вот кого мы должны снова повидать. Эту продавщицу апельсинов.

Элпью вздохнула. Девочка явно рассказала все, что знала. Графиня просто стремилась провести день в теплом театре.

— Идем, Элпью! — Графиня потерла руки, при дыхании изо рта у нее шел белый пар. — Театр — это ключ! И так близко.

Элпью застонала: для нее не было кошмара страшнее. Она предпочла бы остаться на холоде и превратиться в ледяную статую, чем выслушивать еще раз напыщенную театральную чепуху. Тем не менее она потащилась за графиней в сторону театра «Линкольнз-Инн».

Они поспели как раз к началу представления. Публика валом валила в открытые двери. Лицо графини просияло.

— Сегодня дают что-то интересное. Прекрасно. Тогда мы можем войти и осмотреться в тепле.

— Эшби, догогая! — Узнав знакомый французский акцент, они узрели и Пигаль, которая, подобрав юбки, выходила из кареты. Она крепко ухватила подругу за руку. — Моя жизнь — этто тгагедия! Ты должна сесть в моей ложе, чтобы я все тебе гассказала. — Обхватив графиню за талию, она повлекла ее ко входу. — Я чувствую, что кто-то иггает со мной пегвоапгельские шутки, но до конца магта еще две недели, так что эттого не может быть.

— Уверена, не все так плохо, — жеманно улыбнулась графиня, пока женщины усаживались в боковой ложе. — Что сегодня дают?

— Ты не знаешь, о чем говогишь, Эшби. Тебе повезло, повезло, повезло, — запричитала Пигаль, так что ее рыжий парик мелко затрясся. — У тебя есть славная, милая Элпью, котогая тебе помогает, одевает тебя, пгиносит еду и напитки. Увы, у меня нет никого!

— А Азиз? — улыбнулась графиня.

Лицо Пигаль помрачнело, так что графиня торопливо добавила:

— Он случайно не умер?

— Нет, — ответила ей сердитым взглядом Пигаль. — Хуже. Он меня бгосил. Его пегеманила жена этого выскочки Альфонса ван Кеппеля.

— Ушел к голландке? — содрогнулась графиня.

— Не говоги со мной об эттом, — передернулась в ответ Пигаль. — Фламандцы! — Она откашлялась и сплюнула. — Отвгатительные существа, все как один.

Оркестр закончил играть увертюру, и на сцене обнаружился невысокий дородный мужчина в длинном светло-вишневом камзоле и серебристых трико. Зрители встали, аплодируя. Пигаль прошептала, нагнувшись к графине:

— Я обожаю синьога Фидели, а ты? Какой агтист! А сегодня ему аккомпанигует Фингег! Какое нас ждет наслаждение!