Фиделис Морган - Неестественный свет

— Королевы Марии в пьесе?

— Нет, настоящей королевы Марии.,

— Покойной жены короля Вильгельма? — Королева Мария умерла от оспы в возрасте тридцати двух лет всего пятью годами ранее.

— Нет, не этой, а итальянки, Марии Моденской, которая была замужем за королем Яковом. — Молли стряхнула с расшитого драгоценными камнями лифа платья обрывки ниток. — Она подарила его миссис Барри за то, что та научила ее «гаварить па-англиски»! Она всегда его надевает, когда играет королев. А она, как ты знаешь, только их и играет почти всегда.

Элпью знала миссис Барри только по своей временной работе в театре — на посылках. Элпью помнила высокомерную женщину с перекошенным лицом, которая щелкала пальцами и кричала: «Костюмерша!» Настоящая дива. Значит, теперь миссис Барри владела этим роскошным платьем, в которое некогда облачалась королева.

— Королева подарила ей и свое коронационное платье, можешь себе представить? А миссис Барри таскает кошек на все свои спектакли, так что мне постоянно приходится следить за этими нарядами. — Молли держала платье перед собой в вытянутых руках. — А что, я могла быть стать королевой, если бы мне удалось поболтать со стариной Вильгельмом. Одиноко ему, должно быть, слоняться по всем этим дворцам без жены.

— Чего не знаю, того не знаю, — рассмеялась Элпью, — но ты будешь моей самой настоящей королевской подругой, если сможешь что-нибудь разузнать о том парне, которого я приметила.

Еще одна визгливая песнь подошла к концу, последние аккорды потонули в громе рукоплесканий.

Элпью поднялась, поцеловала Молли в щеку и вышла на улицу через боковую дверь.

Снаружи, в ожидании конца концерта и выхода синьора Фидели, уже толпились женщины — увидеть его, поговорить с ним, прикоснуться к нему.

— Он средоточие всего, о чем только можно мечтать в этом мире! — громко заявила крупная женщина в красном.

— Почти всего, о чем можно мечтать, — поправила ее подруга.

Миленькая блондиночка защебетала:

— Говорят, что в Сити живет женщина, которая родила от него ребенка.

Собравшиеся дамы снова разразились хохотом. Элпью пробиралась между ними с угрюмым видом.

— Как мило, должно быть, иметь от него ребенка, — не унималась блондиночка.

— Мадам, на днях я встретила даму с тремя! — Это снова подала голос крупная женщина в красном, возбужденно обмахиваясь веером.

— И все от Фидели? — Толпа пришла в возбуждение.

— От Фидели, из воска. Два пенса за штуку.

Взрыв хохота. Элпью подняла брови, удивляясь: неужели этим женщинам настолько нечего делать, что они тратят свое время, гоняясь за этим жирным коротышкой-сопрано, прикидывающимся мужчиной?

— О, Джемини, кто их делает? Я должна купить дюжину. — Дамы принялись вытаскивать записные книжки, клочки бумаги, все что угодно, лишь бы записать адрес магазина, торгующего восковыми Сигизмондо Фидели.

Ворча, Элпью завернула за угол и вошла в театр через парадный вход.

— Я должна его иметь, — прошептала Пигаль.

Нарисованные брови графини взмыли вверх.

— Фидели?

— Не смеши меня, — отрезала Пигаль, указывая на арапчонка в атласе, который сидел в соседней ложе. — Его! Эттого очаговательного малыша. — Как и раньше, мальчишка незаметно улыбался и подмигивал женщинам в зрительном зале, в то время как его элегантная хозяйка не отрываясь смотрела на сцену.

— Ты себе льстишь, — прошептала графиня. — Он неразборчив. Точно так же он заигрывал со мной на «Двойной игре».

— Этто меня не волнует, — сказала Пигаль, бросая на мальчика плотоядные взгляды в отталкивающе жеманной манере. — Он кгасивый и будет пгекгасно смотгеться в моем выезде. Особенно тепегь, когда сбежала этта кгыса — Азиз. — Пигаль размышляла над способами переманить ребенка от хозяйки — лаской или сладостями. — Я могла бы каждый день устгаивать ему пгелестные сюгпгизы и дагить подагки, он бы у меня купался в любви.

Синьор Фидели подбирался к кульминационной точке:

— Точно, — зашептала Пигаль. — Я пгедложу ей за него столько денег, что она не сможет отказаться.

Нахмурившаяся графиня шикнула на подругу — ей хотелось хотя бы послушать Фидели. Пигаль же, пoxoжe, не занимало ничто, кроме арапчонка в соседней ложе.

— Так или иначе, но я его заполучу. Этто любовь! — Отвернувшись от графини, Пигаль снова принялась строить глазки красивому темнокожему мальчику.

Вернувшаяся в ложу Элпью посмотрела на графиню.

Фидели подготавливал зрителей к неистовому крещендо, которое предшествовало первому антракту.

Слова его песен и без того нагоняют достаточно тоски, подумала Элпью, но от крепкого аромата духов — фиалки, ландыша и мускуса — у нее закружилась голова.

— Вряд ли это вероятно — в его-то случае… — прошептала Элпью, изготовившись вытащить графиню из ложи, как только грянут аплодисменты.

Фидели, как принято, повторял первую строчку репризы:

Пигаль по-прежнему пожирала глазами арапчонка, пока графиня кое-как поднималась на ноги.

Зрители вскочили, хлопая и крича: «Повторить!» Элпью вытолкнула графиню в коридор, и они помчались к входной двери.

— Что за пожар, Элпью? — с досадой спросила графиня, оправляя одежду.

— Вы не забыли, миледи, у нас есть работа. — Элпью распахнула дверь, и они выскочили в быстро сгущавшиеся сумерки.

Когда они спускались по ступенькам, кто-то хлопнул Элпью по плечу. Та обернулась и увидела криво улыбавшуюся ей миссис Кью.

— Мистрис Элпью! Как поживает самый громкий скандал этой недели?

Элпью бессмысленно улыбнулась в ответ.

— А, графиня Эшби де ла Зуш, — шагнув вперед, мистер Кью поцеловал ей руку. — Вы уже припасли для нас что-нибудь остренькое? До срока осталось всего два дня, вы не забыли?

Графиня поперхнулась. Чета Кью стояла, выжидающе улыбаясь.

— Элпью выясняла подробности любовной жизни синьора Фидели, не так ли, дорогая?

Элпью вымученно улыбнулась.

— Мне сказали, что женщины коллекционируют восковые фигурки кастрированного голубка.