Джанет Глисон - Чаша Бланшара

Она никогда не стала бы обвинять Нэнси, если бы не то, что случилось в спальне Томаса Уильямса накануне ночью. Именно он разбудил в ней давно уснувшие чувства, заставившие ее говорить так импульсивно. Какой же смешной она, должно быть, выглядела.

Когда ее брак так катастрофически завершился, Агнесс дала себе клятву, что никогда не позволит себе больше так страдать. С той поры как она поступила работать к Бланшарам, она строго придерживалась этого обещания. Воздержание стало ее второй натурой и оберегало ее от неприятностей. И все-таки прошлой ночью она проявила слабость. Агнесс подумала о запахе в комнате Томаса Уильямса, его вьющихся волосах, жестких на ощупь, его тепле, о резьбе на спинке его кровати, своих распущенных волосах и развязанных шнурках. Ее одолели сомнения. Теперь ничего не казалось таким же ясным и легким, как раньше. Она все еще не была уверена, какой путь выбрать.

Агнесс взглянула на дымящийся пирог. Она забыла добавить травы, как делала обычно. Пирог теперь не будет так же правильно приправлен, как раньше, но почему-то ей это не казалось важным.

— Сегодня утром пришло письмо от мистера Питта, миссис М., — сказал Филипп, входя со двора в кожаном фартуке. — Вы слышали, что в нем? Случайно не знаете, куда подевались мои рукавицы? Мистер Мэттью меня убьет, если они потерялись. — Он протянул руку и взял кусок фазана из миски Агнесс.

Агнесс отодвинула миску подальше от него. Она все еще не успокоилась после позорного столкновения с Нэнси, и в этом, говорила она себе, отчасти виноват Филипп.

— Убирайся. Откуда ты знаешь, что письмо от мистера Питта?

— Его принесли, когда я чистил камин в гостиной. Слышал, как упоминались ваше имя и имя Маркуса Питта. Письмо забрал мистер Мэттью. Наверное, это означает, что нам с вами скоро снова придется его навестить.

— Возможно, — сказала Агнесс, ощущая небольшой испуг при мысли о новой встрече с Питтом и отвлекаясь от мыслей о Томасе. — Если так, боюсь, мы об этом вскоре узнаем.

— Послушайте, миссис Мидоус, не дадите ли вы мне что-нибудь поесть? Я умираю с голода. Как насчет этой ножки?

Агнесс открыла ящик и достала оттуда письмо, принесенное Нэнси.

— Через минуту. Посмотри-ка сюда. Скажи, это не ты писал?

Филипп посмотрел на письмо, затем на Дорис и засмущался:

— Только не начинайте снова.

— Это ты писал? — настаивала Агнесс, не обращая внимания на его смущение.

— Нет, но Нэнси мне его показывала.

— Когда?

— Несколько дней назад, если я правильно помню.

— В понедельник, в день перед ограблением?

— Наверное.

— Что там написано?

Внезапно Филипп густо покраснел. Затем беспечно пожал плечами:

— А я не запомнил.

Агнесс кивнула. Хотя бы эта часть рассказа Нэнси оказалась правдой.

— Но ты ведь наверняка спросил, что там написано?

Филипп уже перестал смущаться. Он улыбнулся и взлохматил себе волосы, как будто старался произвести на нее впечатление.

Но Агнесс не поддавалась:

— Так как?

— Конечно, спросил. Чего там скрывать? Нэнси сказала, что Роуз собирается дать деру.

Во время нашего предыдущего разговора, подумала Агнес, Филипп ни разу не упомянул о том, что знал о намерении Роуз уйти. Почему бы это?

— Ты случайно не пошел за Роуз, когда она отправилась на свидание?

Он решительно покачал головой:

— Нет, разумеется, нет. Я же говорил вам, где был в ту ночь — в «Синем петухе» на Ломбард-стрит. Там много девушек, на которых можно похарчить глаз, и не только… Можете спросить у хозяина, если хотите.

— Тогда зачем Нэнси показала тебе письмо? И почему ты мне ничего не сказал раньше?

Казалось, он минуту думал, задумчиво пожевывая губами.

— Возможно, ей хотелось объявить меня отцом своего ребенка. Для этого необходимо было настроить меня против Роуз. Но зачем мне попадаться на этот крючок? Я уже говорил вам, что наши отношения с Роуз закончились несколько недель назад. А раньше я ничего не говорил, потому что, хоть наш роман и остался в прошлом, мне она все еще очень нравилась. Я совсем не хотел, чтобы у нее были неприятности с Бланшарами.

Агнесс поджала губы. Возможно, он и прав. Нэнси взяла письмо, потому что хотела настроить его против Роуз и возобновить с ним отношения. Но если Роуз все равно собиралась уходить, зачем Нэнси нужно было показывать ему письмо?

Не дожидаясь приглашения, Филипп с победной улыбкой схватил ножку и жадно вгрызся в нее.

— Кстати, как поживает мистер Уильямс? Опять сегодня заходил с визитом?

Агнесс почувствовала, как у нее задрожали руки, и заметила, как широко открылись глаза Дорис.

— Не твое дело, Филипп. Еще одно такое замечание, и будешь у меня неделю сухими корками питаться.

— Прошу прощения. Не хотел вас обидеть.

— Может, потому мистер Мэттью и взял ваше письмо, что хотел вам досадить, — встряла Дорис.

— Зачем ему это? — удивилась Агнесс.

— Из-за того, что сказала ему миссис Тули. Как вы были на кухне с мистером Уильямсом и вашим мальчиком.

Агнесс покраснела и велела Дорис прекратить говорить глупости и принести из кладовки устрицы. Если даже Дорис знает то, что миссис Тули рассказала мистеру Мэттью, это означает, что вся прислуга уже в курсе о присутствии Томаса Уильямса в ее жизни. С мрачным лицом она посыпала лавровым листом и ягодами можжевельника мясо, которое собиралась тушить, добавила туда желе от свиных ножек, закрыла крышкой и поставила на огонь. Ей нечего было возразить против того, что сказали Филипп и Дорис. Но ее выводила из себя мысль, что они сплетничают о ней. Что они знают о том трудном положении, в которое она попала? Что они знают о ее желаниях? Наверное, Роуз так же себя чувствовала, когда ее желания были неверно поняты. К тому же чего ей было ожидать? Все слуги получали наслаждение от сплетен, такова уж человеческая натура. Агнесс быстро вытерла руки о фартук и пошла искать мистера Мэттью, чтобы забрать письмо от Маркуса Питта.

В буфетной мистера Мэттью не оказалось, не было его и в его гостиной. Когда Агнесс вернулась в служебный коридор, глаза ее задержались на маленькой двери, за которой находилась узкая лестница, ведущая в погреб. Обычно дверь запиралась, чтобы в погреб не шастали терзаемые жаждой слуги, но сейчас она была на пару дюймов приоткрыта. Агнесс слегка толкнула — дверь открылась пошире, и стала видна часть винтовой лестницы. Мгновение Агнесс стояла на пороге, смотрела вниз и прислушивалась. Темно было, хоть глаз выколи. Внезапно потянуло влажным, холодным сквозняком. Снизу послышался глухой голос — или ей показалось?

— Мистер Мэттью, — крикнула Агнесс. — Это вы? — Не услышав ответа, она крикнула еще раз, погромче. Опять никакого ответа. Но Агнесс, уверенная, что что-то слышала, решила поискать дворецкого внизу.