Кейт Ноубл - Легкомысленное пари

Глава английского Военного департамента, лорд Филдстон, не пожелал опровергнуть это утверждение, как он сделал это ранее в связи с неприятным инцидентом на банкете лорда Уитфорда. Наш источник в Уайтхолле считает, что лорд Филдстон рассматривает последнее событие как более серьезное. Особенно если принять во внимание факт роспуска французского парламента по указанию премьер-министра, герцога Ришелье».

— Если ты прочтешь следующую страницу, то увидишь, что приняты меры по сокращению численности в Англии французских репатриантов, — продолжил Маркус. — Антифранцузские настроения уже вошли в сознание великосветского общества, и скоро к ним подтянутся средние слои и чернь. Еще один подобный инцидент, и Англия окажется втянутой в новую войну.

— Но зачем? — вздохнул Бирн. — Я уже сыт всем по горло. Полагаю, что и каждый в стране чертовски устал от этой кровавой бойни.

— Но есть люди, которые делают деньги на войне, — напомнил Маркус. — Я бы сейчас хотел знать, кто получает от войны основную прибыль.

— Ты подозреваешь Стерлинга, — констатировал Бирн, просматривая статью о социальной политике в стране.

— Да, — произнес Маркус. — Но мне нужно что-то более весомое, чем мои подозрения. Вообще-то он занимал промежуточную позицию, как Кроули, Филдстон и сотни других людей.

— Да, но он был в конюшнях… — Бирн поднял глаза от газеты. — О его финансовом положении ты можешь справиться у миссис Филиппы Беннинг. Возможно, ей известно даже побольше, чем его счетоводу.

— Нет! — резко буркнул Маркус, уставившись куда-то в стол.

Бирн внимательно посмотрел на него.

— Я понимаю, события в минувший уик-энд сложились далеко не лучшим образом, но они не могли надолго расстроить ее. У этой леди есть голова на плечах, и у нее превосходная память. Ты и сам это знаешь. Она доказала свою полезность в нашем деле, Маркус.

— Я сказал «нет», — повторил Маркус. Но, зная, что для его брата это не ответ, он вздохнул, снял очки и потер усталые глаза. — Дело приняло слишком опасный оборот, и свидетельство тому — мое плечо. Она должна выйти из игры.

Бирн принялся задумчиво катать свою трость между ладоней.

— Ладно, а что с остальной частью листа, которую ты оторвал? — справился он. — Золотой бал в Риджентс-парке и бал Беннинг. Под каким углом ты их рассматриваешь?

— Я… я не знаю, — произнес Маркус. — Мне лишь известно, что это самые привлекательные события светского сезона.

— Прекрасно. Спонсор Золотого бала — британская корона, следовательно, меры безопасности будут на высшем Уровне.

— Это ни о чем не говорит… — возразил Маркус. — Бал-маскарад проводится на открытом воздухе, попасть туда кому надо не составит труда. — Маркус задумчиво потер подбородок. — Подожди… Неужели это может быть… да, вполне вероятно…

Бирн перестал крутить трость и застыл в ожидании.

— Они могут устроить пакость, чтобы поддеть Принни. [2] Принни — так англичане называют принца-регента. Если испортят его бал, он потребует немедленного начала военных действий, его политический курс известен всем.

— Прекрасно. И что же они посмеют изобрести на этот раз? Этот вопрос заставил Маркуса задуматься.

— И кто эти они? — продолжал Бирн. — С кем может быть связан этот проклятый Лорен?

Маркус покачал головой.

— Правильнее спросить: кого он нанял? — сказал он и, встав из-за стола, поспешил в спальню.

Через открытую дверь Бирн наблюдал, как он извлекает из шкафа какие-то рваные обноски.

— Что ты собираешься делать? — спросил Бирн, вставая у него за спиной.

— Начать все сначала, — отвечал Маркус, натягивая заношенные коричневые брюки. — У Джонни Дикса была подружка, она была с ним в ту ночь, когда он заполучил этот черный список. Должна же она хоть что-то знать!

— Неужели ты до сих пор не удосужился расспросить ее? — удивился Бирн.

— После убийства Джонни Дикса она растворилась в воздухе. Я ходил в эту пивнушку «Петух и курица», но Марти Уилкинс — может, ты помнишь его по Семнадцатому полку? — сказал, что эта девчонка — Мэгги, как мне помнится, — где-то затаилась, перепуганная убийством Джонни. Никто с тех пор не мог ее отыскать. Но теперь, когда столько времени утекло, возможно, она уже появилась.

— Нет, — мягко произнес Бирн. — Ты не пойдешь.

— Я чувствую себя превосходно, — заверил его Маркус. — Если мне и дальше придется сидеть здесь под замком, я сойду с ума.

— Нет, — снова повторил Бирн. — И потом, твое лицо слишком примелькалось в этой пивнушке. Я пойду туда вместо тебя.

— Но, Бирн… — начал Маркус, но брат сразу же прервал его:

— Пожалуйста, позволь мне сделать это, вспомни наши прежние дела. Ты всегда говорил мне, куда надо идти, где есть информация. Я шел туда, и у меня все получалось.

Маркус помолчал. Они слишком отдалились в этот последний год. И он решил вести собственную игру, не полагаясь на старшего брата, с которым они были заодно всю войну. Их братская дружба дала трещину. Они забыли свои прежние роли. И Бирн переживает это, возможно, намного трагичнее, чем он.

— Возможно, ты и прав, — произнес Маркус. — Займусь-ка я лучше бумагами и начну складывать головоломку, как в добрые старые времена. Это ты Сизый Ворон, а не я. Ты призван спасти сегодняшний день и не допустить позора.

Бирн кивнул, глядя на ворох бумаг на письменном столе.

— Мне нужно сменить одежду, — произнес он, проходя в спальню, где стоял его саквояж.

— А мне… написать письмо, — отозвался Маркус.

— Разумеется, миссис Беннинг?

— С чего ты это взял?

— Так просто подумал, — сказал Бирн, появляясь из спальни в грязных брюках и грубых ботинках, в залатанном сером пальто. В руке — коричневая бутыль, а на голове пыльная шляпа. — Не ты ли недавно сказал, что ее надо вывести из игры? Или я ослышался?

Маркус промолчал.

— Интересно, она сама уже знает, что ты решил избавиться от нее? — спросил Бирн.

Филиппа вошла в Уорт-Хаус в замешательстве, на дрожащих ногах.

Минула почти неделя, а она не имеет никаких вестей ни от него, ни о нем. Придется самой наводить справки. Она чувствовала себя крайне неловко, хотя у нее и было официальное приглашение Марии отобедать у них. К тому же, нет почти никакой надежды застать его в фамильном гнезде.

Так она говорила себе, переступая порог Уорт-Хауса в компании с Тотти, Норой и ее мамой и приклеивая на уста счастливую улыбку.

— Филиппа, зачем мы притащились сюда? — шепнула ей Нора.

— Ах, успокойся! Надо же где-то обедать, — отвечала ей Филиппа. — И потом, эта Мария с ее любовью к сиротам… Она такая славная.

— Мне известно, что благотворительность — это твое новое увлечение. Но леди Уорт… бррр, она такая скучная, такая несветская… Не понимаю, как ты только выносишь ее?