Эрик Джиакометти - Братство смерти

Луч фонаря освещал то землю, то стены, изъеденные сыростью. Марка посмотрел назад. Сводчатый зал превратился всего лишь в далекий огонек. Марка прикинул и решил, что прошел сотню метров. Следы были довольно четкими. Теперь он был уверен, что убийца избрал этот путь. Он не мог бежать: с потолка свисали железки, которые чуть было не выкололи ему глаз.

Он знал, что метрах в двадцати над ним прохожие и машины кружились в бесконечном танце, но здесь, в этой дыре, в одиночестве, он чувствовал, что утратил связь со временем.

Коридор сузился и повернул вправо. Вдруг сердце Марка бешено забилось. Перед ним возникла тень. Инстинктивно полицейский упал на бок и нажал на кнопку электрошокера. На несколько секунд вспыхнувшая в подземелье молния разогнала тьму. Антуан понял свою ошибку, увидев балку, свалившуюся на брус. Он побежал. Ему необходимо было добраться до конца туннеля, поскольку теперь он не сомневался, что осторожный убийца не станет дожидаться его в середине. Возле правой стены послышалось какое-то шуршание. Марка повернул фонарь и увидел серых крыс, глаза которых ярко заблестели на свету. Крысы направлялись в сторону Антуана, нисколько не обеспокоенные его присутствием. Они просто перебирали лапами по рыхлой земле. Антуан едва не пнул их ногой и отошел подальше. Подземный ход немного расширился слева, затем превратился в узкий коридор длиной несколько метров и неожиданно вывел в прямоугольную комнату.

Вдоль стен под самым потолком прямо в камне были вырезаны символы. Компас, наугольник, свинцовый прут, две колонны… При виде этих знаков, знакомых каждому масону, Антуан вновь обрел уверенность. Более столетия назад неизвестные братья оставили свои следы в этом лабиринте. Братья, превратившиеся теперь в прах… Марка мысленно произнес ритуальную фразу в память о них. Он направил луч света на переднюю стену и увидел дыру, достаточно широкую, чтобы в нее пролезть. Сбоку на проржавевшей металлической планке был выгравирован еще один масонский символ — веревка с узлами. Антуан подошел к проему и осветил его фонарем.

Тяжелый запах тины ударил ему в нос. Рыхлая песчаная почва была мокрой, словно мостовая после дождя, и круто спускалась слева. Антуан едва не упал, споткнувшись о груду строительного мусора, разделявшую два подземелья. Он удержался на ногах, схватившись за обломок камня. Из подушечки указательного пальца потекла тоненькая струйка крови. Он выругался и стал вспоминать, делал ли он в сорок лет повторную противостолбнячную прививку.

Когда Антуан вошел в проход, ведущий вниз на добрый десяток метров, запах стал удушливым. Туфли на кожаной подошве скользили, как по льду, замедляли шаг и заставляли его передвигаться смешной утиной походкой. Вскоре он добрался до впадины диаметром три метра, дно которой было вымощено огромными плитами. Проходившие по стенам толстые трубы, похожие на сточные коллекторы, покачивали твоими темными горловинами.

Над одним из коллекторов Антуан заметил несколько железных ступенек, ведущих к приоткрытой железной решетке, укрепленной на самом верху впадины. Он ловко запрыгнул на трубу и стал взбираться по лестнице.

Вдруг раздался оглушительный грохот. Он повернул фонарь и с ужасом увидел, что у него под ногами обвалилась каменная стена. И почти одновременно с пронзительным скрежетом захлопнулась решетка. Комиссар слишком поздно понял, в какую ловушку он попал. Он направил фонарь вверх.

В слабом мерцании фонаря появилась голова человека в капюшоне. Огромные глаза, искаженные лучом света, буквально впились в полицейского. Человек был похож на демона, выскочившего из первого круга ада. Впервые за долгое время Марка почувствовал, как его охватывает панический страх.

Париж, остров Сите, 14 марта 1355 года

Художник с улицы Святого Иакова покинул супругу, сославшись на заказ, который невозможно выполнить в мастерской. Богатый клиент хотел сделать копию бесценной книги, но требовал, чтобы мастер работал у него дома. Доверчивая дама Пернель не стала возражать и пожелала мужу доброй ночи, нисколько не догадываясь, куда именно тот пойдет.

Приблизившись к Дворцу правосудия, расположенному на острове Сите, Фламель позаботился, чтобы его чернильница, пергаменты и перья не пострадали при обыске. Он вовсе не хотел, чтобы новый заказчик отказался от его услуг.

Когда Фламель попал внутрь, лакей повел его по лабиринту темных лестниц и комнат, а затем передал двум стражникам, стоявшим возле узкой двери. Фламеля опять обыскали, на этот раз более тщательно, и наконец разрешили спуститься по винтовой лестнице.

Стоя на последней ступени, его ждал палач. Как раз в этот момент колокола собора Парижской Богоматери зазвонили к вечерне.

— Вы пришли вовремя, мэтр Фламель, это хорошо. Входите. И главное… Смотрите внимательно!

Фламель так никогда и не смог забыть увиденного. К камню была привязана женщина. Подойдя ближе, он увидел, что она очень молода. И очень красива, хотя пытки исказили ее черты, изуродовали руки, покрыли живот рубцами.

— Она красива… как дьявол. Мы учинили ей обычный допрос. Просто немного надавили физически. Ничего из ряда вон выходящего. Но если она будет продолжать упрямиться, нам придется применить более эффективные меры.

Палач небрежно приподнял волосы, слипшиеся от пота. Художник был в ужасе. Ему ни за что на свете не следовало соглашаться… Он осмелился открыть рот.

— Она… Ну… У нее кляп. Чтобы говорить…

— Вы спрашиваете, почему я не вытащил эту тряпку? Именно для того, чтобы она не могла говорить. Чтобы страдание освежило ее память. Чтобы она вспомнила все, что должна сказать мне.

Глаза девушки засверкали от слез. Никогда прежде Фламель не видел столько мук в человеческом взгляде.

— Вы не знаете, кто она, не так ли?

Художник ничего не ответил.

— И несомненно, было бы лучше, если бы вы об этом никогда не узнали. Но все же я вам скажу. Нас только двое в ночи. Мне никто не придет на помощь. Я расскажу вам ее историю. Короткую историю ее жизни.

— Уверяю вас…

— Достаточно, — оборвал Фламеля палач. — Я вам расскажу об этой заблудшей душе по одной-единственной причине. Если когда-нибудь о ней поползут слухи, я буду знать, кто проболтался, и…

Никола открыл рот, пытаясь возразить.

— …и вы умрете.

Париж, резиденция масонских послушаний, наши дни

Убийца стоял молча, неподвижно, словно ничего не ожидая, почти в метре от Антуана. Комиссар взлетел по ступенькам и вцепился в решетку. Он просунул руку между прутьями, чтобы схватить противника. Но напрасно.

— Подонок, открывай немедленно! Сейчас приедет полиция! — завопил он, охваченный неистовой яростью.