Арно Делаланд - Западня Данте

«Виравольта! Опять!»

Потрясенный герцог съежился внутри кареты, вытирая покрывшийся холодным потом лоб, и попытался подавить охватившую его дрожь. Затем рука в перчатке сжала трость, которую он взял с собой. Через несколько секунд, вздохнув, он снова высунулся в окно и крикнул кучеру:

— Быстрее! Еще быстрее!

Ему пришлось придержать рукой черную шапочку на голове, чтобы ее не сорвало ветром.

Защелкали хлыст и вожжи.

Черная Орхидея продолжал их преследовать и приближался.

— Быстрее, ради всех святых! — вскричал фон Мааркен.

Карета подпрыгивала все сильнее. Герцог болтался внутри экипажа, и каждый толчок швырял его на сиденье то вправо, то влево. Пришлось обеими руками вцепиться в сиреневые занавески на дверцах. Выругавшись, он в третий раз высунулся в окно.

Этот преследовавший его человек в черном плаще, придававшем ему сходство с летучей мышью, вдруг показался герцогу демоном. Любопытный поворот: Стриги теперь были на чужой стороне.

Герцог снова поглядел в окно — демон мчался во весь опор.

Пыль.

Тряска.

— Быстрее!!! — заорал фон Мааркен. В висках у него стучало. Лицо приобрело бурый оттенок.

Пьетро нагонял карету. И вскоре оказался совсем близко, в туче пыли, взметавшейся из-под колес экипажа. А грохот стоял чудовищный, еще более громкий и оглушительный, чем шум во время давешнего экстравагантного нападения в Венеции. Пьетро неумолимо приближался к левому краю кареты.

Он подумал было об акробатическом трюке, который позволил бы ему прямо с лошади прыгнуть на дверцу. Готовый на все, он едва не поддался искушению. Но все же решил пришпорить лошадь. И в результате пронесся мимо той самой дверцы, не глядя на герцога, который с выпученными от страха глазами таращился на этого промелькнувшего дьявола. На какой-то миг они оказались практически рядом: Пьетро с развевающимися волосами, пригнувшийся к лошади, и фон Мааркен с застывшим лицом и выпученными голубыми глазами, круглыми, как фарфоровые шарики — или стеклышки, которые некогда делал Федерико Спадетти из Гильдии стеклодувов Мурано.

«Да, Федерико! Ты, твой сын с его Севериной и хрустальное платье. Я помню».

И тогда Пьетро прицелился и выстрелил.

— Не-е-ет! — заорал фон Мааркен.

Кучер взмахнул руками, шляпа слетела, и голова с удивительно рыжей, стянутой лентой шевелюрой мотнулась, как у марионетки. Он упал вперед, в его серой куртке образовалась дыра. Он покачнулся, словно выбирая между пыльной дорогой под каретой или обочиной справа, но по какой-то прихоти судьбы ие получилось ни так ни эдак. Кучер остался на месте, мертвец, правящий несущимся к смерти экипажем. Адское зрелище: взбесившиеся лошади, с пеной у рта и горящими, как факелы, глазами, мчались неведомо куда под управлением мертвеца.

Несущийся во весь опор мрачный экипаж вынудил Пьетро на миг отскочить в сторону, но едва тот опять приблизился, как он, больше не раздумывая, подобрался и прыгнул.

«Ты не станешь…»

Пьетро вцепился в веревки, которыми был привязан на крыше кареты багаж фон Мааркена. И вот он уже на запятках кареты, ноги согнуты в коленях, плащ развевается на ветру, сапоги в опасной близости от бешено вращающихся колес. Фон Мааркен снова выглянул наружу и изумился еще больше. Конь Виравольты скакал без всадника. Герцог вывернул шею, старясь разглядеть, что творится сзади. И догадался о присутствии Черной Орхидеи, заметив полу его плаща.

— Да пусть он отстанет наконец! Пусть отстанет!

Пьетро ухватился поудобнее. Сохраняя неустойчивое равновесие, он высвободил руку, достал шпагу и развернул ее рукояткой к колесам. Он боялся сорваться в любой момент. И действительно чуть не упал, удержавшись в последний момент. Наклонившись насколько мог, он сунул эфес между ступицей и осью. Первая попытка оказалась неудачной, поскольку трясло так, что он едва не выронил шпагу. Затем Виравольта повторил все сначала. Раздался треск. Во все стороны полетели щепки, и колесо зашаталось, грозя слететь с оси. Пьетро выпустил веревку, за которую все еще держался, и прыгнул назад. Приземление оказалось болезненным. Он покатился кувырком в пыли и, тяжело дыша, сдернул обернувшийся вокруг лица плащ.

Метрах в двадцати от него колесо соскочило. Карета подпрыгнула и осела, с деревянным скрежетом заваливаясь на бок. Прочертив в граве колею, она наконец опрокинулась. Лошадей под ее весом повело вправо, привязанные на крыше сундуки посыпались один за другим. Лопнула какая-то веревка. И карета, взметая тучу пыли, закончила свой путь в глубокой ложбине.

Пьетро поднялся. Вроде бы все кости целы. И поспешил к вершине ложбины.

Странное зрелище. Внизу оказалась лужа, куда и приземлились обломки кареты. Лошади ускакали. Чуть дальше лежал труп кучера. Из сундуков вывалилось находившееся в них золото и барахло. Фон Мааркена выкинуло из кареты в момент падения экипажа. Одна нога герцога изогнулась под странным углом, другая лежала наполовину в воде. Фон Мааркен застыл в грязи с залитым кровью лицом и тяжело дышал.

Пьетро спустился вниз и подошел к австрийцу.

Герцог увидел сперва лишь пряжку сапог, заполнивших все поле зрения. Моргнув, он попробовал поднять голову и застонал, как раненое животное.

— Это вам о чем-нибудь говорит, фон Мааркен? — поинтересовался Пьетро. — Наказание восьмого круга. Для воров вроде вас, превращенных в змей… Круг лицемеров, святокупцев и зачинщиков раздоров… Похоже, наказания наконец сменили полярность… Не так ли?

Он стоял, даже не пытаясь наклониться к герцогу, тянущему к нему руку.

— Все кончено, фон Мааркен, — бросил Виравольта.

Горько усмехнувшись уголком губ, герцог издал слабый смешок, перешедший в кашель. Его рука упала в грязь.

— Это… вы… так считаете… Но остался еще один…

Лицо Пьетро стало непроницаемым. На сей раз он присел-таки на корточки.

— Дьявол, верно? Кто он, фон Мааркен? Кто он, коль уж это не вы?

В ответ лишь кашель. Пьетро смотрел в маленькие льдистые голубые глаза австрийца. На искаженное ненавистью лицо. На светлые окровавленные волосы. Дыхание фон Мааркена становилось все более затрудненным.

— Это… Это…

Пьетро наклонился ближе:

— Кто? Да кто же?

Герцог улыбнулся:

— Твой наихудший кошмар.

Он издал нечто похожее на каркающий смех, и лицо его заострилось.

Герцог Экхарт фон Мааркен отдал Богу душу, которая отправилась прямо в ад.

Пьетро еще долго стоял над трупом. Карета в луже у черта на рогах. Грязь. Разбитые сундуки. Мертвецы посреди унылого пейзажа.