Алексей Ракитин - Царская экспертиза

— Понимаете, Алексей Иванович, доктора знают многие интимные подробности, особенно если лечат всю семью не один год. Я был семейным врачом у Максименко в течение трёх лет. Аристарх появился при мне, примерно с начала 1888 года. Николай Фёдорович часто бывал в разъездах, жена его оставалась дома одна, а точнее — с Аристархом. И потом… — он запнулся, — существуют болезни, которыми болеют непременно оба супруга, — он опять замолчал, тщательно подбирая слова. — Так вот, именно от такой болезни я лечил сначала Аристарха, а потом Александру Егоровну.

— И что это за болезнь?

— Гонорея. Лечились они прошлым летом, когда Николай Фёдорович жил в Калаче.

— И как отреагировала на ваше заявление прокуратура?

— Они проводили расследование, опрашивали прислугу, родственников и вроде бы пришли к выводу, что любовная связь действительно имела место. А соответственно появлялся и серьёзный мотив для устранения супруга. Сама Александра Егоровна, разумеется, всё отрицала. Правда, надо сказать, что когда она осознала провал плана по моей компрометации, то забрала своё заявление о, якобы, имевшем место вымогательстве. Так что сейчас в деле его нет. Интересно то, что следственная власть позволила ей это сделать. Сделала так сказать вид, что не увидела в этом заявлении клеветы в мой адрес, дескать, это нормально, когда таким образом оговаривают людей… Хм, лицемеры! Примечательно то, как Александра Максименко стала выкручиваться в попытке объяснить появление своего клеветнического заявления. Она сказала, что, дескать, я не у неё лично вымогал взятку, а у её мамаши, которой, кстати, в день смерти Николая даже и в Ростове не было, она только к похоронам и вернулась. Да Бог с ними…

— И что же было дальше?

— Дальше — не знаю. Что — то там застопорилось в следствии. Я только знаю, что родилась весьма остроумная теория о попадании мышьяка в организм покойного: яд мог попасть в тело в момент вскрытия.

— Это ещё как? — изумился Шумилов. — Кто у вас специализируется на такого рода остроумных гипотезах?

— Кто — кто… господа присяжные поверенные! Как вообще происходит вскрытие? Анатом делает большой разрез от шеи до лобка, края его раздвигает и производит извлечение и визуальное освидетельствование состояния внутренних органов. По завершении этого возвращает органы обратно и прямо над разрезом обрабатывает руки антисептиком — сулемой, водным раствором солей ртути в пропорции одна доля к тысяче. Затем разрез зашивается. Так вот появилось предположение, что аптекарь, выдававший сулему для вскрытия трупа Николая Максименко, перепутал банки и дал вместо неё раствор мышьяка. Им — то Виталий Германович Красса и вымыл свои руки над телом.

— И чем же обосновывалась такая необычная догадка?

— Тем что сулему в тот день получали в аптеке очень рано утром — буквально в пять часов. И банки с растворами сулемы и мышъяка стояли на полках рядом. Аптекарь это признал. Более того, он даже признал, что мог забыть подкрасить сулему — ведь в аптеках её подкрашивают, выделяя бледно — розовым цветом как особо опасную жидкость. Аптекарь допустил собственную забывчивость и как следствие допустил возможность того, что им были перепутаны банки. Представляете?

— Да уж, хорошо, видно, Александра Максименко поработала с аптекарем. Важно то, что ему эта забывчивость ничем не угрожает, его даже от должности не отставят. Живой человек из — за этой ошибки не пострадал, ну а то, что при вскрытии трупа вышла накладка — так это несущественно! Н — да, толковые юристы работают на вдовицу, толковые… — проговорил, размышляя вслух, Шумилов.

— Эту мысль адвокаты Максименко раструбили на всех углах, и она стала настаивать на проведении повторного вскрытия и повторной химической экспертизы внутренних органов. Заметьте, сама настаивала!! И то, и другое было проведено.

— И каковы результаты? — Шумилов почти не сомневался в том, каким будет ответ.

— Разумеется, найден был мышьяк, но теперь его квалифицировали как попавший в тело уже после смерти. Но я одного не могу понять: если яд действительно попал в труп в процессе первого вскрытия — что, конечно же, теоретически возможно — то его не должно быть в тканях сердца и лёгких. Присутствие в этих органах мышьяка свидетельствует о его перемещении кровотоком, прижизненном попадании в организм. Есть и другое соображение: к тому моменту, когда Красса принялся мыть руки сулемой, фрагменты внутренних органов Николая Максименко, подлежавшие химическому исследованию, были уже извлечены из тела и помещены в судки. Когда я стал об этом говорить, все присутствовавшие сошлись в том, что не помнят точной последовательности действий анатома и допустили, что образцы извлекались позднее. Но я — то точно помню как именно было дело и в обратном меня не убедить! Но я ведь не патологоанатом, я был всего лишь свидетелем при вскрытии, и моё неофициальное мнение никого не интересует. А общий вывод химической экспертизы таков: признаков умышленного отравления не обнаружено. Вот так — то…

— А по поводу прободения желудка?

— Там тоже завели рака за камень. Профессор Патенко квалифицировал её как тифозную, которая неожиданно вскрылась, что вызвало сначала кровотечение, потом активное выделение в плевральные и околосердечные полости серозной жидкости, которая образуется из фракций крови; и в дальнейшем всё это привело к параличу сердца. Другой же доктор, приглашённый в качестве эксперта, по фамилии Беллин был с этим не согласен. Он определил повреждение стенки желудка как самостоятельное заболевание, то есть язву, которая вскрылась, по его выводу, из — за отравления.

— А вы — то сами что думаете?

— Я уверен, что Николай Максименко не страдал язвенной болезнью. Я достаточно наблюдал тифозных больных, для нас, жителей юга, в тифе нет ничего необычного; каждый год август — сентябрь мы наблюдаем сезонные вспышки. И я утверждаю, что тиф в первую очередь повреждает кишечник, грубо говоря, ведёт к перитониту и убивает человека именно из — за прорыва стенок кишок и последующего заражения. Может быть, тиф и способен привести к прободению желудка, но до этого он десять раз успеет убить человека из — за перфорации кишок. С другой стороны, врачам можно доверять — они хорошие специалисты и лгать не стали бы. Может, Патенко и наблюдал случаи прободения желудка при тифе. Опять же, Александра Егоровна сама настаивала на повторной экспертизе и это обстоятельство как будто говорит в ее пользу… Вот кто абсолютно уверен в виновности мадам Максименко — так это младший брат Николая Фёдоровича, Антонин. Я ему говорил о противоречивости медицинских выводов, а он и слушать ничего не хочет, стоит непоколебимо на своем: Александра отравила, и точка. Говорит, что знает это наверняка. И ещё говорит, что сделано это было вовсе не из — за любви к дурачку Резнельду, а из — за денег.