Арно Делаланд - Десять басен смерти

Из-за оглушительного шума вокруг Людовик XVI половины не расслышал.

Видимо, какая-то неясная опасность была устранена.

Он ограничился уклончивой улыбкой и несколькими словами:

– Ах так, ну тем лучше, тем лучше.

Впервые он почувствовал себя поистине королем.

В лесу Любви сгущалась тьма.

Людовик XVI еще не лег в постель, но день подошел к концу. Он наконец снял свое пышное одеяние. Сейчас он прогуливался рука об руку с королевой в лесу, который так любили жители Реймса.

Вокруг раскинулись поля, и он с улыбкой думал об обширных лесах, расположенных вокруг Версаля, где он вскоре снова сможет предаться охоте. Но сейчас нельзя было сказать, что он действительно находился наедине с Марией Антуанеттой. Толпа продолжала со всех сторон напирать на них. Однако самые главные события сегодняшнего дня, как возвышенные, так и изнурительные, были уже позади. Мария Антуанетта улыбалась и делала приветственные знаки направо и налево, склоняя голову и поднимая руку. Людям хотелось до них дотронуться, особенно до нее, ведь она была такая красивая, – ее лицо под шляпой радостно светилось; не раз уже она соизволила остановиться, чтобы произнести пару любезных слов, поговорить в течение нескольких секунд с придворными, горожанами и крестьянами. При каждом слове, на каждом шагу ее бурно приветствовали.

Они шли вдвоем и, дойдя до поворота аллеи, они наконец получили минутную передышку.

Король попросил, чтобы их оставили в одиночестве на несколько минут, всего лишь на несколько минут.

Они посмотрели друг на друга. Он подал ей руку, которую она сжала еще сильнее. В этот момент им показалось, что, скорее всего, все это имеет какой-то смысл. Что, в конце концов, они любят друг друга, что у них, как у любой другой пары, родятся дети и что их ждет светлое будущее.

Они шли, взявшись за руки, по розарию, который постепенно погружался в сумрак.

На лес Любви опускалась ночь.

Доложив Сартину обо всех обстоятельствах разразившейся на холме битвы, Пьетро разыскал Шарля де Брогли Министр было отчаялся, но Пьетро уверил его, что опасность предотвращена, по крайней мере, на данный момент. В результате напряженных усилий им удалось потушить занимавшийся пожар. Горел ли и в самом деле этот огонь в воде, да еще и с большей силой? В любом случае, одолеть его удалось не с помощью воды, но, как и раньше, на укреплениях Константинополя: воспользовавшись песком, землей и влажными простынями и одеялами, с помощью которых перекрыли доступ воздуха. Там, вверху, по соседству с виноградниками, холм все еще дымился. В 1775 году шампанское приобретет легкий привкус гари, и это создаст исключительный сорт.

Но Баснописец и лорд Стивенс исчезли.

К ним приблизилась Анна Сантамария с Козимо. Пьетро улыбнулся и поцеловал Анну, а затем стиснул в объятиях Козимо.

– Ну, значит, все-таки ничего не случилось! – произнес Козимо.

– Наверное, твой папа опять развлекался в парке, – возразила Анна, разглядывая испачканную одежду Пьетро.

На его лбу и на щеке сохранились следы серы и пепла. Из раны на правом виске сочилась кровь. Венецианец вновь повернулся к графу де Брогли, который все еще был в своем великолепном костюме кавалера ордена Святого Духа. Он отвел шефа Тайной службы в сторону. Козимо смотрел на них с заинтригованным и несколько подозрительным видом.

– Как обстоят у вас дела со Стормоном?

– Мы с Верженном не перестаем его тормошить. Ведь он уже давно упустил Стивенса. Да еще и потерял других агентов.

– Да, примерно как у нас, – с горечью произнес Пьетро. – А Баснописец? Невероятно, но мы все еще не знаем его имени! – Он пристально посмотрел графу в глаза. – Будем откровенны! Жак де Марсий… Первый Баснописец, мужчина, которого я убил на свадьбе Марии Антуанетты… Вы ведь знали, не так ли?

– Что вы хотите этим сказать, Виравольта?

– Он никогда не стремился никого убивать. Ему нужна была аудиенция.

Шарль де Брогли облизнул губы. Пьетро продолжал.

– Вы не могли этого не знать. Именно вам король должен был поведать об этой истории. Вы уже были шефом Тайной службы… С кем еще он стал бы об этом говорить? Марсий был неуравновешенным, но не сумасшедшим… С какой стати стал бы он организовывать покушение без какой-либо надежды на успех?

Брогли молча слушал.

– Он требовал справедливости для внебрачного сына короля! Он воспользовался свадьбой, чтобы явиться в Версаль, полагаясь на судьбу, явиться туда, где прежде все двери перед ним были закрыты… в надежде найти способ объясниться! Вы знали, что он придет, не правда ли? Он загримировался по необходимости, зная, что его могут преследовать! – Пьетро нахмурился. – И вы позволили мне его убить.

Он сделал паузу и заговорил вновь:

– Вы всех нас собрали по тревоге… и представили доказательства его вины. Но из ложных соображений. Вы просто покрывали короля. Не так ли?

Брогли напряженно хмурился.

– Эпиграммы были написаны им. Я еще кое-что добавил. Пьетро продолжал:

– После чего было нетрудно завести дело, представив его экстремистом» противящимся австрийскому альянсу, а кроме того, и опасным сатанистом или мистиком и почти еретиком, посещающим конвульсионистов Сен-Медара! Я всегда думал, что этот портрет не совсем… логичен. Все это можно было сфабриковать за три дня. Да что я говорю: за одну ночь. И переходим к следующему делу!

Пьетро прищурился. Граф защищался:

– О ребенке я понятия не имел, Виравольта. Король мне и в самом деле намекнул на какую-то женщину… заявляющую, будто состояла в связи с ним… Он говорил, что женщина эта использует аббата для распространения самых необоснованных слухов. Он сам мне не все рассказал, Виравольта, понимаете? О ребенке я ничего не знал. И в любом случае! Как бы вы поступили на моем месте? Моим долгом было защищать нашего Возлюбленного… – На его губах выступила циничная улыбка. – У короля тоже были секреты, о которых никто больше не знал.

На несколько мгновений Шарль замолчал, затем вновь заговорил:

– Марсий стал представлять угрозу для государства. Он мог распространить и другие эпиграммы, Виравольта. Его ошибкой было то, что он говорил правду. Но и то верно, что мы сами написали некоторые из них, чтобы иметь больше доказательств. Разумеется, все это… между нами.

Они молча посмотрели друг на друга.

Пьетро покачал головой.

– Конечно, д'Эгийон никаких подробностей не знал, когда поручал мне расследовать дело. Но вы? Когда вновь появились и эпиграммы, и его имя?

– Я ни в чем не был уверен. Кроме того, в тот момент над Тайной службой нависла опасность. Я должен был сражаться сразу на нескольких фронтах. Мне требовалось время, чтобы во всем разобраться, затем найти подтверждение в лице Мари Дезарно! Ее имя фигурировало в рапортах… но подразумевалось, что она была любовницей… аббата. А не короля! Он даже не сообщил мне ее имя! Это была просто еще одна женщина, Виравольта! Уличная девка. Он о ней забыл. Что королю хотелось, так это заткнуть аббата. Марсий придумал этот персонаж, чтобы приблизиться к нам. Он воспитывал незаконного королевского сына как своего собственного в течение многих лет и защищал его мать… но этим объяснялась лишь одна сторона заговора. Об англичанах никто не подозревал. Это вы, Виравольта, дали мне понять, что они затевают. Все это сложилось в стройную картину для меня лишь недавно.