Мэтью Перл - Тень Эдгара По

Этой замысловатой фразой Дюпон добился только одного — сбил нашего гостя с мысли.

Рейнольдс погрозил пальцем сначала мне, затем Дюпону, точно великий аналитик заслуженно подвергался процедуре допроса.

— А теперь слушайте внимательно, джентльмены! — Капли слюны, черной от табачной жвачки, разлетались по комнате — казалось, Рейнольдс брызжет ядом. — Слушайте и запоминайте! Мне плевать, барон тот, другой тип, или не барон; также мне плевать, если вы окажетесь лордами или королями. У меня нет для него сведений — зато полно заказов! И вам я тоже ничего не скажу, понятно? Короче, ваши высочества, никогда больше не беспокойте меня, а не то я обращусь в полицию.

За завтраком я получил записку от Дюпона: мол, в полдень вы, мосье Кларк, найдете меня в библиотеке. Накануне вечером Дюпон ни слова не сказал. К моему удивлению, тот факт, что я видел Барона Дюпена, он счел более важным, чем тайное приглашение в «Глен-Элизу» плотника Рейнольдса.

— Итак, — начал Дюпон, едва я переступил порог библиотеки, — вы следили за Бароном Дюпеном.

Я слово в слово пересказал диалог Барона и Рейнольдса, а также дал полный отчет об увиденном на кладбище и в больнице, всячески оправдывая себя за то, что оставил Рейнольдсу визитку.

— Поймите, сударь, По, умирая, многократно повторил фамилию Рейнольдс. А Генри Рейнольдс был наблюдателем на выборах в том самом участке, где обнаружили бесчувственного По! Неужели вы не усматриваете роковой связи между этими обстоятельствами? Неужели полагаете, что такое совпадение можно проигнорировать?

— Во-первых, это, как вы совершенно правильно изволили выразиться, совпадение, а во-вторых, игра случая.

Совпадение! Игра случая! Сначала Эдгар По на смертном одре призывает Рейнольдса, потом некто Генри Рейнольдс обнаруживается в том самом районе, где был найден По. Впрочем, читатель, верно, уже понял — Дюпон был очень убедителен, даже когда ограничивался одной-двумя фразами. Если бы он вдруг заявил, будто соборы Балтимора имеют мало отношения к балтиморским католикам, и то слушатель нашел бы достаточно причин согласиться.

Я предложил пройтись. Дюпон оказался не против. Я надеялся, пешая прогулка заставит Дюпона с бо́льшим вниманием отнестись к моим предположениям. Ход расследования очень меня беспокоил, и не только из-за отказа Дюпона считаться с Рейнольдсом (а ведь Барон с ним считался!); нет, я был уверен, что мы, замкнутые на собственных домыслах, сами себя изолировавшие от улик, упускаем и многие другие факты — например, вероятность поездки По из Балтимора в Филадельфию и пребывание в этом городе незадолго до смерти. Об этом-то событии я и заговорил с Дюпоном.

— По не доехал до Филадельфии, — отрезал великий аналитик.

— Вы хотите сказать, По не был в Филадельфии за несколько дней до появления в закусочной «У Райана»? — переспросил я, изумленный не столько самим заявлением, сколько уверенным тоном своего товарища. — Вот так сенсация в глазах газетчиков!

— В их глазах, дражайший мосье Кларк, практически каждое событие является сенсацией, ибо они падки на сенсации и пребывают в счастливой, но ничем не обоснованной уверенности, будто им по силам отыскать любые улики. Они всему удивляются — в то время как удивляться не следует ничему. Запомните, друг мой: учитывайте, если вам угодно, сказанное единожды, но почерпнутое из четырех источников — ни в коем случае, поскольку повторение всегда бездумно.

— Но откуда у вас такая уверенность? Ведь, кроме того факта, что Эдгар По приходил к сгоревшему дому доктора Брукса, нам ничего не известно о его времяпрепровождении в Балтиморе. След По вновь появляется лишь через пять дней — в закусочной. Может, за эти пять дней По съездил на поезде в Филадельфию. А если так и было, имеем ли мы право игнорировать вероятность того, что ключи к пониманию дальнейших событий надо искать именно в Филадельфии?

— Давайте-ка на этом пункте остановимся подробнее и потом уж не будем к нему возвращаться. Полагаю, вы помните, зачем мосье По собирался в Филадельфию?

Разумеется, я прекрасно это помнил и не преминул повторить вслух. Эдгар По получил предложение отредактировать томик стихов некой миссис Маргарет Сент-Леон Лауд, за что богатым супругом миссис Лауд ему была обещана сумма в сто долларов. Газеты сообщали, что По ухватился за это крайне выгодное предложение, когда мистер Лауд, процветающий владелец фабрики по изготовлению клавишных инструментов, был по делам в Ричмонде. По даже просил Мамочку Клемм писать ему в Филадельфию, но адресовать письма на весьма странное имя — Э.С.Т. Грэй, эсквайр. «Надеюсь, нашим бедам скоро придет конец», — добавил По в письме к дорогой Мамочке.

— Сто долларов были бы для По внушительной суммой, действительно улучшившей его положение, ибо он нуждался, да и вопрос финансирования нового журнала оставался открытым, — сказал я. — Целых сто долларов за редактуру небольшого поэтического сборника! И работа для него не новая, По в разное время редактировал, если не ошибаюсь, пять журналов, а денег едва хватало, чтобы прокормиться. Опусы этой миссис Лауд он мог довести до ума, как говорится, не приходя в сознание. Но как, мосье Дюпон, нам определить даты визита По в Филадельфию? Вы не можете отрицать, что По там был, без каких-либо улик, подтверждающих обратное!

— Определить можно посредством мадам Лауд.

Я нахмурился:

— Боюсь, от нее проку не много. Я отправил этой женщине несколько писем, и ни одно из них она не удостоила ответом.

— Вы меня неправильно поняли, мосье Кларк. Я не собираюсь писать к мадам Лауд. Прошу вас учесть ее статус. Мадам Лауд претендует на звание поэтессы и является женой процветающего бизнесмена; в это время года бесполезно искать ее в Филадельфии — она наверняка отдыхает либо на загородной вилле, либо на морском курорте. И вообще, не стоит докучать замужней даме, когда можно узнать о ней иным способом.

И Дюпон извлек из внутреннего кармана тоненькую, хотя и весьма элегантную книжицу, на обложке которой было написано: «Придорожные цветы. Собрание стихотворений миссис М. Сент-Леон Лауд, издательство “Тикнор, Рид и Филдс”».

— Что это, сударь?

— Полагаю, тот самый сборник стихов, отредактировать который согласился мосье По. Сборник все же увидел свет, но, хвала Господу, кажется, свет не заметил его.

Я открыл первую страницу. Право, не знаю, стоит ли публиковать здесь список стихотворений, представший моему взору. Пожалуй, все же рискну вызвать осуждение читателя. Итак: «Внемли моей мольбе», «Подруге по случаю рождения сына», «Умирающий бизон», «Помолимся вдвоем», «Да, это я — подъемли взор без страха», «Разлука с другом», «Посещение памятника», «Первый летний день» (за которым вполне предсказуемо шел «Последний летний день»). Содержание занимало несколько страниц. Дюпон, по его словам, заказал сборник у балтиморского книготорговца.