Татьяна Романова - Сизые зрачки зла

Откупщик Горбунов оказался рослым, с длинным белобрысым лицом, возраст его Вера определила как «где-то под тридцать». Его светло-серые глаза смотрели пристально и цепко, что совсем не вязалось с широкой дежурной улыбкой, но Вера решила, что ей выбирать не приходится, и после церемонии взаимного представления она же сразу перешла к делу:

– Денис Маркелович, вам уже передавали от моего имени предложение о покупке больших партий соли. Я сброшу цену на пять копеек с каждого пуда, если вы возьмете сразу все из того обоза, что мы уже пригнали.

Откупщик развел длинными и широкими, как грабли, ручищами и виновато вздохнул:

– Ваше сиятельство, предложение довольно заманчивое, только я ведь другим товаром торгую, солью никогда не занимался.

– Так займитесь! – поддавила Вера. – Я ищу оптового покупателя, способногобрать крупные партии товара. У вас будет преимущество – я и цену сильно сброшу, и оборот большой дам.

– Интересно, конечно, да только сложно сразу большую сумму из дела вынуть, – с сомнением покачал головой Горбунов.

Мгновенно почуяв, что ее водят за нос, Вера прибегла к проверенному средству – лести:

– Не может быть, сударь, Я же вижу, что вы – опытный коммерсант, а значит, понимаете, что деньги – инструмент у хорошего мастера. Зачем на них сидеть, если они в работе смогут сами вернуться, да еще столько же, если не больше, принести?

В глазах Горбунова мелькнуло удивление, но он тут же опустил тяжелые веки с белесыми ресницами, а когда вновь посмотрел на молодую графиню, выражение его лица изменилось: больше не было простоватой улыбки – перед Верой сидел сильный и даже опасный человек.

– Я польщен, ваше сиятельство, что вы так обо мне думаете, – спокойно, как равный, сказал он. – Деньги я и впрямь могу найти, только не это главное. Слух ползет по городу, что не стоит у вас соль покупать, проку не будет.

– Как это не будет? Как прикажете вас понимать?!

– А так: кумушки по дворам разнесли и своим мужьям передали, что ежели кто купит у вас товар, так тому беда будет. Все, мол, может случиться: дом ли сгорит, или родные сгинут где-нибудь в лесу.

– Это кто же такую наглость имеет ее сиятельству угрожать?! – взревел капитан.

– Этого я и сам пока не знаю, – признался Горбунов. – Но кто-то ведь не поленился самых отпетых городских бездельников подкупить, чтобы к вашим телегам покупателей не пускали.

– Это правда, Петр Петрович? – спросила побледневшая Вера.

– Да, к сожалению, это так. Я хотел сначала с господином Горбуновым встретиться, а потом разобраться с этими негодяями.

– Но кому это нужно? Я никому не мешаю, я просто хочу продать свое! Что в этом плохого? Я вообще, кроме нашей, не видела на ярмарке подвод с солью – Вера старалась сохранить невозмутимую мину, но удар оказался таким неожиданным и сильным, что это плохо получалось, и голос ее дрожал.

– Так бывает, ваше сиятельство, это – коммерция, – философски заметил Горбунов, и Вера вновь услышала в его голосе нотки отчуждения. Только что возникший между ними мостик разрушился, а вместе с ним начали таять и ее надежды на успех дела.

Это была отчаянная минута, и, как всегда в решающие моменты своей жизни, Вера почувствовала, что внутри нее проступает несгибаемый стержень. Она гордо вскинула голову и холодно, с явно слышимыми высокомерными нотами заметила:

– Коммерция – это когда сильные и умные люди могут договориться к обоюдной выгоде, а когда кто-то из партнеров не может увидеть истинный размах дела, тогда это называется иначе – мелкие делишки. Господин Щеглов сообщил мне, что вы один стоите больше, чем все перекупщики этого города, только поэтому я и захотела встретиться с вами лично. Жаль, что чужие разговоры и провинциальные хитрости конкурентов так влияют на ваше мнение. Наверное, мне стоит поискать партнеров в Москве или в столице.

Она поднялась и выразительно посмотрела на исправника. Тот с готовностью выступил вперед и предложил ей руку, а Марфа шагнула к двери, собираясь распахнуть ее.

– Подождите минутку, ваше сиятельство, – попросил Горбунов и заступил гостям дорогу. Он всмотрелся в лица всех троих и, как будто решившись, предложил:

– Я могу покупать у вас всю соль, хоть по тридцать возов в неделю, только вы уж сбросьте восемь копеечек с пуда. Вы ведь сами сказали, что оборотом возьмем, а я за эту вашу любезность сам с местными проходимцами разберусь. Да и не будет ни у кого из наших соперников в них больше нужды – я ведь товар в Москву гонять буду, здесь продавать не стану.

– В Москву? – заинтересовалась Вера. – А вы сами поедете с обозом?

– В первый раз, конечно, сам, а как договорюсь со старыми приятелями о поставках, так смогу и приказчиков посылать.

– Мне нужно передать деньги матери, а она сейчас живет в Москве. Вы не сможете мне помочь в этом деле?

– Да, пожалуйста, давайте адрес, и я отвезу все, что хотите.

Вера быстро прикинула, что если согласиться на условия откупщика, то за эту партию соли она получит чуть больше тысячи рублей. Столько же, сколько и в этот раз, она сможет отправлять новому партнеру каждую неделю. Получалось совсем неплохо. Скрывая радость, она предложила:

– Денис Маркелович, я передам вам товар и через неделю пришлю столько же, а вы, пожалуйста, отвезите эти деньги моей матери, адрес я сейчас напишу.

Она подошла к конторке у окна и написала адрес московского дома графини Чернышевой, протянула записку Горбунову и попросила:

– Возможно, вы даже сможете поверить мне на слово и передать матушке деньги за месячную поставку авансом. Я была бы вам очень благодарна.

– Разумеется, ваше сиятельство, – не моргнув глазом, согласился откупщик. – Я подожду еще неделю и потом поеду с обозом, а деньги передам за четыре партии.

Вера так обрадовалась, что ей захотелось броситься Горбунову на шею, но дело, о котором они только что договорились, требовало солидности и основательности. Она важно кивнула, и хотя улыбку и сияние глаз спрятать так и не смогла, серьезно пожала новому партнеру руку и спросила о том, куда перегонять подводы с солью. Марфа вызвалась поехать на постоялый двор, где возницы ждали их распоряжений, а Щеглов тут же предложил сопровождать ее.

– Давайте я сначала ваше сиятельство в гостиницу отведу, а оттуда уж мы с Марфой Васильевной поедем на постоялый двор, – предложил он.

– Я могу распорядиться насчет экипажей, – вмешался Горбунов, – ее сиятельство в коляске отвезут в гостиницу, а вы можете взять двуколку.

– Пожалуй, так будет быстрее, – согласился капитан. – Тогда мы до вечера сможем управиться и уже завтра отбыть домой.

Вера согласилась, и откупщик отдал распоряжение закладывать экипажи. Первыми уехали Щеглов и Марфа, потом и Вера уселась в новехонькую, крытую вишневым лаком коляску, вполне уместную в богатом столичном доме.