Энн Грэнджер - На злодеев глаз наметан

Здесь залег на дно Эктор Ма, но в Уоппинге много таких, как он. Здесь привыкли к необычной внешности и к иностранному акценту. Ма начал жизнь в трущобах Марселя и в Уоппинге чувствовал себя в родной стихии.

К тому времени, как мы добрались до трактира «Серебряный якорь», уже стемнело. Наконец мы подошли к приземистому строению, крытому дранкой. Фасад был обит досками. Судя по виду, раньше здесь располагался склад. Мы заранее навели справки у капитанов судов и судовых агентов, не записался ли матросом некто Лоран или Ма – мужчина, который говорит с французским акцентом. Почти все уверяли, что не видели человека с такими приметами. Только один агент вспомнил, что вроде бы видел того, кого мы искали. Он хотел попасть на какое-нибудь судно матросом, но агент отказал, потому что ему не понравилось, как выглядел тот тип.

– Мы не любим задавать лишние вопросы, лишь бы претендент был крепким, здоровым и не боялся тяжелой работы, – пояснил судовой агент. – Но у того малого вид был неприятный… Такой взгляд бывает у человека, у которого руки в крови.

Мы собрались у входа в «Серебряный якорь», предполагая, что наша добыча находится внутри. К нам примкнули констебли из Речной полиции. Судя по всему, дела у трактирщика шли неплохо. Изнутри то и дело доносились взрывы хохота, женский визг, грубая ругань, обрывки музыки. Из окон лился яркий свет. Мы тщательно проверили соседние улицы. Я расставил своих подчиненных по всем углам, откуда из здания можно было бежать. Я открыл дверь и вошел. За мной следовал сержант Моррис.

Еще до того, как нас увидели, присутствующие угадали, что мы из полиции. Все разом замолчали. Карточные игроки застыли, сжимая в руках карты для следующего хода. Аккордеонист растянул мехи инструмента. Кто-то демонстративно сплюнул на пол. Мы подошли к обшарпанной стойке, за которой стоял крепкий бородач.

– У вас живет француз по имени Пьер Лоран, – обратился я к нему. – Я инспектор Росс из Скотленд-Ярда, и мне очень нужно поговорить с ним. Где он?

Трактирщик начал тереть стойку такой грязной тряпкой, что только размазал ею грязь.

– Не знаю, господа, здесь ли он.

Где-то наверху тихо звякнул колокольчик; его подвешивают на проволоке, чтобы вызывать прислугу. Моррис, стоявший у меня за спиной, крякнул.

– Где он?! – рявкнул я. – Не тяните время! Дом окружен. Если он здесь, бежать он не сможет!

Трактирщик выпрямился и покосился на лестницу за стойкой, которая вела на второй этаж:

– Вторая дверь слева.

Как мы ни были осторожны, кто-то успел предупредить Ма, который прятался наверху. Возможно, даже сам трактирщик дернул проволоку ногой, пока тер стойку грязной тряпкой. Когда мы с Моррисом взбежали на второй этаж, колокольчик еще раскачивался на металлической проволоке. Вторая дверь слева была открыта настежь, а комната за нею оказалась пуста.

Пробегая по коридору, мы распахивали остальные двери. В первой комнате мы обнаружили только мертвецки пьяного матроса, в полубессознательном состоянии распростертого на грязной койке; он тупо уставился на нас. Скорее всего, у него все расплывалось перед глазами. В следующей комнате мы побеспокоили разгневанную нашим появлением шлюху и ее клиента. Он оказался не тем, кого мы искали, и возмущенно осведомился, чего ради мы к ним вломились. Не обращая внимания на его протесты, я открыл окно и крикнул констеблям, стоящим внизу:

– Кто-нибудь выходил?!

– Нет, сэр! Мы следим за всеми дверями и окнами! – крикнул в ответ стоящий внизу констебль.

Я поспешил в коридор. Шлюха запустила мне вслед башмак.

Моррис стоял у узкой лестницы и смотрел на открытый люк. Когда я подошел, он заметил:

– Он побежал не вниз, сэр, а наверх! Должно быть, там есть чердак.

Лестница вела на длинный, низкий чердак, который шел над всем помещением. Мы ринулись туда. Ряды соломенных тюфяков свидетельствовали о том, что здесь можно дешево устроиться на ночлег. Мы увидели двух стариков, которые смотрели на нас красными глазами; их слегка удивило наше внезапное появление из люка. Никаких признаков Ма мы не заметили, как и места, где он мог бы спрятаться.

– Он там, сэр! – крикнул Моррис, показывая наверх, на лаз, ведущий на крышу.

Мы услышали над нашими головами шаги и поспешили вниз.

Толпа в баре встретила нас презрительными выкриками. Не обращая на них внимания, мы выбежали на улицу. Стоящие там коллеги из Речной полиции задрали головы и показывали пальцами на нашу добычу. Высоко над нашими головами, четко очерченный на фоне угольно-черного неба, виднелся силуэт человека, который шел по гребню крыши ловко, как канатоходец.

– Ма! – крикнул я. – Тебе не убежать! Спускайся!

Вместо ответа, он подошел к краю крыши и ловко перескочил на крышу соседнего дома. Две черепичные плитки упали на землю и раскололись. Силуэт наверху зашатался; казалось, он вот-вот упадет навзничь. Он раскинул руки в стороны, чтобы восстановить равновесие, и закачался, как осина на ветру. Внизу собиралась все более плотная толпа; все они дружно выдохнули.

– Он упадет! Сломает себе шею! – крикнул кто-то.

Взвизгнула женщина.

Но Ма не упал. Восстановив равновесие, он согнулся пополам и быстро побежал вперед на четвереньках, как крыса. Скоро он скрылся из вида. Толпа встретила его бегство радостными криками.

Я вспомнил, что в молодости Ма был моряком. Значит, он умел лазать по вантам в шторм. Высоты он не боялся.

Мы бросились за ним. Толпа устремилась за нами. Началась странная бешеная погоня. Ма перепрыгивал с крыши на крышу с прежней балетной грацией. Мы с трудом, задыхаясь, гнались за ним по земле, стараясь не упускать его из виду, выжидая, когда дома закончатся и ему некуда будет деваться. Нас сопровождали завсегдатаи «Серебряного якоря», а также посетители всех кабачков, мимо которых мы пробегали. Хотя мы приказывали им отойти, они всячески нам мешали, а беглеца подбадривали криками.

Наконец, ряд домов закончился. За домами шел узкий причал, а за ним раскинулась река. Волны плескали, ударяясь о каменную кладку.

– Теперь ему придется спуститься, – заметил Моррис. – Кто-нибудь, принесите лестницу! Эй, ты! – обратился он к беглецу. – Стой на месте, мы сейчас тебя спустим.

Но Ма не собирался подчиняться. Он был в своей стихии. Мы увидели, как его тщедушная фигура выпрямилась на самом краю крыши. Он поднял руки, и на наших глазах его силуэт, четко очерченный в лунном свете, подпрыгнул, взмыл в воздух и ласточкой кинулся вниз, в воду. Каким-то чудом он не ударился о причал и нырнул в мутные воды Темзы.

От его прыжка поднялся целый фонтан брызг, который обрушился на тех, кто стоял ближе к причалу. Все мы подбежали к краю и достали фонари. Черная поверхность воды, покрытая масляными пятнами, шла небольшими волнами. По воде плавали обломки и всевозможный мусор. На волнах скрипели и покачивались пришвартованные суда. Но нигде не было видно головы человека в воде. Он исчез.