Эд Данилюк - Пожар Саниры

– Ещё один… – донеслось с порывом ветерка, – той же ноги…

– Где-то… – отозвался первый. Теперь стало ясно, что это был Тисака, – должен быть…

– …искать, – говорил кто-то ещё, – …хоть что-то, например… кровавый… оброненную вещь…

Друзья Радиги сделали следующий шаг и снова остановились. Поднятые над головами факелы, потрескивая, ярко горели, выхватывая из сумеречной темноты довольно большое пространство.

– Вот же… – сказал один из мужчин. Потом довольно длительное время было вообще ничего не разобрать, и только в самом конце его речи ветерок изменил направление, позволив расслышать несколько слов: —…наследили так, что…

Санира понял, что это говорит Шурима.

– Не отвлекайся, – ответил ему Тисака. – Смотри… хоть что-нибудь…

Санира лежал, прижав голову к пожухлой траве.

Четверых ему не одолеть, до Города далеко…

Юноша прикрыл глаза и напрягся, пытаясь заставить себя думать.

Поджечь дом глинокопов? Чтобы отвлечь эту четвёрку?

Тут что-то изменилось. Неожиданно трое мужчин бросили свои факелы на землю и загасили их. Человек с оставшимся огнём отскочил в сторону, сделал, пригнувшись, оборот вокруг себя, отчего пылающий в его вытянутой руке шар яркого света описал круг. Ещё один прыжок, ещё дальше, и верчение на месте, на этот раз без остановок. Тёмные фигуры его товарищей хаотично задвигались, казалось, во всех направлениях сразу, но всё же оставаясь единой группой. Раздалось ровное гудение.

О, богини! А это ещё что такое?!

Нимата тоже замер и уставился на непонятное зрелище.

В сгущающейся темноте этот звук, эти бессмысленные движения, этот огненный круг казались зловещими, жуткими. Таинственность происходящего будила в груди тревогу, страх, желание бежать прочь, подальше от этого вселяющего ужас действа.

Какой же это танец? Самый настоящий обряд! Неизвестный обряд!

Звук был чем-то вроде пения. Рты выдавали один-единственный тон, всё громче, всё сильнее, да так, что когда у кого-то из певцов не хватало воздуха, остальные продолжали петь, и никакого перерыва в звучании не происходило.

Что-то не так. Что-то совершенно не так.

Человек с факелом вдруг метнул его в своих товарищей, будто хотел опалить их пламенем, но один из них бросился навстречу и перехватил летящую палку. Едва его пальцы сжались на рукояти, он пригнулся к земле, вытянул факел в руке и швырнул его обратно.

Санира почувствовал, как стынет в жилах кровь, как лёд страха сковывает грудь, как стучит огромным каменным молотом сердце.

Нимата с новой силой зашипел, замычал, заворочался. Его почти не было слышно за пением мужчин. Оно стало столь громким, что превратилось в крик, громкий, пронзительный, потусторонний. Факел был воткнут рукоятью в землю. Игравший им мужчина упал набок, взял в кольцо, обхватив руками колени.

Парава!

Глаза мужчины были закрыты, будто он не смел смотреть на огонь, пылающий всего в нескольких ладонях от него. Ноздри раздувались, вдыхая дым, смешанный с холодным воздухом ночи. По лицу раз за разом пробегала злобная гримаса.

Парава, весь в свете огня, каким-то немыслимым образом стал медленно кружить вокруг факела. С неподвижными руками и ногами, что было ещё страшнее…

И тут Санира осознал, что, заворожённый действом, он смотрел только на единственный ярко горящий факел и не следил за тем, что делают остальные друзья Радиги. Юноша метнул взгляд на тёмную группу мужчин чуть в стороне, сердце его ёкнуло. Только двое!

Санира дёрнулся, пытаясь вскочить, но было поздно. Сильные руки прижали его к земле. Кто-то навалился сверху, больно упёрся коленом в горло. Юноша захрипел, пытаясь вдохнуть, но у него ничего не получилось.

– Шпионишь? – ехидно спросил Шурима. – Или просто прилёг отдохнуть?

Заброшенный глиняный карьер

Удар кулака в живот, сверху вниз, весом всего тела, согнул Саниру пополам. Воздух исчез, боль резанула во все стороны, юноша перевалился набок, не в силах ни закричать, ни вдохнуть.

Санира и Нимата лежали на земле, в нескольких шагах друг от друга, у одного из обветшалых домов глинокопов, в круге трепещущего света, отбрасываемого вновь разожжёнными факелами. Руки юношей были связаны за спиной, ноги – спутаны верёвками.

– Ну, попробуем ещё раз, а? – спросил Парава.

Яркая, сверкающая, застилающая глаза боль стала ослабевать. В ней появились бреши, через которые проглянуло ночное небо с россыпью звёзд. Сила, не дававшая Санире вдохнуть так долго, наконец рассосалась, разлившись напоследок по животу горячей волной.

Юноша с хрипом втянул в себя воздух.

Тут же появилось другое ощущение, гораздо более мучительное, – стыд. Терпеть такое унижение! Не пытаться вцепиться в обидчика зубами, подкатиться ему под ноги, выругаться, зарычать! Как же это было унизительно!

– Итак, – произнёс Парава, наклоняясь к Санире, – на этот раз правду. Договорились, а?

В голове тут же пронеслось, как нужно ответить – отвернуться. Можно просто промолчать, сжав зубы. Или плюнуть в ответ. Прямо в эту самоуверенную рожу.

– Договорились, – просипел Санира.

Парава кивнул.

– Зачем вы за нами следили, а?

Санира напрягся. Этот вопрос уже задавался раньше, ответ на него как раз и привёл к той боли, которая сейчас медленно затухала в теле.

В голове заметались разные ответы – от наиболее правдоподобных до совсем невероятных, но один взгляд на кулаки Паравы смёл их все.

– Мы направлялись в деревню лесных, – заговорил Санира. – Увидели, что кто-то идёт к карьеру. А это же место, где мы нашли мёртвого Радигу! Вот мы и…

– Он нас за дураков считает! – развеселился мужчина. Оглянулся на своих друзей. Те недоверчиво улыбались. – Кто в своём уме пойдёт на ночь глядя в Лес? И зачем? Чтобы попасть к лесным? Но что, милостью сестёр-богинь, можно делать у лесных?! – Он покачал головой, посмотрел на свои руки, будто раздумывал, как их применить. – Ну, что ж, – буркнул он с сожалением в голосе, – видно, нужно добавить, а?

– Подожди, подожди! – затараторил Санира. – Завтра Гарола ведёт добровольцев войной на лесных. А в деревне у меня девушка, я за неё волнуюсь. Вот мы и шли, чтобы её забрать…

Всеобщий хохот перекрыл его последние слова. Взгляд юноши забегал от одного гогочущего к другому.

Парава качал головой, не в силах справиться со смехом.

– Значит, девушка? – выдавил сквозь душивший его хохот Кивана.

– Ага! – кивнул Шурима. – И ради неё вы пошли ночью в Лес! Ночью!

Санира сжал губы.

– А ты что скажешь? – всё ещё смеясь, Кивана повернулся к Нимате.

Тот метнул на своего друга панический взгляд и промямлил:

– Так и есть…

Тисака, стоявший ближе всех, с размаху заехал ему кулаком в глаз.