Елена Руденко - Земную жизнь пройдя...

Я всматривалась в гладь реки, отражение рассветного неба скрыло унылый серый цвет холодных вод. Строгие фасады домов, обрамлявшие набережную, сияли в красках утра. Как прекрасны мгновения между тьмой и светом, ночью и днем.

Проезжая мимо сфинксов Университетской набережной, я увидела фигуру Ростоцкого. Не понимая причины своего внезапного любопытства, решила остановиться.

Серж обернулся и, завидев меня, поднял руку в знак приветствия и сразу направился ко мне. Я спустилась с коляски и пошла к нему навстречу.

Мы обменялись обычными приветствиями. По взгляду Ростоцкого было заметно, что он взволнован и желает посоветоваться со мной, но не знает — как начать разговор.

— Вы любите прогулки по набережной? — задала я бессмысленный вопрос, подойдя к одному из сфинксов.

Красивое гранитное лицо древнего царя бесстрастно смотрело вдаль. Многие боятся сфинксов, а мне они кажутся весьма спокойными и дружелюбными. Их истинное величие завораживает. Неужели им, правда, тысячелетия?

Небо заволокло тучами. Погода менялась быстро.

— Да… люблю прогуляться, — растерянно ответил Ростоцкий, — надеюсь, вы не сочтете меня сумасшедшим? Право, понимаю, вас беспокоит моя сестра… Не хотелось, чтоб вы сочли нас семьей безумцев… Климентина говорит правду, я уверен… У моей сестры никогда не наблюдалось приступов истерии… В роду у нас не было сумасшедших…

— Вы хотите поговорить со мною о вашей сестре? — предположила я.

— Нет-нет… Мне бы хотелось поделиться с вами некоторыми размышлениями. Повторюсь, никогда не страдал безумием…

— Будьте спокойны, в безумии легче обвинить меня, — печально улыбнулась я, всматриваясь в лицо сфинкса.

Ростоцкий провел рукой по надписям на постаменте.

— Странные письмена, — произнес он, — будто какой-то шифр… Знаю, что их переводили ученые. Но все равно мне почему-то кажется, будто иероглифы скрывают иной смысл… Горе, если злодей сумеет познать тайну… Я уверен в своей догадке, но не могу объяснить… Неужто подсказки египетского пра-прадеда?

Он вздрогнул и смущенно отвел взор.

— Я вам верю! — прозвучал мой твердый ответ.

— Знать бы, зачем мне даны эти странные предчувствия, — произнес Серж, рассматривая амулет предка, — неужто злодеи хотят раскрыть древние тайны?

— Вы недалеки от истины, — прозвучал чей-то спокойный голос.

К нам подошел худощавый человек в сером костюме. Лицо его не было ни красивым, ни безобразным — столь неприметные лица легко забываются.

— Мое имя Степан Гласин, — представился он, — я хранитель тайн Анубиса [3] Анубис (греческий вариант имени Анпу) — древнеегипетский проводник в мир умерших. Изображался человеком с черной собачей головой, или в облике черного пса. Редко в обычном человеческом облике. … По-египетски его имя звучит "Анпу"…

Незнакомец явно не беспокоился, что мы можем принять его за сумасшедшего.

— Чем обязаны? — напряженно спросил Ростоцкий.

Разумеется, бесцеремонное поведение собеседника вызвало у него недоумение.

— Вы хотите знать ответы на многие вопросы, не так ли? — продолжал Гласин, не смутившись.

— Но кто вы?

— Обычный мелкий чиновник из конторки, если вас интересует мое положение в обществе, — улыбнулся он, — когда ты посвящен в древнюю тайну, удобнее жить неприметным…

— Простите, мне безразлично, как вы зарабатываете на жизнь. Меня интересует, что значит "хранитель тайн Анубиса"…

Глаза Ростоцкого загорелись от осознания внезапной возможности хоть на шаг приблизиться к терзавшей его загадке. Он явно с трудом сохранял свое привычное хладнокровие.

— Вспомните, кем был Анубис и сами все поймете… Не стоит растолковывать очевидное, — ответил собеседник.

— Тогда я перейду к делу, — Серж протянул Гласину фамильный амулет, — эта вещь древних египтян?

— Совершенно верно! — ответил незнакомец, даже не притронувшись к амулету.

— Мой пра-прадед приходит ко мне во сне? — продолжал Ростоцкий.

— Да, и тут вы не ошибаетесь и не впадаете в безумие, — улыбнулся Гласин.

— Тогда… что значат эти письмена? — Серж указал на надпись на постаменте ближайшего к нам сфинкса.

— В строках, славящих фараона, скрыт шифр, если найти ключик, то можно узнать заклинение, открывающее врата Дуата, — спокойно ответил собеседник.

— Загробного мира, — прошептала я. — Помню, Дуатом египтяне называли мир мертвых.

— Верно, — Гласин перевел взор на меня, — верно, моя госпожа…

Он почтительно склонил голову, положив правую ладонь к себе на сердце.

Видя мою растерянность, он добавил:

— Госпожа, вы давно пытаетесь осознать себя, но всему свое время…

Я взволновано взглянула на Ростоцкого, который смотрел на меня с нескрываемым восхищением.

— У вас есть ключ к шифру? — прозвучал мой взволнованный вопрос.

— Да, госпожа, — он поднес руку к своему лбу, — я посвящен в тайны египетских жрецов и сразу вижу суть вещей…

— Как мы можем предотвратить беду? — прямо спросил Ростоцкий.

— Уймите пыл, мой друг, — Гласин по-приятельски похлопал его по плечу, — у вас достаточно времени… Мое дело малое — предупредить вас и развеять сомнения. Теперь вы будете внимательнее слушать египетского предка…

Гласин, поклонившись, оставил нас. Ростоцкий сделал несколько шагов, чтобы узнать, на какую улицу повернет странный незнакомец. Но Степан Гласин будто растворился среди серого пасмурного города.

Начал накрапывать дождь.

— Мне пора, — виновато произнесла я, подняв взор на хмурое небо.

— Простите за навязчивость, но мне бы хотелось, чтобы вы уделили мне время для беседы, — несмело произнес Серж. — Понимаю, что нескромно расспрашивать вас о мистических приключениях…

Беспокойство собеседника было напрасным, мне хотелось помочь ему. Пожалуй, мы смогли бы стать добрыми друзьями. Удивительно, насколько брат и сестра разные.

— Вами движет не праздное любопытство, — успокоила я Ростоцкого, — кто-то поручил вам сложную и опасную миссию… Мой долг помочь вам! Надеюсь, мои рассказы о недавних странствиях и встречах будут полезны.

— Благодарю вас, Александра! — он с трудом сдерживал чувства.

В эти минуты Серж уже не походил на невозмутимого упрямца, которым казался ранее. Ростоцкий был одержим тайной, и если бы ему сейчас приказали сразиться с невидимым мистическим противником, он бы не раздумывал. Однако Сергей не был безрассудным воином, не завидую тому, кто окажется с ним в схватке.

В его внимательных темных глазах читалась истинная мудрость.

— Климентина пригласила меня погостить, — вспомнила я, — полагаю, что скоро свидимся.

— Очень рад, я часто навещаю сестру и отца.

Серж вновь погрузился в печальные мысли о бедняжке Коко.