Елена Руденко - Земную жизнь пройдя...

Оставалось только виновато развести руками, чувствуя себя тугодумом. Никак не удавалось собрать разрозненные осколки фактов в единую картину, получалось криво и нелогично.

Усевшись за письменный стол, я вновь принялся перебирать мои записи. И вдруг после долгих размышлений у меня промелькнула догадка. Поначалу подобное объяснение показалось невероятным, полностью разрушающим мое первоначальное представление. Однако я вскоре стал полностью уверен в правильности своих суждений.

Соколовский! Нужно немедленно поговорить с ним. Надеюсь, он меня послушает!

Как и следовало ожидать, мы получили письма от графа и Ростоцкого с просьбой о визите. Согласие они получили, и, наверняка, подозревали, что не услышат от нас с Ольгой добрых слов. Было решено назначить встречу каждому по отдельности, слушать препирательства соперников друг с другом не хотелось.

Не знаю, как прошли визиты графа и Ростоцкого, я оставалась в своей комнате. Очень надеюсь, что Ольга осуществила свое намерение обругать их как казак, чтоб неповадно было геройствовать без моего ведома.

Однако больше всего меня сейчас занимала мысль о судьбе Ориновой и Ильинского. Хотелось верить, что они сумеют противостоять жестокости высшего света. А, может, вправду им лучше уехать, пока болтовня затихнет? Как заметила Ольга, в свете одна новость быстро сменяет другую.

Наконец, сестра вошла в мою комнату и радостно сообщила, что визиты беспокоивших меня гостей завершились.

— Меня терзает беспокойство за Оринову и Ильинского, — поделилась я своими мыслями. — И я злюсь на Климентину, что за дурацкая забава насмехаться над другими?

— Не стоит волнений, — улыбнулась Ольга, — я нанесла визит Смирновой-Россет, и побеседовала с нею об этих судьбах…

Смирнова-Россет пользовалась уважением в свете, к ее мнению прислушивались. Благо, что эта дама была честна и часто выручала многих из неприятных ситуаций. Говорят, сам император прислушивается к ее суждениям о людях.

— Россети согласилась им помочь? — оживилась я. — Да, кстати, она единственная, кто не отказал Ильинскому от дома, когда Соколовский и Ростоцкая наплели интриг!

— В знак своего расположения, Ильинский и Диана появятся у Россети на балу, — улыбнулась Ольга. — Оринов будет сопровождать Диану, как старший родственник. Затем мадемуазель Оринова станцует с Ильинским три танца, что станет прямым намеком на их помолвку. Такое одобрение со стороны столь влиятельной особы как Россети вернет Ильинскому былое расположение в свете и избавит от насмешек по поводу его не высокородной невесты.

Я с облегчением вздохнула, надеясь, все сложится благополучно.

— Когда бал? — спросила я.

— Завтра, как ты могла позабыть? — укоризненно произнесла сестра. — И даже не думай отлынивать! Граф и Ростоцкий на тебя не нападут с пистолетами. Ничего страшного не случится, если ты обменяешься с ними парой фраз. Возможно, твои поклонники вообще не появятся в этот вечер.

Интерес увидеть, как закончатся беды Ильинского и Дианы, пересилил нежелание видеть моих настырных поклонников. К тому же оставалась надежда, что граф и Ростоцкий на этом балу не появятся.

Однако с Ростоцкими мне пришлось увидится перед балом, когда гости собирались. Серж встретил меня доброжелательным приветствием, но навязывать своего общества мне не стал, за что я мысленно осталась ему благодарна. Климентина молча одарила меня укоризненным взглядом и удалилась в бальный зал в сопровождении своей свиты.

Мы отправились следом.

Ольга и Константин сразу увлекли меня засвидетельствовать почтение хозяйке вечера. Смирнова-Россет была одной из немногих светских особ, в присутствии которой я не испытывала чувства неловкости. Разговор складывался легко и непринужденно.

Я искренне поблагодарила ее за помощь Ильинскому и Ориновой.

— Ненавижу несправедливость, — улыбнулась дама, — и меня искренне восхитила эта пара… Взгляните, Ильинский уже здесь. Ждем Ориновых.

Меня охватило беспокойство. Насколько Оринова сведуща в светских манерах? Даже я веду себя неуклюже. Умеет ли она танцевать? Кажется, умеет. Она рассказывала об учителе танцев — друге семьи, он учил ее. Ладно, главное, Диана привлекательнее любой напыщенной светской дурочки.

Появился и Соколовский, который прошелся по залу вальяжной походкой, бросая недвусмысленные взоры на хорошеньких дам. Климентина видя его манеры, поморщилась.

Смирнова-Россет закрыла веером мелькнувшую улыбку.

— Еще раз благодарю вас за помощь, — шепнул Константин даме.

— Я буду молиться, чтобы ваша затея удалась, — ответила Россети.

Затея? Любопытно, что он задумал?

Наконец Диана Оринова под руку с братом вошла в зал.

Я не сразу узнала в утонченной женственной барышне бойкую Диану, предпочитавшую мужские костюмы. Изумрудно-зеленое атласное платье поразительно подошло ей, и сидело как влитое. А цвет идеально подходил к лукавым зеленым глазам. Казалось, что перед нами знатная светская особа, привыкшая к балам и салонам.

В зале воцарилось молчание. Споры о самой прекрасной даме вечера остались бесполезны. Климентина закусила губу.

Ориновы подошли к Смирновой-Россет, хозяйка вечера указала собравшимся на свою благосклонность к этим гостям. На удивленных лицах гостей появились одобрительные улыбки.

Мне стоило труда сдержать восклицание радости.

Переведя взор на Ильинского, я заметила, что он зачарованно с улыбкой смотрит на Диану.

— Говорят, Ориновы из знатного рода, — зашептались гости.

— Да, знатного, но их предки разорились… Вот старик Оринов и прислуживает мелким чиновником.

— Ох, бедность это ужасно унизительно!

При желании люди сами придумают истину, выдавая желаемое за действительное.

К моему изумлению, свита мгновенно оставила Климентину и окружила Ориновых, с которыми столь тепло беседовала сама Россети.

Готова поспорить, завтра в Петербурге все позабудут о розах в волосах, и появится мода на изумрудно-зеленый цвет. Ильинский подошел к ним и присоединился к беседе.

— Только глупцы слушают сплетни, — чётко в разговоре прозвучали слова хозяйки бала.

Начались танцы, Ильинский и Диана закружились в вальсе.

Воспользовавшись моментом, я сбежала в гостиную, дабы побыть в тишине, и совершенно не подумав, что за мною последует Ростоцкий.

— Не пугайтесь, — произнес он приветливо, опускаясь рядом со мной в кресла, — я не буду навязчив и избавлю вас от пустых извинений…