Станислав Шат - Авантюристы и аферисты

— Ты, что не знаешь, что в нашем деле, сначала надо поинтересоваться, что произошло, а уж потом принимать решения?

— Что? — простонал правнук гориллы.

— Так, понятно… Вы не из братвы… Кто вы, мерины?

— Подожди, гад, я дяде скажу, ты далеко не уедешь.

— Слушай меня, «ошибка теории Дарвина, произошедшая от прелюбодеяния обезьяны с бараном», я плевать хотел на тебя, а твои родственники в пагонах, пусть лучше не дёргаются. Понял? — Прошипел Арсен. — Понял или нет?

— Понял, понял. — Сжавшись в комок, выкрикнул амбал, который стал походить на большой пельмень, упавший на пол.

— Пошли Леонидович. Дадим им время для реабилитации.

— То есть? — Спросил Яков Леонидович.

— А они сейчас полежат немножко, потом встанут и найдут крайнего в их бедах. А крайним обязательно будет прыщавый.

— Они его тоже будут бить?

— Может и не будут, но то, что он им деньги за этот позор заплатит, так это уж точно.

— Да ну?

— Я тебе говорю. — И обернувшись уже у выхода, Арсэн весело подмигнув прыщавому, сказал: — Готовься, клоун, за ошибки молодости приходиться расплачиваться в аптечной кассе.

Проснувшись утром и завтракая на куне, Арсэн рассказывал Леонидовичу их планы на сегодняшний день.

— Значит так. Быстренько доедаем наш английский завтрак, собираемся и двигаем на связь с контрабандистами.

— Это куда? — Спросил Леонидович, заливая третьим стаканом молока свой желудок, где уже находилось шесть поглощённых куриных яиц.

— Слушай, «проглот». Ты себе беды наделаешь этими опытами с совместимостью продуктов.

— Послушайте, мой ехидный друг, яичница с молоком — это моё любимое блюдо. А мой желудок может гвозди перетравливать. И что у вас за манера, не давать ответ на поставленный вопрос, а уводить разговор куда-то в сторону.

— Ладно. Мы пока замнём тему про твои эмоциональные перегибы, как к еде, так, кстати, и к женщинам, но я ещё к ней вернусь… А по поводу контрабандистов, хочу сказать, что ехать будем к их связному, или вернее сказать — связной. Это мама одного из «тружеников границы». Кстати, она — медиум. Вдова. Практикует магией. Причём, со слов народа, очень удачно снимает порчу, связывается с потусторонними силами и делает много такого, за что её в старые времена или казнили бы, или провозгласили бы святой.

— Иметь маму медиума — это здорово. Арсэн, а сколько той вдове лет? — После этих слов в желудке у Леонидовича что-то страшно зарычало и завыло. Оба товарища замолчали и уставились друг на друга.

— Это что? Голос твоей похоти или голос её мужа с того света?

— Арсэн, — простонал Леонидович сгибаясь и хватаясь руками за живот — у нас бумага есть?

— Наждачная?

— Эх! — Выкрикнула жертва завтрака и на полусогнутых ногах понеслась, как спринтер, по коридору в сторону туалета. Вернувшись через десять минут, Леонидович коротко резюмировал — Меня сглазили, и я знаю кто.

— Слушай меня, ты — «Бронетелкин Поносец», — засмеялся Арсэн, — одевайся, и поехали к практикующей вдове… Сглаз будем снимать.

Вдовствующая мама-медиум жила на окраине города. Этот микрорайон когда-то был соседним селом, но в связи с расширением границ областного центра и с далеко идущими планами сильных мира сего, село стало городом. Представьте себе, что вместо майонеза, вам в салат «вбадяжили» смалец. Точно так же, село влилось в состав города, со своими жителями с их менталитетом, сельскими традициями и семейной клановостью. Плохо это или хорошо — у каждого своё мнение, но село есть село. Вот именно в такой микрорайон и направились Арсэн и Яков Леонидович для встречи с посредником от контрабандистов.

Вылезая из такси у особняка с нужным им номером, Леонидович вертя головой в разные стороны, сказал поправляя очки:

— Западэнские сёла — это образец образцового ведения хозяйства в нашей стране. Это я вам точно говорю. А я уж поезди и повидал многого.

— Леонидович, здесь у наших людей, первых из всех, выработалась годами наша национальная привычка — любить ближнего, но не попадаться. И в отличии от остальных бывших братских, советских народов, они всегда знали, что лучше пить водку маленькими стопочками, и иметь на утро нормальные мозги к заработку денег, чем жить в дерьме, после ежедневного тяжёлого похмелья. И кстати, это село уже давно город…. Хоть и похоже всё равно на село.

— А как оно называлось?

— Почему называлось? Оно на всю жизнь сохранит своё название, но уже как городской район. — Продолжал говорить Арсэн, открывая калитку во двор. — А называлось оно не то «Сухадрыки», не то «Мудакрыки», — и окинув взглядом толпу людей, находившуюся во дворе и ждущую аудиенции с медиумом, он весело закончил, — но скорее всего, как на меня, то этот райончик — это полное «Лохандрыки».

Двор Г-образной формы, который начался за калиткой, был полностью заасфальтирован и по ширине имел метров десять. Он точно повторял конфигурацию, такого же Г-образного двухэтажного дома. И если мы смогли бы посмотреть на это хозяйство сверху, то оно имело вид квадрата состоящего из двух жирных букв «Г», только одна была чёрной, а другая красная. Красная потому, что крыша на этом белом, ухоженном домике, была огненно красная и имела оригинальную конфигурацию. Ни огорода, ни даже грядок на территории не было, только шесть больших деревьев разных пород. От этого, само строение приобретало какое-то загадочное предназначение, да и ведение этого хозяйства, был непривычен для здешних жителей и немного настораживал.

Люди стоявшие во дворе, вели себя приблизительно так же, как пациенты ждущие приёма врача. Они рассказывали друг другу свои проблемы, перечисляли всех предыдущих гадалок и колдунов, которых они посетили и которые не смогли им помочь, потому как — шарлатаны. А ещё, они всячески восхваляли, причём шепотом, хозяйку дома — Светлану Васильевну.

Вновь прибывшие, поинтересовались у стоящей ближе всех маленькой старушки, с каким то узелком в руках, дома ли хозяйка и получив отрицательный ответ и информацию, что она должна быть через полчаса, решили ради интереса, потолкаться в среде ожидающих чуда. Как бы прогуливаясь, Арсэн и Леонидович приблизились к страждущему народу и стали с интересом прислушиваться к разговорам.

…, а я вам говорю, что со мной так и было. — Тихо рассказывал грузный, усатый мужик в кепке, лет шестидесяти, похожий на повара с рекламы итальянской пиццы. — У нас в селе давно нечистая сила водилась, но шоб кому-то мешала — такого не было. И вот мы с кумом, попили как-то самогоночки, и решили проверить, а насколько та сила нечистая… А скажу я вам, что все в нашем селе знали — ночью в яр за селом лучше не ходить! Так мы — два крещёных дурака, решили пойти ночью в этот яр и поговорить с чёртом. Кум вообще имел цель просить хвостатого, чтобы тот помог ему выиграть «Грин-карту» в Америку. Так вот…. идём мы по тропинке к яру, будь он неладен, и подбадриваем себя — орём на всю глотку песню. Зашли в яр — ещё сильнее орём. А темно там, как у…, ну вы меня понимаете. И уже вроде прошли ярочек и петь перестали, а кум мне и говорит: «А, что? Может, не пришёл ещё чёрт домой? Может, подождём, прокурим?» Я говорю: «Давай»… Достали мы сигареты и стали прикуривать, а спички, может отсырели, а может что другое, но не зажигаются они и всё тут. Кум стал чертыхаться и материться вовсю. И тут….. прямо около моего лица, слышу, кто-то дышит, а потом и спрашивает: «А, что хлопцы, давайте я вам дам прикурить!» Мы тут же и «вкляклы»… Не знаю, как кум, но я у своей сигареты фильтр перекусил со страху. А кум, дурак, с перепугу начал крестится и плеваться в сторону голоса, и видно таки попал в физиономию нечистому…. Потому, что тот как заорёт: «Ах, ты ж сволочь! Меня, за доброту, ещё и оплевал всего! Ну гады, смотрите теперь у меня! Вы сами пи…ц своего счастья!» И як плюнет в кума, а потом в меня… Ну, кум увернуться не успел, а я в этот момент на карачках дёру дал. Так меня, правда, только краем и зацепило. — И мужик, сняв кепку, показал всем слушающим, свой затылок. Мало того, что на затылке абсолютно не было волос, так там, будто кто-то выстриг мужику ровный круг. А посреди этого круга, было четкое, как смола, большое пятно, которое сползало на шею. И действительно это было похоже на смачный контрольный плевок в затылок.