Александр Сидоров - Шкипер Юша. Зверские детективы из зоопарка

— Но мы-то с тобой, княже, знаем, что никакие Шемельки по делу не катят, — подытожил Юша. — Через Саакянца шёл алмазный поток, и ваши горные абреки попытались в эту тему вклиниться. А когда по-мирному не вышло…

— Почему они — мои?! — возмутился Алихан. — Я к этим выродкам отношения не имею!

— Но традиция кавказская — ножичком потыкать. Вам же что ебсти, что резать: лишь кровь текла. Русский Ваня привык вилами, дубиной или пошлым дробовиком. Однако менты решили: чем землю рыть, легче подгрести местных уродов. За ними всё равно столько всякого висит, что лишний хрен в жопе не помеха. А вот ниточка саакяновская оборвалась… И подхватил её кто? Аршак. Вслух об этом не трепались, но знали все. Или ты не в курсе?

Алихан промолчал.

— Что если тот же лихой народец Аршака убрал, чтобы Умку припугнуть? — продолжил шкипер. — Якут встал в стойку: они с армянами не один год работали, а тут какая-то изморозь… А после воровского звания и вовсе мог послать джигитов за Батайский семафор и бакинскую вышку, в родимые сакли баранов трахать. Пришлось и его завалить. А стрелки перевели на благородную грузинскую месть Коле Тайге. Пошёл, по ходу, Коля паровозом за всю мазуту.

— Это всё слова, — отмахнулся Алихан. — Вот прикатит завтра Тумбак, тогда и проясним. А главное: как ко всему этому лепится убийство Ван Гога?

Тут у Юши ответа не нашлось. И мы втроём снова отправились на "качалку", чтобы отвлечься от скорбных мыслей.

Марат уже был без борцовки. Мышцы перекатывались под его кожей, как котята в мешке, когда их топить несут. Только что не мяукали. А ещё слева и справа на Маратовой груди сияли две "воровские звезды". Я за них уже кой-чего знал, даже у нескольких пареньков в спортзале видел. Чаще всего такие "звёзды" — обычная морская "роза ветров", восьмиугольник. Их и матросы себе набивают. У моего родного дядьки такая же на плече. Но прежде, как говорит Юша, в уголовном мире "звёзды" мог накалывать только "коронованный" вор, с других за такую "любовь к искусству" больно спрашивали. Могли и на заточку посадить. А сейчас их себе колет кто ни попадя. Таких "розочек" вокруг, как у дурня махорки. Конкретно у Юши "звёзд" нет, у него под ключицами набиты две птицы орлиного племени.

Я как-то Юшу спросил:

— А вот чего бы просто не наколоть — "ВОР"? Вряд ли кто решится повторить.

— Да бьют, Шурик, бьют! Так и колют — "В.О.Р.", только насильно.

— Почему насильно?

— Потому что оно значит — "Вафлёр, открой рот!" — И Юша загоготал.

Но звёзды у Марата выделялись среди всех. Наколка была цветная, только никакие не "розы ветров". В центре каждой звезды щерилась профилем морда странного зверя. Вместо лучей тянулись следы окровавленных когтей, а вокруг — как бы мелкие брызги крови.

Юша уважительно кивнул:

— Знатный кольщик работал. Набой дашь?

— Поздно, — печально сказал Марат. — Сгубила пацана "беляшка". Я сам хотел побольше картинок набить, но не судьба.

— Жаль. А чё за зверюга?

— Да шут его знает. Больше на медведя смахивает, но вроде и волчье что-то. Может, помесь. Уже не спросишь.

— Ну, ты загнул, — усмехнулся Юша. — Какая может быть помесь промеж волчарой и мишкой? Глюк твоего кореша накрыл, вот он и начудил. Но всё равно красиво.

— Может быть, — согласился Марат.

С тем и разошлись по тренажёрам.

С утра мокропаханский зоопарк принимал пополнение от таможни — зелёных мартышек (я не имею в виду формовых сотрудников, у тех другая порода). В отличие от зелёных медведей, в природе такие обезьяны встречаются часто. Особенно в Эфиопии, откуда и прибыли контрабандой.

— Встречаем, как Европа мигрантов: с корабля в концлагерь, — пробурчал Юша. — Сейчас попёрло самое время для разных макак.

— Почему сейчас? — спросил я.

— Сезон начинается. Сочи, Анапа, Геленджик и далее по побережью. Фотки с обезьянками — самый прибыльный бизнес. Обдолбал животину успокоительным — и фоткай в обнимку с ней разных дуралеев. За неделю бизнес окупишь. Как с биофака нагонят тебя поганой метлой, полезным делом займёшься.

Мартышек быстро сплавили в карантин, а следом прибыли птенцы кавказского тетерева. Птица — на вес золота, редкая. Наш зоопарк теперь — единственный в мире, где она есть в коллекции. Директор Гликман полыхал от удовольствия и всё жал руку какому-то горбоносому с ястребиным взором.

— Вот этот тип доставил их поездом из Северной Осетии, — пояснил шкипер. — . Теперь я с чистой душой могу называть Алихана горным тетеревом.

Потом я потопал в своё любимое место — на кухню отдела приматов: за едой для мартышек, но уже не зелёных, а краснохвостых. Кухня — мечта поэта и пьяный бред импрессиониста: разноцветные подносы и миски со всякой зеленью, фруктами и овощами. Стручковой фасоли и фенхеля не оказалось, и я понял, что с самцом Бароном будет скандал, который обычно сопровождается отборным обезьяньим матом.

После мартышек меня перехватил орангутанг — дядя Толя.

— Тумбак прибыл, — сообщил он мне, как будто я ждал этой новости, как Ромео — брачной ночи с Джульеттой. — Надо вечером слётать.

— Я не поеду, — категорически вздыбился я.

— Кто бы тебя приглашал… Да и вообще, дело близится к распупке.

— К какой распупке? — растерялся я.

— Когда пупок развязывается. Осталось детали прояснить.

— Неужели всё раскрутили? Так быстро?

— И в основном я, — с присущей ему скромностью заявил шкипер. — Ты не представляешь, Сандрик, какими идиотами бывают вполне серьёзные люди. Вот говорят: жадность фраера губит. Если бы только жадность… А наглость? Да, нет наглее колымского пидора. А с виду — продуманный поцик.

Я слушал, разинув рот, и не понимал ни единого слова.

— Это вы про что, дядя Толя?

— Это я за то, шо не надо со мной играть в художественную гимнастику. В гимнЕ утопнешь. — Тут Анатолий Ефимович заметил мою физиономию, поплывшую от переизбытка напряжения: — Да ты, киндер, всё равно поляну не сечёшь.

— Вы бы как-то не сразу. Дозированно…

— Памарки ботанические напряги. Слишком много трупаков по бездорожью. Так в жизни редко бывает. Торопится народец. А когда торопятся, блудить начинают. Эти чурбаны непременно должны тему закрыть, чтобы и сами в стороне остались, и грузиньё подставили. Значит, следующая голова Колина — типа, для финала. Тут уж все воры, которые когда-то Тавро, Омарчика и всю их братию приговорили, станут грузин рвать. Иначе каждый, кто принимал участие в правилке, может стать очередным всадником без головы. Но исполнителю нужно подобраться к Тайге вплотняк, стать своим в доску. Как Мыкита Трёхтонка для якута. Но Мыкита — пешка. Не он башку Нануке резал, это точно. Тут сноровка нужна. Он только на якута нужного человека вывел и маленько помог. Но к якуту они долго подбирались. Там народ суровый и подозрительный. А вот на Колю у абреков совсем мало времени остаётся…