Дарья Калинина - Осторожно: карантин!

— Пойдем со мной! Скорее!

Алена утащила Сашу за собой в соседнюю комнату и там буквально приперла его к стенке. Алена всегда была девушкой крупной и физически хорошо развитой, поэтому противостоять ее натиску было крайне трудно. Может быть, более сильный мужчина и сумел бы это сделать, но Саша не смог. Пришлось ему стоять и слушать, что рассказывала кузина.

— У Толика ничего серьезного с этой Вероникой не было и быть не могло! — решительно заявила ему Алена, не дав и рта раскрыть. — Помоги мне доказать, что Толик невиновен! Нельзя допустить, чтобы он пострадал за мои проделки.

— Алена, я…

— Умоляю! Сделай это!

— Но что я могу?

— Ты все можешь! — с горячностью заверила его Алена. — Кто из нас не слышал про то, как ловко ты ловишь преступников! Все слышали!

Алена говорила про те несколько случаев, когда Саше с Бароном и впрямь удавалось изобличить злодея.

— Мне просто повезло.

Но Алена и слышать не хотела возражений.

— Помоги нам! Найди человека, который убил Веронику и того мальчишку в лесу!

— А если убийцей все-таки окажется твой брат?

— Нет! Толик не мог!

— Ты это говоришь с позиции родной сестры, или ты что-то знаешь конкретно?

— Знаю! — И Алена покраснела и потупилась. — Прошу тебя, не суди меня слишком строго, — взмолилась она.

— Если что-то знаешь, то говори.

Алена сделалась красной, словно маков цвет. Она покопалась в кармане, откуда извлекла довольно потрепанного вида конверт.

— Вот… Читай.

Саша его взял, адреса на конверте не было. Он повертел его в руках, затем извлек само письмо. Первое, что он мог сказать, письмо было таким же старым, как и сам конверт. Написанное на тетрадном листе бумаги в клеточку, оно уже успело пожелтеть от времени. Но буквы были хорошо видны, да и почерк писавшего был четким. Саше бросилась в глаза первая фраза, которая гласила: «Любовь моя!»

Он вопросительно взглянул на Алену:

— Ты уверен, что я должен это читать?

— Да! В этом письме вся суть! Читай уже!

Вчитавшись, Саша понял, что пишет какая-то женщина. И пишет она своему любовнику или жениху, одним словом, мужчине, от которого у нее был ребенок — дочь. Женщина умоляла своего любимого мужчину вернуться к ней, писала, что готова бросить мужа, за которого вышла замуж без всякой любви, лишь бы быть ближе к своему возлюбленному. Из письма Саша понял, что в семейной паре уже был один ребенок — сын, его женщина была готова оставить с родным отцом. А вот сама с дочкой планировала перебраться к любовнику. Женщина уверяла своего любимого, что готова бросить и мужа, и сына, и даже их общую дочь готова была оставить на попечении законного мужа, лишь бы любовник согласился принять саму женщину к себе. В общем, сходила с ума от любви, как это умеют только женщины.

Ни имени адресата, ни подписи писавшей на письме не было.

— Очень трогательно и где-то даже трагично, — сказал Саша, возвращая письмо Алене. — Женщина точно свихнулась на почве страсти, она хочет бросить заботливого мужа и двух детей ради сомнительной персоны, ради мужчины, который, похоже, ее не желает даже знать. Но какое это письмо имеет отношение к нам всем?

— Я нашла это письмо у мамы в ящике ее стола.

Саша задумался.

— Хочешь сказать, что автор этого письма — тетя Этель?

— Да! Письмо написала моя мама. Это ее почерк! А нашла я его случайно! Сунулась за какой-то ерундой к ней в стол и наткнулась на это письмо. Сама не знаю, зачем я его прочла. Но как прочла, меня словно обухом по голове стукнуло! У мамы был любовник. И мой отец — вовсе мне не отец! Он не тот, кто считается моим отцом на самом деле!

От всех этих отцов и неотцов у Саши у самого голова пошла кругом. Но все же кое-что он сообразил.

— Хочешь сказать, что дядя Петя — это не твой отец?

— В том-то все и дело!

— Но почему ты так уверена, что письмо адресовано не ему?

— Тут в письме есть строчка, из которой ясно, что мамин любовник много ездит по свету. Что он артист. И что у него много женщин в поклонницах.

— Да уж, это точно не про нашего дядю Петю.

— Я стала пытать маму, кто этот мужчина, — взволнованно продолжила рассказывать Алена. — Сначала она пыталась уйти в отказ. Сказала, что это все шутка, что она пробовала свои силы в писательстве, и вот, накропала такой опус. Даже накричала на меня, как я могла подумать, что она способна оставить дочь-малютку, то есть меня без своей опеки. Но я надавила на нее, и она призналась, что у нее была интрижка с одним из братьев ее мужа. И от этой связи на свет появилась я.

— С кем именно?

— Ты что, и впрямь не догадываешься?

— Скажи сама.

— Мишель — вот кто мой отец!

— Но он же…

— Гей? — перебила его Алена. — Ну так по молодости все люди склонны к экспериментам. Да, не очень-то весело сознавать, что являешься плодом чьего-то неудавшегося эксперимента, но зато… Зато у Мишеля имеется один неоспоримый плюс перед моим родным отцом.

— И какой же?

— Мишель — бездетен. И он богат!

Что-то такое подозрительно ярко заблестело в глазах Алены, и Саша быстро догадался:

— Метишь в его наследницы?

— А почему бы и нет? Должна же я получить компенсацию за те годы, когда я была лишена поддержки своего отца? Да и кому отец мог бы оставить свое состояние, как не мне — его родной дочери!

— В таком случае появление Вероники на горизонте должно было сильно попортить тебе настроение. Ведь ты не знала, что Вероника является лишь фиктивной невестой?

— Не знала. И ты прав, я очень расстроилась. Все ведь так хорошо складывалось. Мишель один, он богат, и тут появляюсь я! Я уже планировала, как расскажу Мишелю правду, покажу ему письмо, которое мама написала почти двадцать лет назад, да так и не отправила. Она не решилась это сделать, а я смогла бы! Мишель уже не молод, здоровье у него тоже не ахти какое крепкое. Еще лет пять, десять, пускай, пятнадцать или даже двадцать я готова была ждать, но рано или поздно и отель во Франции, и виноградники, и квартиры, и два дома на нашем заливе — все это стало бы моим!

Саша слушал и понимал, что многого не знает о своей семье. В частности, его поразили размеры состояния дяди Мишеля. Саша и не предполагал, что дядя Мишель настолько богат. Как-то всегда так говорили, что богач у них дядя Витя. Дядя Петя рабочая лошадка. А дядя Мишель — это вечный менестрель, странствующий музыкант, не обремененный никаким имуществом, свободный как ветер и только тем счастливый. И вот теперь выясняется, что дела обстоят немножко не так, даже совсем не так. И бродячий музыкант за годы своего бродяжничества сумел обрасти весьма приличных размеров состоянием. А якобы богатенький дядя Витя, похоже, живет из милости в чужом доме.

— Хорошо, но как это все связано с теми убийствами, которыми мы стали свидетелями? Или это ты придушила Веронику?