Дарья Калинина - Осторожно: карантин!

— Мне вас не за что прощать. Да и не просил у меня никто прощения.

— А если бы попросили, то простил бы?

Мишель промолчал. И дядя Витя продолжил:

— То-то и оно, что такое не прощается. Ты же не меня одного опутал своими сетями, ты всю нашу семью извести задумал. Это же ты подстроил, что у Пети по гаражу такой сосед появился. Прекрасно помню, Петя рассказывал, что старик у них в гараже помер, сынок его тот гараж и продает. Сам алкаш, поэтому продает дешево. Мишель, ты тогда еще сказал, что у тебя есть покупатель. И привел его. Наверное, ты и дурачку нашему подсказал, как ему бабла срубить. Не удивлюсь, если окажется, что и с заводом, который Петя строит, что-то нечисто окажется. Землю ты ему присоветовал, рабочих, оборудование? Зуб даю, что-то там не так окажется, сядет наш Петя в лужу!

— Завод — это целиком и полностью его идея, — со смехом произнес Мишель. — Если где-то Петя переплатил или где-то не уследил и украли, тоже моей вины нет. Если затея у Петра провалится, пусть самого себя винит, свою глупость и зазнайство.

— Так он ведь уже и так в долги лезет. Тех денег, что на монетах он заработал, по всему видать, их для такой стройки недостаточно оказалось. Ты знаешь, что Петр у меня уже просил в долг? Представляешь? У меня! Знал бы он, что я сам нищий. С помощью Ритки мне еще удается кое-как пыль в глаза людям пускать, она у меня умница, мастерица витрину нашей с ней роскошной жизни всем вокруг демонстрировать, но знали бы окружающие, что за витриной-то ничего нет, пусто!

— И поэтому ты решил у брата последнюю надежду украсть? Альбом с монетами себе узурпировать?

— Петька все равно провальное дело затеял. Рожденный ползать летать не может. Как был простым работягой, так и помрет. Не ему хозяйскими делами ворочать. А я этими монетами свои дела сумею поправить.

— Ты лжешь, — спокойно произнес Мишель. — Ты лжешь мне, но это еще дело поправимое. А вот что куда более страшно, ты лжешь самому себе. Никакие твои дела эти монеты тебе исправить не помогут. Ты неисправимый игрок. И эти монеты ты постепенно тоже проиграешь. Или сразу проиграешь. Для тебя всю коллекцию в одну ночь спустить — это раз плюнуть.

— Пусть так. Все равно лучше, чем если Петька их в свое заведомо проигрышное дело вбухает. Я хоть удовольствие получу.

— А своему брату ты в получении удовольствия отказываешь?

Саша видел, что дяде Вите этот разговор дается с трудом. Краснел, пыхтел и мечтал, чтобы Мишель провалился подальше, желательно сразу в преисподнюю.

Тем не менее первым заговорил именно он:

— Нет, Мишель, ты только не подумай, что я тебя упрекаю за убийство девчонки. Вероника твоя была еще той дрянью, мне ее ни чуточки не жаль. Правильно, что придушил мерзавку. Шантажировать она тебя вздумала, туда ей и дорога! И мальчишка этот, который за ней следом притащился, он тоже в курсе делишек сестры был. Тоже тебя шантажировать пытался. Хорошо, что он сдох. Можно сказать, ты Аньку от позора избавил. Они же ее в своих целях пытались использовать. Парень этот нарочно ее в себя влюбил, чтобы она ему на нас всех стучала. Но что ты сам против всей нашей семьи попер, за это я тебя не похвалю. Ты же меня в долги ввел, так что я во всем тебе подыгрывать теперь должен. Петьку в обман втянул. Даже мать-старуху не пожалел. За что? Нет, правда, Мишка, за что?

— А как ты думаешь, как бы мать поступила, будь она жива и узнай она правду про вас? Что ты игрок, все состояние отца промотал, ни копейки за душой не имеешь, всем вокруг должен? И про Петю своего, который у нее под носом монетки из альбома одну за одной тянул? Как думаешь, прогнала бы она вас? Наказала?

— Нет! — уверенно произнес дядя Витя. — Мать никогда бы нас от себя не прогнала, потому что любила больше жизни.

— Вот тебе и ответ, почему я все это затеял. Потому что родители твои взяли меня к себе в дом ради одной только цели — обокрасть сироту. Что они и сделали с такой изощренной ловкостью, что мне правды даже не доказать потом было. Наверное, их бы устроило, чтобы я вовсе пропал. Но я не погиб, а, напротив, изрядно преуспел и очень неплохо устроился в этой жизни. Думаешь, кто разорил ваш бизнес? Твой и Петькин? Это был я. Потихоньку-полегоньку, капля камень точит. Не так уж и трудно было это сделать, потому что ты кроме игральных карт ни о чем думать не мог, твой бизнес я у тебя просто выиграл. А с Петей пришлось немного попотеть. Устроился к нему на работу, бизнес его и так чах, а уж с моим появлением процесс еще больше ускорился. Тогда я у него все выкупил за копейки. Потом квартиру родителей в центре города себе вернул, знал, что рано или поздно ты захочешь ее продать, выждал, когда тебе деньги понадобятся срочно, и купил. И нынче все имущество моих настоящих родителей вернулось вновь ко мне. Последнее, что мне нужно будет вернуть, — это коллекция. Но ее я выкупать у вас не стану, много чести, так заберу.

— Не заберешь!

— Заберу.

— Я тебе не отдам.

Мишель рассмеялся.

— Это каким же образом? Кричать и звать на помощь ты не осмелишься. Сразу поймут, что ты пытался украсть альбом с монетами. А один на один ты со мной не справишься.

— Спорим?

Мишель пожал плечами. А затем без всякого предупреждения кинулся на брата. Саша застыл на месте. Он еще не пришел в себя после признаний обоих братьев в совершенных ими злодеяниях, а теперь перед глазами юноши разворачивалось зрелище и вовсе безобразное — драка! Стыдно сказать, но Саша растерялся. Что делать? Прекратить? Но как? Оба мужчины сцепились не на жизнь, а на смерть.

И что самое удивительное, перевес был на стороне изящного и грациозного Мишеля, а вовсе не на стороне тяжелого и массивного дяди Вити. Оказалось, что под элегантной внешностью артиста скрываются стальные мускулы. А вот пивное брюшко дяди Вити очень мало подходило для участия в спарринге с партнером. Это стало ясно еще во время стычки с дядей Петей. И сейчас, невзирая на многократное преимущество в весе, дядя Витя проигрывал. Оба противника давно уже свалились на землю и теперь катались по ней.

— Что же делать? — кусал Саша пальцы. — Что делать?

А схватка становилась все жарче. Оба противника давно уже оставили всякие понятия о честной борьбе. Пытались выдавить друг другу глаза, откусить нос, оторвать ухо. Все шло в ход — палки, обломки плитки, какие-то железные скобы, невесть с какой целью валяющиеся тут с незапамятных времен и теперь вот пригодившиеся.

— Они же убьют друг друга!

И это был не пустой звук. Братья сражались так неистово, что было понятно: они мечтают уничтожить друг друга. Внезапно ловким движением Мишель оседлал своего противника. Теперь он сидел верхом на нем и, схватив руками за шею, душил.

— Нет, пора вмешаться!

Но едва Саша принял это решение, как мимо него пронеслось какое-то черно-белое облако, отчаянно лающее с разлетающимися в разные стороны ушами-флажками. Это был вырвавшийся на свободу Барон. Он заметался вокруг сражающихся, облаивая их, и изо всех своих собачьих сил призывая людей к порядку. Пес никак не мог уразуметь, почему два хорошо знакомых ему человека затеяли эту опасную возню на грязной и холодной земле. Да еще рычат и ругаются друг на друга так, что уши вянут.