Дарья Донцова - Мокрое дело водяного

– Если принять на веру рассказ Серафимы, то старшая госпожа Мухина уже один раз использовала отраву, – вздохнул Собачкин. – Помню, как один серийный маньяк сказал на допросе: «Человека убить сначала страшно. Потом, когда труп закопаешь, отпускает. Следующего уже легче на тот свет отправить, а третьего с удовольствием жизни лишаешь. Главное – начать!»

– В десять утра я поговорю с Ольгой, – пообещала я, – если она откажется приехать к нам, сами в особняк отправимся.

– Пряжка от корсета, – протянула мать Федора. – И что? Такое белье многие носят.

– Только не такое, – возразил Кузя, – массовый потребитель покупает что подешевле, а кое-кто вынужден брать жуть жуткую, которую выдают бесплатно. Корсет с пряжкой из натурального железного дерева, украшенной алмазной крошкой, заказывала Ольга Мухина.

– Верно, – кивнула мать Федора, – но я его всего один раз использовала, потом отложила подальше. Изготовитель не предупредил, что застежка нещадно царапается. Осыпи много, надо было края оставить чистыми. Хочется встать и уйти, меня никогда не подозревали в убийстве. Признаюсь, порой я бываю несдержанной, но со Светой мы мирно сосуществовали.

Мухина посмотрела на бутылку.

– Воды налейте, пожалуйста.

Собачкин выполнил ее просьбу. Гостья сделала глоток и продолжила:

– Я не обрадовалась, когда у Феди завязались отношения со Светланой. У девушки было собственное мнение по каждому вопросу, ни малейшей гибкости, уместной хитрости. Да и любви к жениху у невесты, на мой взгляд, не было, просматривалось желание войти в обеспеченную семью. Федя тогда уже стал отлично зарабатывать. За версту было видно, что Мухин будет развивать бизнес, далеко пойдет. Но я отсутствие страсти в глазах Светы не считала отрицательным качеством, наоборот, я сочла ее расчетливость некой гарантией крепкого брака. Огонь страсти полыхает недолго, а любовь к комфорту, красивой одежде, драгоценностям – вечна. Женщина, строящая семью на фундаменте всепоглощающего чувства, плохая супруга, ее хватит на пару лет. Потом стартуют обиды, упреки, ссоры, скандалы, постоянные истерики. Баба начнет размахивать флагом с надписью: «Никто меня не любит, не ценит, не жалеет». Брак развалится, пойдут суды, дележка имущества. Спасибо, не надо. А вот та, что мечтает поехать в Париж и пробежать по авеню Монтень с набитым кошельком, вот она поостережется бить посуду о голову мужа, элементарно побоится лишиться всего нажитого. В начале семейной жизни ей доставит удовольствие исполнение всех ее желаний. Через год-другой, возможно, возникнет чувство благодарности к мужу, а если нет, то любовь к деньгам крепко привязывает умную воспитанную девушку к тому, у кого водятся ассигнации. А вообще-то идеальной невестки, которую я хотела бы видеть в доме, в природе не существует. И что теперь? Обречь Федю жить бобылем? Нет ничего печальнее, чем престарелый мальчик, который проводит время с дряхлой матерью. Когда Федор сообщил, что они со Светой решили заключить союз, я обрадовалась. Не самый плохой вариант сын нашел. И совсем я успокоилась, когда он и Света подписали брачный контракт. Он был составлен для сохранения финансов мужа. У жены там не очень завидный куш. Ну, еще алименты на Екатерину до восемнадцати лет приличные. А теперь объясните, зачем мне лишать невестку жизни? Она не самая плохая жена на свете!

– Вам знаком Георгий Макнин-Норин? – задал свой вопрос Дегтярев.

Столь резкая смена темы беседы должна была удивить Мухину, но она отреагировала спокойно.

– Александр Михайлович! Надеюсь, вы не забыли, что уже задавали мне этот вопрос. Я рассказала вам о любовнице Петра, о незаконном сыне моего покойного мужа. А от вас я узнала, что Георгий стал сантехником, приезжал в дом приемов в день рождения сына. Странно вновь слышать из ваших уст вопрос о моем знакомстве с Макниным. Но на сей раз отвечу так: помню интересующую вас личность в подростковом возрасте. С ним взрослым ни разу не виделась. Понятия не имею, что он собой сейчас представляет. В юности был неприятным типом.

– Слышали что-либо про Серафиму Коркину? – поинтересовался Семен.

Гостья задумалась.

– Вроде не знакома с ней. Могли встречаться на каком-нибудь благотворительном мероприятии. Нет, эта дама не из близкого круга.

Александр Михайлович взял телефон.

– Марина, приведи Серафиму Васильевну.

– Не понимаю, что здесь происходит? – занервничала мать Федора.

– Мы ищем того, кто превратил Светлану в живой труп, – заявил Кузя.

– Молодой человек не отличается деликатностью, – поморщилась Ольга Гавриловна.

– Просим прощения за бестактность нашего сотрудника, – сказала я.

И тут в офис вошла Серафима Васильевна.

– Добрый день, – сказала она.

– Здравствуйте, – ответила Ольга Гавриловна.

Мы уже видели сегодня Коркину и сидели молча.

– Голос! – заявила Серафима. – На всю жизнь он в мою память гвоздем врезался! Арестуйте ее! Она убийца!

Ольга Гавриловна опешила.

– Кто это? Что она такое говорит?

Коркина подошла к креслу, в котором сидела мать Федора.

– Кто я? Та, что слышала беседу в чебуречной! Что я говорю? Тебя надо арестовать за убийство Ирины Леонидовны Макниной. Лучшей женщины на свете! Той, что заменила мне родную мать! Слушай!

Изо рта Серафимы полился рассказ. Я смотрела на Ольгу Гавриловну, ожидала увидеть на ее лице злость, страх, приготовилась услышать из ее уст: «До свидания, не желаю находиться в вашем обществе». Но Ольга сидела тихо, а в глазах ее плескалась жалость.

Когда Серафима замолчала, Ольга сказала:

– Вы очень любили Ирину!

– Да! – топнула ногой Серафима и повернулась к Дегтяреву: – Ее же накажут? Посадят пожизненно?

Мухина посмотрела на меня.

– Дашенька, сварите кофейку. Давно не пила его, но сейчас можно. А я пока прокомментирую сей рассказ. Да, Петр ушел от меня к любовнице. Да, у меня был нервный срыв, я обожала мужа. Да, я не знала, как жить дальше, испытывала разные чувства по отношению к разлучнице. Да, хотела ее уничтожить. Да, ждала возвращения Пети. Но он меня словно стер ластиком. Ни разу не позвонил. Я солгала Феденьке, что отец находится в длительной командировке. Пару недель сын вел себя спокойно, потом стал донимать меня вопросом: «Когда отец вернется?» Ответить правду я не могла, поэтому лгала:

– Он задерживается.

Звонок Ирины застиг меня врасплох. Слава Богу, сын был на занятиях. В еще большее замешательство привели меня слова соперницы:

– Пожалуйста, не бросайте трубку, нам надо поговорить. Петя может вернуться в семью, но для этого вам придется кое-что сделать. Давайте встретимся в чебуречной сегодня, в обед. Не воспринимайте меня как врага.