Маргарита Малинина - Кровавое сияние небес

— Антон? — повторила я испуганно.

Паника пронзила все мое естество. Я точно видела, что это именно человек, более того — мужчина. Но не было видно лица. Я могла судить только об оттенке одежды. Самое страшное, что все трое мужчин, находившихся в этом месте рядом со мной какую-то минуту назад, были одеты в темное. Что же мне делать? Почему он молчит? Он явно задумал что-то недоброе, иначе к чему это все?

— Вова, это ты? — предположила я.

На это человек пошевелил рукой, и над кустарником показалась часть какой-то дубины. Он резко бросился на меня, а я, завопив что есть мочи, кинулась в противоположную сторону — в заросли. Да, поблизости стояла машина, но, во-первых, я не умею водить, во-вторых, у меня не было в запасе столько времени, чтобы подбежать к ней, открыть дверь и сесть, заблокировавшись внутри. По той же причине я не могла помчаться по тропинке к шоссе, потому что он бы срезал кустами и нагнал меня в два счета. Единственный путь спасения в этой ситуации — побежать в строго противоположную сторону, что я и сделала. Впрочем, безотчетно, на интуитивном уровне, потому что все эти рассуждения проносились в моей голове уже потом.

Я не знала, кто это был и что ему от меня было нужно. Тем не менее, замахнувшись дубинкой, человек вряд ли хотел спросить, который час. И бежать на меня для этого совсем не обязательно. Но кому я могла так навредить, чтобы от меня хотели избавиться?

Продираясь через колючие, жесткие растения, разбившие мне лицо до крови и порвавшие в двух местах одежду, я снова закричала. Это был громкий жалобный призыв о помощи. Если этот мужчина был одним из трех, то оставались еще двое, которые могли меня спасти. «В том случае, если они первыми не пали от удара дубинкой», — произнес голос внутри черепной коробки.

Господи, а что, если это правда? Если они уже мертвы? И очень скоро умру я?

Я не могла обернуться, потому что для этого пришлось бы чуть замедлиться, однако опять же интуитивно почувствовала, что он приближается. Более того, он уже совсем рядом. Я решила запутать преследователя и кинулась в сторону. Однако это меня не спасло: уже на пятом шаге в моей голове раздался звон разлетающегося на ошметки мозга, после чего я свалилась наземь без чувств.

Я долго приходила в себя. Череп сумасшедшим образом раскалывался, и от этой дикой боли сознание затуманивалось.

Наконец я смогла открыть глаза. Пришлось сотню раз поморгать, прежде чем начать что-то видеть. Откуда свет на поле?..

Присмотревшись, я поняла, что нахожусь на дощатом полу, грязном и прогнившем, в какой-то полуразвалившейся хибаре. Оставалось удивляться, откуда в данном строении электрический свет, неужели здесь живут люди?

Руки мои были связаны. Повернувшись на бок, я увидела стол, буфетный шкаф без одной дверцы и табурет. Значит, это кухня.

— Что это? — прошептала я сама себе.

В ответ на мои слова, полные отчаяния, страха и недоумения, половицы заскрипели под весом передвигающегося человека.

Он вошел в комнату.

— Картина Репина «Не ждали», — буркнула я, удивившись. Страх пропал. Появилась брезгливость. Не знаю, откуда она взялась. Видимо, в тот момент я поняла, что этот мужчина убил Сашу.

У него была в руках моя сумка. Она полетела в меня в ту же секунду, как преступник понял, что я очнулась.

— Где оно?

— Что — оно? — не поняла я. То ли я очухалась не до конца, то ли мы с убийцей были на разной волне.

— Улики! Они должны были находиться в твоей сумочке! — Он присел на одинокий табурет и, уставившись на меня, продолжил: — То есть я так думал. Куда их еще можно положить, как не в сумку? Я вообще планировал вырубить тебя, выхватить сумку и убежать. Инсценировать случайное ограбление. Никто бы не удивился — времена нынче в Гогольске темные: то шары огненные в небе витают, то дочки мэра мрут. Хорошо, что я додумался сразу выпотрошить награбленное. Там ничего нет, кроме всяких женских штучек! Так где улика, о которой вы с Танькой говорили?! — начал он срываться на нервический крик. — И что это такое? Я был так аккуратен!

— Это был остаток фитиля из китайского фонарика, — решила я быть откровенной, дабы его не злить: парень был и так на грани. А ну как избивать начнет? — Я носила в сумке, но потом отдала Антону. И я, честно говоря, не думала, что это связано с Александрой… Это ты ее убил, да? — зачем-то спросила я, хоть заранее этого не планировала.

— У Антона, значит? — нахмурился Ярослав, пропустив остальную часть реплики мимо ушей. — Черт… Что же делать? — Он явно поник. На лице отображалось непривычная помесь беспокойства и разочарования. Так выглядит ребенок, развернувший фантик и обнаруживший, что конфетки там нет. До этого все было как всегда, он уже сотню конфеток съел, жест был запрограммирован, но впервые привел к иному результату.

— Ярослав…

— Да?

— А как я оказалась здесь?

— Когда я не нашел никакой улики, я вернулся к тому месту, где ты лежала без сознания, схватил тебя и перенес в один из заброшенных домов Рва. Здесь их, таких, довольно много. Я их присматривал для себя последние дни. Когда я узнал, что вы проводите расследование, да и Антон начал вам помогать, понял, что, возможно, придется на какое-то время залечь на дно. Скажу ему, что возвращаюсь, а сам буду тут отсиживаться. Если что, искать меня будут в Москве.

— А что произошло на поле? Взрыв подстроил ты?

— Конечно. Для меня это пара пустяков. Я следил за вами. Сначала на такси, затем, когда въехали в деревню, отпустил машину и шел пешком, чтобы вы не засекли, все-таки автомобилей тут мало. Для бомбы у меня все было с собой. Пока мастерил, приехал и этот на велике, и мэр, но какая мне разница, скольких людей отвлекать? Что одного Антоху, что всех троих. Главное было добраться до тебя и до сумки.

— Ты ведь отпустишь меня, да? — робко спросила я.

— Не уверен, — с грустью ответил Ярик, словно сам не желал держать меня здесь, но не видел выхода.

«Держать? — включился голос. — Ты думаешь, тебя просто здесь станут держать, и все? Убьют нас с тобой — вот что будет!»

И почему он все время каркает?

— Но почему?

— Потому что ты теперь все знаешь.

— Нет, не все. — Я поняла, что нужно тянуть время. И попутно пытаться освободиться от веревки. Но так, чтобы он этого не заметил, конечно. — Я предполагаю, что это ты убил Сашу? Иначе зачем тебе беспокоиться о каких-то там уликах, верно?

— Верно, — кивнул он. — В тот день мне позвонил Антон и сказал, что огни возобновились. Он не может сам поехать и поэтому просит меня. Я сказал, что буду целый день занят. Однако мне удалось пораньше завершить все свои дела, и я подумал, отчего нет? Собрал все необходимые приборы, дождался, когда начало темнеть, и поехал. К сожалению, Гогольск не Москва, ночные прохожие — редкий случай. Я плутал по улицам, пытался у кого-нибудь спросить, в каком месте люди видят огни, потому что, пару раз выйдя из автомобиля и посмотрев на небо, я ничего не углядел. Однако в какой-то момент я увидел кучку людей, идущую явно с какого-то мероприятия, потому что по пути они прощались и по одному, по двое, по трое расходились в разные стороны. Я поехал в том направлении посмотреть, откуда же они шли. Выехал на какой-то пустырь. Либо была вечеринка в одном из близлежащих домов, либо это то самое место. Я бросил тачку и пешком прошел всю стройку: ни огней, ни людей. Собирался уже возвращаться и тут заметил ее . Она шла с планшетом в руках и с надеждой взирала на небо. Увидела меня, только когда я поздоровался. Сказала, что огни были, она их видела из деревни. Автомобильная дорога в Ров идет не по кратчайшему пути, но территориально она расположена сразу за канавой и полем, потому из крайних домов можно разглядеть огни. Сокрушалась, что не успела заснять, поехала на велике сразу на стройку, но они уже кончились. Переживала, что Антоха ей не поверил и будет теперь считать ее лгуньей. Типа что она повод любой ищет его сюда выкурить. Ему ж в своей Москве тепло и сытно, почто ему нищий пригород? Только если что-то необычное происходит. А красивых девиц и в столице хватает. И вот идем мы, разговариваем, я свечу фонариком, она компьютером, и натыкаемся на это…