Александр Охотин - Киллер для Айболита

— То же самое он заливал нам и вчера, — скривился Стриж, поднося к губам бутылку. — Но я что-то до сих пор не вижу огней на горизонте.

— Сидя в каюте и не увидишь, — усмехнулся я. — Кэп твердит, что нам помешал шторм. Что ж, особых оснований не верить ему у нас пока нет. Посмотрим, что будет дальше.

— А дальше он либо к вечеру высадит нас на сахалинский берег, либо отправится кормить крабов, которых так любит ловить. — проворчал Стриж, тяжело поднимаясь с дивана и неожиданно шустро устремляясь к ведру. — Вместе со своей проклятущей обезьяной, — добавил он, когда ему полегчало, поднимая ко мне белое как мел лицо. — Вы, кстати, определились, в каком порту он собирается это сделать?

— Вроде бы в Корсакове, — неуверенно ответил я. — Слышал про такой?

— Нет, — качнул головой мой напарник и надолго припал к бутылке. — A-а, какая разница! Тут все равно сплошная тьму-таракань, куда не сунься. Как тут люди-то еще живут, ума не приложу!

— Я тоже, — признался я. — Они, наверное…

В течение доброго часа мы пытались вообразить, что из себя представляют странные люди, по своей воле согласившиеся прозябать на бывшей царской каторге. Это занятие несколько поддержало Стрижа, вызвав на его лице слабое подобие улыбки. Что касается меня, то я хохотал во все горло, описывая этих чудаков, наверняка здорово одичавших вдали от цивилизации. За этим занятием нас и застал вошедший капитан.

— Подходим, — буркнул он, присаживаясь к столу и косясь на ведро, заботливо придерживаемое Стрижом, — Воняет в каюте черт те чем!

— Не черт те чем, а чистым ромом, — обиделся Стриж, — И вообще, ты поменьше принюхивайся, пока по сопатке не получил. У меня с этим не заржавеет.

— Да ладно. — отмахнулся капитан, придвигая к себе стакан с водкой и шмыгая красным обветренным носом. — Вы, ребята, лучше о своей сопатке теперь думайте. Я слово сдержал, корабль привел на Сахалин. Вот он, полюбуйтесь, — ткнул он пальцем в мутное стекло иллюминатора. — А вот что вы сейчас в свое оправдание говорить будете — это я хочу увидеть. Вот уж за кем точно не заржавеет, так это за нашей братвой, когда они с вас за сорванный рейс спрашивать начнут.

— Ты б не каркал, — ласково посоветовал я, щелкая зажигалкой, — Видал я по телевизору про одного такого пророка, только он не крабов ловил, а пиявок. Дуремаром звали. Так вот он как раз плохо закончил, потому что портил своим поганым языком настроение окружающим. И у тебя, дружище, есть все шансы повторить его невзрачную судьбу, если не заткнешься.

Капитан проворчал что-то в стакан, но громко возражать не решился.

— Эй ты, хватит водку трескать. — прокряхтел Стриж, поднимаясь с дивана. — Пошли, покажешь, где тут у вас радиорубка. Мне надо кое с кем на берегу связаться, чтоб встретили.

— Вас и так встретят, не сомневайтесь, — ухмыльнулся капитан, за что тут же получил затрещину от моего напарника. — Ничего, посмотрим еще, кто из нас Дуремар! — пообещал он, скрываясь за дверью.

— Стриж. — сказал я, пытливо глядя на приятеля, со стонами волокущего свое бренное тело к выходу из каюты. — Ты ведь не шутил, братишка, когда говорил, что на Сахалине у тебя есть надежный товарищ? Иначе нам, в самом деле, придется туго. Глупо было бы уйти от Сакато и полечь в разборках с местными «быками» из-за какой-то старой лохани, еле держащейся на воде. Ты уж постарайся дозвониться до своего кореша, ладно?

— Не дрейфь, — буркнул он, замерев на полпути и задумчиво поглядывая на свое ведро. Но затем, решив, видимо, обойтись по дороге в радиорубку без него, он двинулся дальше, пообещав напоследок: — Дозвонюсь, Саня. Если только номер его «сотого» вспомню.

Я криво усмехнулся этой шутке, стряхнул пепел и, подойдя к иллюминатору, попытался разглядеть огоньки приближающегося порта сквозь брызги морской воды, быстрыми каплями сбегавшими по стеклу. Так ничего и не увидев кроме серой хмари штормящего моря, я разочарованно вздохнул и раздраженно вмял сигарету в пепельницу. Пребывание в тесной каюте начинало действовать мне на нервы. Впрочем, теперь уже недолго осталось, подумал я, растягиваясь на диванчике и закидывая ноги на подлокотник. Сейчас вернется Стриж и с довольным видом сообщит, что наши дела, назло всем врагам, идут очень даже неплохо; а там, глядишь, не пройдет и пары дней, как я буду гулять по улицам родного города, весело вспоминая приключившуюся со мной историю. Ведь рассказать кому — не поверят, хмыкнул я, скосив взгляд на медленно открывающуюся дверь. Из-за нее показался Стриж. Теперь он стал еще бледней, чем в тот момент, когда отправлялся в радиорубку, но приласкать любимое ведро почему-то не торопился. Вместо этого он остановился напротив меня и принялся бесшумно шевелить губами.

— Что случилось? — испугался я, вскакивая с дивана, — У тебя что, рана опять закровила?

Стриж покачал головой и побрел к бару шаткой походкой давно и много пьющего человека.

— Не понял, — продолжал я теребить его. — Мерзавец капитан обманул нас и завез-таки на Курилы?

Стриж махнул рукой, давая понять, что это не так, и сковырнул пробку с бутылки.

— Ты можешь говорить как нормальный человек? — рассердился я, — Что стряслось?

— Забыл. — прошептал он, тоскливо глядя на меня, — Номер телефона забыл, мать его, как отрезало!

— Так, — пробормотал я, уже без всякой жалости взирая на него и прикидывая, какую кару заслужил негодяй, втравивший меня в гнуснейшую авантюру с непредсказуемым теперь исходом, — Так. — повторил я, беря его за ворот и поднимая вверх, — Я ведь из тебя душу сейчас вытрясу, сукин ты сын. — негромко пообещал я, — Вспоминай сейчас же!

— Да вспомню я, вспомню, — прохрипел он. — Чего ты так волнуешься, не понимаю? Ну поговорим, на худой конец, с теми парнями, что нас в порту встретят, объясним, что к чему. Не сразу же они убивать нас будут? Ты как думаешь, Саня? — Он пытливо заглянул мне в глаза, надеясь, видимо, прочитать в них ответ на мучивший его вопрос. — Нет, ну нельзя же быть таким пессимистом, братишка! Перетрем все, глядишь, и договоримся…

— Ты хоть помнишь, как твоего дружка звали? — угрюмо поинтересовался я, изымая у Стрижа пистолет и выщелкивая обойму. Итак, на двоих у нас было два ствола и одиннадцать патронов к ним. А еще у нас была веселенькая перспективка отметить встречу с Родиной хорошей перестрелкой.

— Конечно, конечно, за кого ты меня принимаешь?! — негодованию Стрижа не было предела. — Мироном его кличут.

— Ну-ну, — сквозь зубы процедил я, отходя в сторону. Виноватая физиономия напарника почему-то вызывала у меня жуткое раздражение.

— Сань, да не дергайся ты по мелочам, — принялся он утешать меня. — Прорвемся, подумаешь, кто-то на вилы нас поднимать собирается! Эка невидаль! В первый раз, что ли?